– А ну, аппетит не портить!

Подростки нахмурились, уселись за стол, как были, группкой. Глядя на их компанию, Аделия успокоилась хотя бы за племянников – ребятам, кажется, повезло, и каникулы у них получались как надо. Чего не скажешь о ней. С каждым новым родственником Макса ей становилось все больше не по себе. Морозило. Подташнивало и в животе будто кто-то включил мясорубку. Девушка зябко ежилась, переминалась с ноги на ногу и мечтала, когда уже наконец перестанут на нее пялиться и усядутся за стол.

– Так, хватит болтать, – словно услышав ее страдания, прикрикнула на Макса Светлана, – гостья с дороги, а ты тут балагура включил и не выключишь никак. На ходу познакомимся, верно, дорогая?

Она протянула руку к Аделии, пожала холодные пальцы. Усадила за стол рядом с близнецами. Макс поторопился и занял место справа от девушки, ловко отделив ее от внимания тетки.

– О, теть Свет, ваше фирменное рагу! – Макс ловко перевел тему на обсуждение талантов хозяйки дома. Та расцвела, раскраснелась, заговорила торопливо, дав, наконец, Аделии возможность выдохнуть и приглядеться.

Итак, почти обычное семейство. Бросалось в глаза, что они встречаются таким составом редко, поэтому сейчас чувствуют себя неловко. Встревожены и «делают лица» перед незнакомым человеком, что у них все благополучно. Фальшь проскальзывала в неумелых шутках, нарочитом смехе и подчеркнутой вежливости друг к другу. В непримиримо сомкнутых губах и отведенном взгляде. В скрываемом внутри раздражении.

Макс поухаживал на Аделией, наполнил ее тарелку, и почти сразу перешел к делу:

– Что с Каринкой все-таки?

Над столом повисла пауза, сутулой тенью замерла за Светланой.

– Перевели сегодня в палату, – отозвался Дмитрий. – Надеемся, что на днях отпустят домой. Потому что делать человеку в праздники там не понятно. Одни дежурные врачи. Если будет плохо, привезем.

– Да что ей будет плохо! Не будет же она там вместо котлет таблетки глотать! – прошипела Генкина супруга и осеклась под взглядом Светланы. Уткнулась в тарелку.

Геннадий среагировал не столько на слова супруги, сколько на зажегшееся над столом напряжение, вскинул голову, виновато пожал плечами.

– Ну что ты такое говоришь, – дежурно отозвался и, не посмотрев на жену, снова принялся за рагу, наложил себе салат и придвинул ближе тарелку.

Александра искоса наблюдала за ним: плотно сомкнутые губы, нижняя челюсть чуть выдвинута вперед, взгляд сухой и колкий.

«Поссорились?» – предположила Аделия, но тут же обратила внимание на то, как старательно супружеская пара избегала соприкоснуться локтями за столом. «Нет, тут все сложнее», – догадалась, с вопросом взглянула на Макса. Тот поймал ее взгляд, криво усмехнулся.

– Я завтра к Каринке поеду.

Светлана отрыла рот, чтобы что-то возразить, но Макс опередил ее:

– Сам поеду, без провожатых… Заодно в МВД загляну, Громова навещу…

– Пашу? Он еще служит?

– А куда он денется.

Аделия почувствовала, как изменился голос Макса, напряглись плечи под тонкой футболкой. Обратила внимание, как взгляд уперся в собственную тарелку и потух. Его место там, чем бы он сейчас не занимался и на сколько бы ни был успешен.

Работа, которую он потерял – его слабое, больное место. Вида не подает, но рана все еще сочится.

Светлана положила ладонь на его плечо, слабо сжала:

– Постарайся встретиться со следователем, я телефончик дам. Может, что-то прояснится. Вы все-таки по-свойски можете пообщаться.

Макс неопределенно кивнул, посмотрел на Аделию:

– Пойдем, я тебе окрестности покажу, пока не стемнело…

Мать всплеснула руками:

– Что значит «не стемнело»? Ночь на дворе!

Макс отмахнулся:

– Да мы рядом.

И потянул Аделию из-за стола.

Таким он ей нравился больше – без нагловатой ухмылки и двусмысленных намеков. Собранный, холодный, внимательный, сильный. За таким можно следовать и прятаться, как за пресловутой каменной стеной. На такого хотелось опереться. На короткое мгновение – пока он тянул ее из-за стола, вел за руку к двери и снимал куртку с вешалки – Аделия представила, что они в самом деле пара. Что там, за столом, – не случайные люди, а семья, с которой придется жить долго. А семью не выбирают.

Сунув ноги в сапоги и набросив на плечи куртки, Макс и Аделия выскользнули на крыльцо, сбежали по лестнице. Макс шел по едва протоптанной между сугробами тропинке впереди, сутулился и прикрывал от ветра зажженную на ходу сигарету. Добрел до открытой беседки, нахлобучил капюшон.

Аделия ждала, что он заговорил, ведь вытащил же зачем-то на мороз. Но Макс молчал. Его хмурое лицо с вертикальной морщинкой на лбу едва освещалось тусклыми отблесками из окон и красноватым огоньком на конце сигареты. Девушка ждала, пока не поняла, что она стала просто поводом, чтобы выйти из-за семейного стола.

– У вас не очень дружная семья, верно? – спросила прямо.

– А у кого она дружная?.. Если встречаешься раз в год, и то под бдительным контролем, – молодой человек говорил отрывисто.

Отвернулся.

Аделия подняла выше воротник, приготовилась к долгому разговору. Прислонилась бедром к обледенелому бревну и сунула руки в карманы.

– Геннадий и Александра. Они в ссоре? – спросила то, что вертелось на языке больше другого. Не потому, что было интересно, а потому, что не любила тягостное молчание, а разговор на отвлеченную тему должен был развеять мрачные мысли Макса. И подстегнуть его полицейские повадки.

Но мужчина не повелся на предложение, пожал плечами:

– А кто их разберет? Погадай на кофейной гуще, может, узнаешь, – усмехнулся.

Аделия фыркнула:

– Тут гадать не стоит – избегают смотреть друг другу в глаза, нарочито вежливы и предупредительны при детях, но даже локтями за столом не соприкасаются. Им плевать друг на друга, терпят общество родственников и мучаются похлеще тебя.

Макс сделал последнюю затяжку, отбросил сигарету в сугроб:

– Зачем тебе это? – Спросил зло.

Аделия видела, как обострились его скулы, взгляд прожигал также как прожигала незатушенная сигарета рыхлый снег в сугробе. Девушка молчала, читала его лицо. Ждала, пока его агрессия и злоба не расцветут в полную силу.

– Что случилось? – Именно сейчас она ждала честности и желания выговориться.

– Ты о чем?

– О причине, почему ты ушел из органов. Ведь ты же мент до мозга костей.

Макс распрямился.

– Не твое дело, – отрезал и направился к дому.

– На взятке погорел?

О, Аделия очень хорошо понимала, на какой тонкий лед ступила. Но не зря же она сюда приехала: разобраться в подброшенной семейной загадке и личной драме клиента – это ведь ее работа. Макс резко развернулся и бросился к ней, схватил за плечи и встряхнул. На губах жестокой улыбкой играла невысказанная брань, глаза горели, а лицо исказилось от тоски.