— Были. В детстве. И когда с Викой жил. Она нашу кошку с собой забрала, и больше животных я не заводил. Работаю много, дома бываю мало… Ну, ты сама знаешь мой график. Жалко живое существо, ему всё-таки внимание нужно…

«Ты сама знаешь мой график». Удивительно, но да — я вдруг осознала, что и правда в курсе, когда и как работает Артур. Причём я ничего не выспрашивала, он всё сам рассказал постепенно. И про работу, и про свою семью…

— Кать, — шепнул он, склоняясь ниже и почти касаясь моих губ своими, — давай снимем свитер…

— Давай, — улыбнулась я, и Артур не стал медлить — стащил с меня свитер через голову, а потом тут же полез за спину, чтобы расстегнуть лифчик. — Ох, прохладно…

— Я тебя сейчас согрею, — пообещал он, быстро и уверенно расправившись с застёжкой. Положил всё снятое на спинку дивана, а затем взял мою грудь в ладони, при этом глядя на неё так, будто она была пирожным, которое он собирается съесть.

У меня никогда не было особенно пышных форм. Совсем уж плоскодонкой я не была, но и то, как на меня смотрел Артур… Я не помнила подобных взглядов у Стаса. Я видела в его глазах тепло и ласку, но не восхищение. Артур же каждый раз, раздевая меня, будто приходил в восторг. Причём абсолютно искренне…

Говорят, что красота в глазах смотрящего — и это, пожалуй, правда.

— Опять будешь мучить меня, пока я тут по дивану не расползусь, — простонала я, как только Артур начал целовать мою грудь, при этом ещё и лаская её ладонями. Он делал так почти каждый раз. Редко когда быстро приступал к собственно процессу секса — порой очень долго просто трогал, тискал и сжимал, доводя меня до края одними ласками. Я могла при этом к нему вообще не прикасаться — Артур возбуждался и так, только трогая меня.

— Я тебя не мучаю, — прошептал он, улыбнулся и начал лизать мои соски, всасывая их глубоко в рот и вытягивая до предела так, что у меня молнии в глазах сверкали, а между ног всё сжималось и ныло. Я непроизвольно раздвигала бёдра и тёрлась об Артура, и не зря — через пару минут, когда я уже была не в состоянии разговаривать из-за его действий, а только стонать и жалобно хныкать, он всё-таки стащил с меня джинсы вместе с бельём. И, не успела я опомниться, сел на пол перед диваном, положив мои ноги себе на плечи, и…

— Ох! — воскликнула я, ощущая колоссальное напряжение во всём теле — которое исчезло с первым же движением горячего языка Артура. Он никогда не избегал подобных ласк, более того, мне казалось, что Артуру нравится это не меньше, чем мне, — и сейчас он делал всё, чтобы я окончательно перестала соображать, использовал и длинные проворные пальцы, и губы, и язык. Я даже не понимала, что и где находится, только чувствовала дикое наслаждение и эйфорию от происходящего…

Когда Артур наконец приподнялся и, переложив меня на диван так, чтобы я не сидела, а лежала, накрыл собой, впиваясь в губы, я восторженно ахнула и тут же задрожала от очередной волны оргазма. Артур улыбнулся, не разрывая поцелуй, глубокий и дико порочный из-за его влажного лица и движений настойчивого языка в моём рту, и подался вперёд, сильно и резко, до упора наполняя меня собой. Я захныкала, смыкая ноги на его спине, а он, прорычав что-то, продолжил движения, каждый раз заходя и выходя полностью, не прекращая целовать то мои губы, то шею, то щёки, то подбородок…

— Катя… моя…

Не знаю, на самом деле Артур прошептал это или мне показалось — всё-таки я в тот момент находилась не на земле, а скорее на небе, — но сразу после этих слов он на мгновение замер, а затем в последний раз подался вперёд, пронзая меня, — и задрожал, получив наконец собственное удовольствие.

Потом, спустя несколько минут, я пошла в душ смывать следы наслаждений и позвала Артура с собой — но он отчего-то отказался, вызвав у меня этим отказом безотчётную тревогу. Обычно он всегда ходил в ванную вместе со мной… Мы там не только мылись, естественно, и мне это нравилось.

Но сейчас Артур покачал головой и с улыбкой сказал, что помоется чуть позже.

Странно…

28

Артур

Когда Катя скрылась в ванной, он отправился на кухню и налил себе стакан воды. Выпил залпом — даже закашлялся от собственной торопливости — и поморщился, поставив опустевший стакан обратно на стол.

Артур весь вечер изо всех сил старался, чтобы Катя не поняла, как его раздражает вся эта ситуация с её бывшим мужем. Нет, он давно осознал, что с этой девушкой будет непросто, но «непросто» и «**ец как сложно» — всё-таки разные понятия. Поэтому теперь ему была нужна краткая передышка.

Как будто мало того, что Артур не понимал, какие чувства Катя к нему испытывает, — теперь на горизонте ещё и нарисовался красавчик бывший муж, у которого есть огромный козырь. И этот козырь Артуру ничем не перебить, хоть на голове стой, — у Кати со Стасом есть общая дочь. И эта дочь, судя по Катиному рассказу, спит и видит воссоединение мамы и папы.

Артур многое мог рассказать о том, что думает про подобное сомнительное счастье с человеком, который уже предал однажды, — у него перед глазами всё детство был пример собственной матери. Она простила их с Олей отца за загул, вот только вместо спокойной и уравновешенной женщины с тех пор превратилась в дёрганую и подозрительную особу. Следила за мужем, постоянно подозревала его в неверности, не доверяла, и отец на этом фоне, естественно, тоже нервничал. В конечном итоге он всё-таки вновь завёл себе любовницу, и мама с ним развелась. Артур считал, что зря она вообще давала ему второй шанс — только время и здоровье потеряла. После развода она как-то резко успокоилась, стала лучше выглядеть, повеселела, и даже нашла себе любовника. Замуж больше не вышла, но после того, как Артур и Оля выпорхнули из гнезда, стала сожительствовать с одним вполне приличным мужчиной.

У отца тоже всё сложилось неплохо — сменив парочку любовниц, он таки нашёл себе нормальную женщину и женился. Вот так и надо было сделать сразу, а то во время «второго шанса» родители только портили им с Олей жизнь. Оля хоть помладше была, не до конца осознавала масштабы трагедии,