появляться, каких даже сам хан и его дочь сроду не пробовали. Три дня и три ночи пировал весь народ, а еда и питье не убывали, сколько бы ни пили, ни ели…

Теперь скажи, сын Болата Батырбек, которому из девяти сыновей вдовы должна достаться тюбетейка?

— Землекопу! — не раздумывая, ответил Батырбек.

И снова не выдержала молчунья, дочь хана Ульмеса:

— Я ведь уже дважды говорила тебе, что ты не умеешь угадывать! По обычаю, любая вещь прежде всего достается старшему. К тому же старший брат указал, в какой стороне находится украденная драконом девушка. Тюбетейка должна достаться старшему!

— Если тюбетейка должна достаться старшему брату, ты должна достаться мне! — радостно закричал Батырбек.

— Теперь вы ясно слышали? — грозно спросил хан у визирей. — Моя дочь, оказывается, заговорила с первого раза! Как вы посмели скрыть это от меня?!

Упали визири перед разгневанным ханом на колени, начали умолять о помиловании. Хаи Ульмес простил их и приказал глашатаям созывать народ на свадьбу.

Созывали всех: старых и молодых, кривых и хромых, умных и неразумных. Три дня и три ночи шел пир, невиданный и неслыханный. Старики пили, молодые пели, умные боролись, неразумные ножами кололись, хромые местами менялись, кривые бузой обливались…

Когда кончилась свадьба, Батырбек взял к себе отца и зажил счастливо с молодой женой.

ТРИ БРАТА И ДОЧЬ СУДЬИ

Было у одного старика три сына. Двое старших работящие и толковые. Младший же — ленивый и гуляка. Умер старик отец, и остался младший брат на попечении старших.

Много лет поили они его и кормили, а потом и говорят?

— Пора тебе, братец, начать вместе с нами в хозяйстве работать.

А младшему лень, не хочется…

Рассердились старшие братья, выделили ему часть из отцовского наследства и сказали:

— Живи, братец, сам по себе, как хочешь!

Быстро промотал младший брат отцовское добро. Как дальше жить — не знает… А отец перед смертью рассказывал сыновьям, что зарыл он в кургане бочонок золота. «Если обеднеете, выройте бочонок и поделите поровну, — завещал отец. — А будете жить в достатке — золота не троньте».

«Я ведь уже обеднел», — подумал младший сын и вырыл бочонок. Вырыл и спрятал. А потом пошел к старшим братьям и говорит жалобным голосом:

— Братья, я очень нуждаюсь. Выроем отцовское золото и поделимся.

Согласились старшие братья. Пришли с младшим на курган, все кругом изрыли — ничего не нашли.

— Это вы тайком унесли золото! — закричал младший блат.

— Ты сам, наверное, взял, а на нас сваливаешь! — возмутились старшие. Спорили, спорили, к согласию не пришли. Отправились к судье. В пути застал братьев ливень. Переждали они его под деревом. И пошли дальше: идут, следы на дороге разглядывают.

Вот старший брат и говорит:

— Недавно здесь прошло стадо. Коз в стаде больше, чем овец.

— И пасет это стадо старик, — сказал средний.

— А собака у пастуха — серая овчарка, — добавил младший.

Прошли еще немного и увидели свежую колею. И снова первым заговорил старший:

— В этой арбе едет больная женщина.

— Бык, запряженный справа, слепой на правый глаз, — сказал средний.

— А колеса у арбы — одно новое, другое старое, — добавил младший.

Много ли, мало ли прошли, нагоняет их всадник и спрашивает:

— Не видели по дороге стадо?

— Нет, не видели, — отвечают братья.

Хлестнул всадник коня, поскакал дальше.

— Эй, — окликнул его старший брат, — овец в этом стаде было меньше, чем коз?

— Верно! — обрадовался всадник. — Меньше! Вы правильно говорите!

— Пастух у этого стада старик? — спросил средний.

— Старик, старик, — подтвердил всадник.

— Овчарка у него серая? — спросил наконец младший.

— Серая! — закричал всадник. — Значит, видели мое стадо? Вот спасибо вам!

Но братья в один голос сказали, что никакого стада они не видели, и всадник в недоумении поехал дальше.

Нашел он свое стадо. Погнал его назад и встретился снова с братьями.

— От пастуха я узнал, что вы и вправду не видели моего стада, — сказал он. — Как же вы все о нем знаете?

— По следам, — ответил старший брат. — Во время сильного дождя овцы норовят укрыться от ветра, а козы идут против ветра.

— А у пастуха ремень от чарыка волочился по земле, — добавил средний брат. — Только старый человек мог не обратить на это внимания. Молодой нагнулся бы и завязал.

— А там, где овчарка отряхивалась от дождя, осталась серая шерсть, — откликнулся младший.

Подивился всадник их сметливости, и отправились они каждый своей дорогой. Всадник стадо погнал, братья к судье пошли.

Много ли, мало ли были они в пути, нагнали их два всадника, спрашивают:

— Не встречалась ли вам по дороге арба?

— Нет, — отвечают братья. — Не видели…

Хлестнули всадники своих коней и поехали дальше.

— Эй, стойте! — окликнул их старший брат. — В арбе была больная женщина?

— Да! — подтвердили обрадовавшиеся всадники.

— Бык, запряженный справа, был на один глаз слепой? — спросил средний брат.

— Слепой, — подтвердили всадники.

— Одно колесо у арбы было старое, другое — новое? — спросил младший.

— Все так! — удивились всадники. — Почему ж вы говорите, что не видели арбу?

— Нет, арбы мы не видели, — отвечали братья уверенно.

Поскакали всадники с досадой прочь. Нашли они свою арбу, возвращаются обратно и говорят:

— Правду вы сказали! На арбе ехала наша невестка. Она подтвердила, что вы ей не встречались. Как же вы обо всем узнали?

— У вашей невестки были сильные боли, она хваталась руками за колеса и тормозила их. Поэтому я догадался, что женщина больна, — ответил старший брат.

— Слева, вдоль обочины, даже старая трава была общипана, а на правой стороне и молодая нетронутой осталась; вот я и подумал: бык, идущий справа, слеп на правый глаз, — сказал средний брат.

— Новое колесо оставило прямой след. Старое шаталось как пьяное, — сказал младший из братьев.

Подивились всадники уму и догадливости братьев и отправились каждый своей дорогой.

Долго шли братья и пришли наконец к судье.

— С чем пожаловали, молодцы? — спрашивает судья.

— Спор у нас, — жалуются братья. — Пришли, чтоб ты нас рассудил.

Прежде чем к делу приступить, судья решил путников накормить. Подали им калмыцкий чай с бавырсаками…[8]

Отодвинул старший брат от себя угощенье.

— Не гневайся, почтенный хозяин, бавырсаки мы есть не станем. Пшеница, из которой смололи для них муку, выросла на кладбище.

Велел тогда судья зарезать ягненка. Принесли жареное мясо, средний брат повел носом и говорит:

— Ягненка тоже не станем есть. Он вскормлен молоком собаки.

Младший же добавил:

— А ты сам — судья