– Я?! Да ты что думаешь?! Нет, не брала. Только печенье, – категорически помотала головой Клавдия Сидоровна и отправила супруга звонить, а сама поплыла на кухню.

Акакий чувствовал свою вину весь день. Самое неприятное было то, что он почти ничего не помнил. Поэтому к вечеру он приготовил достаточно сносный ужин и даже пропылесосил всю квартиру. Довольная Клавдия села поедать Какин шедевр, а заодно прислушивалась, как Акакий выискивает по телефону Катерину Белкину. Найти ее удалось в краевой больнице. Акакий проявил чудеса дотошности, и ему даже посчастливилось переговорить с лечащим врачом.

– Состояние больной стабильное, стремительно идет на поправку, однако она от посещений отказывается наотрез.

Акакий возмутился.

– То есть как, простите, отказывается? Мы – органы!

– Поздравляю, но даже органам здесь делать нечего, если больная этого не хочет, – отрезал врач и положил трубку.

– Клава, ты слышала?! Она нас не хочет видеть!

Клава тщательно пережевывала непрожаренный кусок говядины и Акакию только махнула рукой:

– Эка невидаль, зато мы ее хотим. Уймись, не мельтеши. Послушай лучше, что мы сегодня о ней узнали…

Клавдия подробно описала встречу с матерью Катерины, и Акакий разразился бурей негодования.

– Это как же она могла – отказаться от матери?! Оклеветать порядочную женщину… Клава, а она точно не проститутка, вы проверили?

Клавдия подавилась куском.

– Н-нет, а ты что, собираешься проверять?

– У тебя одно на уме!! Я вот думаю, надо завтра…

– Завтра, – грубо перебила его Клавдия, – ты поедешь к своей «Агафье» и переговоришь со всеми, кто хоть что-то слышал про Белкину.

– Я уже говорил, что, теперь по второму разу?

– А с посетителями? Не говорил? Вот ими и займись.

Аня вертелась на кухне, точно белка – стряпала оладьи. Володя любил именно оладьи. Но маленькие лепешки у хозяйки все время подгорали, и она ужасно нервничала.

– Мама, сегодня опять папа придет? – крутилась рядом Яна.

– Да, он обещал, – нахмурилась Аня, вываливая очередную горелую оладью в мусорное ведро.

– Ну и чево вы, как мы в детском саду – то играете вместе, то ссоитесь? Обо мне бы подумали – расту без получки в семье…

– Не «без получки в семье», а в неблагополучной семье, – разъяснила мать и присела возле дочери. – Кто это так сказал, что ты в неблагополучной растешь?

– Еще никто, но у нас у Петьки Акимова папы нет, так говоят, что он без… ну в такой семье… – развела ручонками Яночка.

Аня вздохнула и уселась на стул. Стряпать расхотелось. Надо было действительно что-то решать с Володей. Что же они прячутся, точно малые дети! Кого боятся?

Вместе с трелью звонка шумно вошел муж.

– О! Мои женщины все в сборе! Янка, дочка, сто лет тебя не видел!

– Так потому что появляисся раз в сто лет, – по-старушечьи журила Яна.

Володя подошел к жене и чмокнул ее в щеку.

– Анют, ты не знаешь, чего это наша наследница сегодня не в духе?

Аня выпроводила дочку из кухни и устало опустилась на стул.

– Володя, нам надо решить, что будем делать дальше. Если вместе жить, значит, переезжай со всеми вещами, а если ты будешь только наездами…

– Нет! Я с вещами! Я уже и перестирал все у мамы, осталось только перегладить, завтра можно? – торопливо прервал муж, и у Ани отлегло от сердца.

– Хорошо, а сейчас иди, Янка тебя ждет.

Через минуту Аня уже слышала, как дочь расписывает отцу ее поход в ресторан с бабой Клавой.

– Признавайся, кто там тебя на танец приглашал? – шутливо урчал Володя.

– Да никто, – огорченно махнула рукой дочь. – Зъя токо сидели. Ни меня, ни бабу Къаву.

– Неужели и бабу Клаву никто?! Зверская несправедливость.

– Ты что-о! Кто на нее позаится, она же ба-буш-ка! А пгиглашают зенчин! – втолковывала отцу дочь.

Володя вдруг встал и прошел к Ане в кухню.

– Ань, а что там с делами у Клавдии Сидоровны? Ну, помнишь, ты помочь обещала…

– Ой, Володя, пока еще сама не разберусь. Они тут с отцом в клуб повадились, а там какой-то несчастный случай произошел. Надо поинтересоваться, выяснить кое-что, ну это уже я сама. А ты садись к столу и Янку зови, видишь, какие славные оладьи получились.

И в самом деле, стоило Володе переступить порог дома, как и стряпня пошла на лад. Нет, как ни верти, а надо сходиться…

Утром Клавдия Сидоровна едва дождалась Жору. Парень уже бы и не хотел снова служить извозчиком, но его самым неожиданным образом затянула эта история.

– Едем в краевую больницу, – тоном адмирала велела Клавдия.

В больнице они прокрутились неизвестно сколько – их принципиально не допускали до палаты, больная пережила сильное психологическое потрясение и теперь не желала никого видеть.

– Посмотрим, – шипела Клавдия, обходя вокруг корпуса уже в четвертый раз.

Когда она начала уже пятый круг, возле неказистой двери остановилась машина, и понурые санитарки принялись таскать белые кули в кузов.

– Это чем вы занимаетесь? – сурово гаркнула на них Клавдия. Однако тетеньки не испугались и кулей не побросали.

– Чем, чем… В прачечную белье сдаем, а тебе чего?

– Дай-ка я помогу, – крякнула Клавдия, взваливая на просторную спину мешок.

– А кто ты будешь-то? – спросила хмурая тощая бабенка.

– Так такая же, как и вы, только из соседнего корпуса, вот на работу только на той неделе приняли.

– Так ты чего в платье-то, халат надо…

– Сейчас вам помогу…

Через минуту, усыпив бдительность работниц, Клавдия прошмыгнула в корпус. Лестниц на второй этаж было несколько. Вообще, корпус отличался множеством закоулков, коридоров и коридорчиков. Клавдии пару раз встречались люди в белых халатах, но поскольку уже давно разрешалось свободное посещение больных, то вид этой грузной женщины никого не настораживал. В палате Белкиной находились еще три женщины. Как только появилась Клавдия и прямиком направилась к кровати Катерины, две из них немедленно вышли, одна же бессильно опустилась на подушку, однако ухо, как говорится, навострила. Катя читала книгу в красочной обложке и уминала какие-то постряпушки. Увидев гостью, она перекосила лицо в досадливой гримасе.

– Ну что такое, ведь говорила же, что никого видеть не желаю, – заныла она. – Вы что, опять за своими деньгами? Сказала же – отдам. Что уже, так трудно подождать? Видите, сейчас не могу.