— Какой сдержанный человек миссис Стюарт, — после короткой паузы заметила Стефания. — Мне кажется, у нее колоссальный опыт.

Гарри вздохнул.

— Что ты хотела от меня услышать? — спросил он устало. — Что, я вел монашеский образ жизни все эти годы? Так это была бы неправда.

— Ну да, ты ведь у нас воплощенная честность, — ожесточенно сказала она.

— Тем не менее, было бы неверным утверждать, будто я менял женщин каждый день, — невозмутимо продолжил он, словно не услышав ее реплики. — Хотя бы потому, что основная часть моей жизни была посвящена работе — я ставил на ноги одну компанию за другой, как здесь, так и в Европе.

— Ах, да, мы не должны забывать ни на минуту, какого головокружительного успеха ты добился! — саркастически заметила она. — Впрочем, в былые годы я не замечала в тебе особых амбиций.

— Наверное, тогда я еще не определил для себя, чего именно хотел бы добиться в жизни. — Гарри пожал плечами.

— Потом оказалось, что это — полученное Армандо наследство. Он оказался в беде, и ты соблазнил его кругленькой суммой. А что еще ему оставалось делать?

Гарри холодно ответил:

— На его месте я бы не стал продавать дом. — Он помедлил и добавил чуть мягче: — Дом и тебя, Стефания. — Ей стало не по себе от звучания собственного имени. От манеры Гарри проговаривать каждый слог по спине у нее пробежал странный, неприятный холодок. Она потупилась, краем глаза ощущая на себе его неотрывный взгляд. — Не выпить ли нам кофе в гостиной? — предложил он.

Стефания краем языка облизала пересохшие губы.

— По-моему, и здесь хорошо.

— Ты имеешь в виду два ярда дубового дерева между нами? — Он явно развеселился. — Поверь, мое сокровище, куда более действенна та баррикада, которую ты пытаешься соорудить в своем упрямом сознании.

Стефания покраснела.

— Не понимаю, о чем ты?

— Не надо лгать, Стефания. — Гарри наклонился чуть вперед, и в его глазах заплясали серебряные искры. — Именно в этот момент идет борьба между твоим сердцем и твоим телом. Потому-то в каждом своем слове ты брызжешь ядом.

— Ну как же, — сказала она, — разве это возможно, что бы я не находила тебя безумно привлекательным?

— Если так, — ровным, почти гипнотизирующим тоном произнес он, — почему ты появляешься в моем присутствии без лифчика?

— Как… как ты смеешь? — Стефания почти задохнулась от возмущения. — Я делаю то, что считаю нужным.

— Но не все время, — усмехнулся он в ответ. — Ты была в нем в первый день — но не в последующие, в том числе, когда мы ездили ужинать. Я невольно обратил на это внимание, — добавил он чуть мечтательным тоном. — И вот сегодня вечером картина повторяется. Интересно было бы услышать твое мнение.

— Ты сошел с ума! — бросила она в ответ.

— Отчего же, Стеффи? — спросил он тихо. — Какая же ты ханжа!

Гарри взял чашку с кофе и поднялся на ноги.

— Ну, что касается меня, то я намерен отдохнуть в моей новой гостиной и послушать музыку. Насколько понимаю, ты отправляешься спать. — Он помедлил и закончил: — В свою спальню.

Стефания изумленно уставилась на него.

— Но, я думала… Ничего не понимаю!..

— Что ж тут непонятного, — отозвался он. — Ты ведешь персональную войну с самой собой, дорогая, а я, хоть и заинтересован в определенном ее исходе, сегодня вечером, не настроен принимать участие в боевых действиях. Полагаю, ты должна быть благодарна мне за это, — добавил он многозначительно. — Поскольку, как я сказал, у меня был отвратительный день, я не хочу превращать постель в поле боя. Так что, будь добра, по завершению схватки сообщи мне, кто одержал верх — дух или тело. Для меня чертовски важен результат. — У двери он остановился и, обернувшись, безжалостно оглядел ее с головы до ног. — И прости за то, что не целую тебя перед сном, дорогая. Полагаю, мне лучше держать дистанцию, иначе я могу забыться, и тогда этот стол, вопреки твоим ожиданиям, не окажется преградой на пути моей страсти.

Он резко, коротко кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь — тихо, но решительно. Стефания застыла на месте, глядя на закрывшуюся дверь и пытаясь понять, что именно сейчас произошло. В ней кипели и боролись самые противоположные чувства, но главным из них было разочарование.

Весь вечер он глядел на нее так, будто мысленно занимался с ней любовью, это было видно по его голосу, по его улыбке. Она ожидала, что в любую секунду он даст выход своей страсти, и приготовилась к пассивному сопротивлению. И, на тебе — ровным счетом ничего!

В какую игру он с ней играет?

Отправляясь в спальню, Стефания подумала, что следовало бы поменьше задаваться такими вопросами. Вообще-то она должна была бы чувствовать сейчас благодарность — но к своему удивлению, она не ощущала ничего подобного.

Из гостиной донеслись звуки музыки. Рахманинов, определила она. Страсть и неистовство. Отнюдь не джазовая пьеса, которую можно было ожидать услышать в этой ситуации.

Очнись, Стеффи! — сказала она самой себе. Возьми себя в руки, ведь ты не знаешь, что ждет тебя дальше! С этой фразой в голове она поднялась к себе в спальню и там внезапно ощутила острый укол чувства одиночества.

Ночью ей снова приснилось потаенное убежище Гарри на дереве. Тот же сон, что и всегда: она стоит на коленях на грубо сколоченных досках, испуганно глядя через край площадки в поисках выхода. Но земля далеко внизу, да еще скрыта клочьями тумана. В тот момент ей стало ясно, что больше всего она нуждается в ощущении безопасности, в чьей-то поддержке, но страшно ей не только оттого, что она сейчас одна и боится высоты…

Стефания словно со стороны услышала всхлипы и с трудом узнала свой собственный голос. Были и другие голоса, звенящие от гнева, но она не разобрала ни слова, потому что порыв ветра подхватил домик и со всего размаха швырнул его оземь — вместе с ней!.. Она мгновенно проснулась и обнаружила, что все ее лицо залито слезами. Трясясь всем телом, она села на кровати и взглянула на будильник. Был всего лишь час ночи.

Она выпила воды из графина, стоявшего на ночном столике, потом выбралась из постели и подошла к окну. Примостившись с ногами на подоконнике и прижавшись лбом к холодному стеклу, Стефания вгляделась в беспросветную мглу за окном. Самое время для духов и привидений, подумала она, пытаясь вспомнить все, что происходило с ней за эти годы, а потом выпало из сознания.

Еще ребенком она сразу ощутила вражду между Гарри и Армандо, и тогда это подействовало на нее угнетающе. Гарри был ее другом, но Армандо, в своей дорогой одежде похожий на пришельца из другого мира, небрежным шармом возбуждал ее воображение.

— Так ты и есть тот самый демон шахматной игры, — были его первые слова. — Дядя рассказывал мне о тебе. Придется теперь быть начеку и следить за каждым своим ходом.

Проигрываясь в пух и прах, он театрально заламывал руки и умолял ее о пощаде, заставляя густо краснеть. С момента их первой встречи всякий раз, когда Стеффи приходила в Корнуэлл-Хаус, он вел себя так, будто во всем мире существовала только одна она.