Красавица покраснела. Ответить она не осмелилась.

Свет в комнате исходил от очага, однако двери открывались в сад. На многочисленных столах лежали пленники — все в той же позе, в какую ее поставили на пиру в Большом зале. При каждом пленнике имелся свой паж, работавший усердно, не обращая внимания на возню по соседству.

Некоторых юношей поставили на колени, связав им руки за спиной. Их пороли и одновременно возбуждали. Вот один паж поглаживал восставший член принца и хлестал его лопаточкой по заду, а вот еще два пажа подвергали этого же принца безжалостным суровым ласкам.

Даже без объяснений лорда Грегори Красавица понимала, что здесь происходит. В глазах юных принцев она видела смятение и боль. Пленники устали сопротивляться и готовы были покориться мучителям. Принц на ближайшем столе стоял на четвереньках, и его мужественность медленно пытали. Как только в дело вступала лопаточка, член увядал, и тогда шлепки прекращались — в ход шли руки, что спешили затвердить мужское естество.

У стен стояли закованные в цепи принцы, и послушанию учили их мужские органы — поцелуями, прикосновениями и посасыванием.

«О, да им намного, намного хуже», — подумала Красавица и тут же отвлеклась на изящные формы принцев: округлые попки тех, кого поставили на колени, стройные ноги и мускулистые плечи, но больше всего приковал ее взгляд вид благородного страдания на милых лицах юношей. Красавица вновь вспомнила об Алекси, ей захотелось осыпать принца поцелуями: она целовала бы его в глаза и в соски, взяла бы в рот его член.

Одного принца поставили на четвереньки и заставили сосать другому принцу. И пока он с большим рвением исполнял приказ, паж порол его лопаточкой. Паж делал это увлеченно, ему нравилось причинять боль. Закрыв глаза, принц глубоко заглатывал мощный конец другого пленника, и когда тот уже готов был излиться, сосущего принца оттащили в сторону и направили на другой восставший член.

— Как видишь, — произнес лорд Грегори, — в этой комнате юных принцев обучают манерам. Их учат постоянно быть готовыми к услугам для господ. Тяжелый урок, от которого ты, по большей части, избавлена. Не то чтобы от тебя не требуется проявлять постоянную готовность, просто тебя этому не надо учить.

Потом седой отвел ее туда, где обучали девушек. И обучали их совсем иначе, нежели юношей. Двое пажей развели ноги одной милой рыжеволосой принцессе и теребили ей крохотный узелок плоти над щелкой. Принцесса не управляла своим телом: ее бедра судорожно приподнимались и опускались. Она молила оставить ее в покое; когда она, пунцовая, уже совсем не могла совладать с собой, пажи отпустили ее, и бедняжка осталась лежать на столе, жалобно постанывая.

Другую симпатичную девушку одновременно пороли и ласкали между ног.

Красавица с ужасом увидела группу принцесс, которых у стены насадили на члены и заставили скакать на них, в то время как пажи безжалостно пороли заложниц лопаточками.

— Видишь, тут каждый получает свое простое указание. Вон та принцесса, к примеру, должна проскакать на фаллосе, пока не достигнет наслаждения. Только затем ее перестанут пороть. Вскоре она научится достигать наслаждения даже несмотря на порку, по команде. Хотя господа буду редко разрешать ей такую роскошь.

Красавица взглянула на тесный ряд принцесс, насаженных на кожаные фаллосы. Им едва хватало места, чтобы — со связанными за головой руками — скакать, плача и одновременно пытаясь достигнуть пика удовольствия. Красавице стало жаль их, хотя сама она не прочь была бы сесть на член. Сгорая со стыда, девушка поняла, что довольно скоро достигла бы вершины. Но вот одна из принцесс с рыжими локонами добилась своего: красная, как кровь, под градом жестоких ударов, дико извиваясь, она наконец кончила. Когда она обмякла, паж ободряюще шлепнул ее лопаточкой и отошел в сторонку.

И так было повсюду.

Одну принцессу учили смирно стоять на коленях, убрав руки за голову, в то время, как паж гладил ее между ног. Другую — давать пажу посасывать свои груди, тогда как другой мучитель стоял над ней с лопаточкой. Это были уроки управления собой, уроки боли и удовольствия.

Всюду раздавились голоса пажей: и строгие, и нежные. Звучали шлепки. Тут и там девочек растягивали на столах и обучали новым видам ощущений.

— Для нашей Красавицы подобные уроки не обязательны, — сказал лорд Грегори. — Она и так почти готова, у нее природный дар. Возможно, ей стоит посетить Пыточную, где рабов карают посредством наслаждений?

Встав у двери зала, лорд Грегори окликнул одного из пажей.

— Приведи-ка принцессу Лизетту, — чуть повысив голос, велел он. — А ты, Красавица, сядь на пяточки, убери руки за голову и смотри, что мы приготовили для твоей же пользы.

Несчастная Лизетта, должно быть, лишь недавно прибыла в Замок. Ей в рот вставили кляп, да не простой — кожаную палочку в форме кости для собаки, которую она при всем желании не смогла бы выдавить языком, так глубоко ее затолкали.

Девушка громко плакала и брыкалась. Паж, что держал ее за руки, подозвал другого юношу на помощь, чтобы тот перехватил принцессу поперек талии. Вместе они отнесли строптивую рабыню к лорду Грегори.

Ее поставили на колени прямо перед Красавицей. Черные волосы Лизетты растрепались и закрывали ей лицо, грудь бурно вздымалась и опадала.

— Дерзила, милорд, — доложил один из пажей. — Ей отвели роль дичи во время охоты в Лабиринте. Однако принцесса отказалась доставить господам желанное удовольствие. В общем, все как обычно.

Откинув с лица волосы, Лизетта презрительно зарычала, чем немало поразила Красавицу.

— Дерзить она не прекращает… — Лорд Грегори взял принцессу Лизетту за подбородок и заглянул ей в наполненные гневом глаза. Принцесса, впрочем, резко мотнула головой и освободилась от пальцев наставника.

Паж ударил ее несколько раз лопаточкой, однако принцесса и тогда не выказала смирения. Казалось, ягодицы у нее отлиты из железа.

— Подвесить ее, — распорядился седовласый лорд. — По-моему, она заслуживает настоящей кары.

Не ожидавшая такого оборота, Лизетта несколько раз пронзительно вскрикнула через кляп — одновременно гневно и протестующее. Пажи подняли ее на руки и понесли в Пыточную. На ходу они стянули ей запястья и лодыжки кожаными ремнями, снабженными тяжелыми металлическими кольцами.

В названной комнате ее, извивающуюся, подвесили за руки и за ноги на крюк, торчавший из низкой балки длиною во весь зал. Потом Лизетту обхватили еще одним кожаным ремнем, прижав колени к груди, а голову ей просунули между ляжек.

Самое страшное было то, что ее прелести оказались на виду у всех: и лоно, и щелка за губами, под пушком на холмике лобка, и дырочка с тугими коричневыми краями между ягодиц. Все это находилось ровно под пунцовым личиком Лизетты.

Красавица при всем желании не сумела бы вообразить наказания страшнее. Она опустила взгляд, лишь изредка поглядывая на принцессу, что покачивалась в воздухе на скрипящих кожаных ремнях.