— А какое дело нашим табунам до ржанья твоего знаменитого жеребца?

Не нашелся хан, как ответить. На помощь к нему пришла жена.

— Мы тебе завтра ответим, старик, — сказала ханша. — Только завтра ты приходи во дворец не голый и не одетый, не пешком и не верхом, по дороге и без дороги.

Вернулся старик Женали к себе в шатер. Сидит и размышляет: «Рогожа — не одежа, обочина — не дорога, осел мой — не лошадь…» Сшил себе бешмет из рогожи, сел верхом на маленького ослика и отправился преспокойно к Хану Востока.

Сам по обочине правит, ногами по земле перебирает.

А ханша уже его поджидала. Увидела Женали из окна, подозвала его и говорит:

— Ты перехитрил меня, старик! Я сама расскажу хану, как ты прибыл. Возвращайся и передай своему владыке, что Хан Востока по достоинству оценил ум вашего народа.

Привез старик Женали Хану Запада добрые вести.

На радостях хан насыпал ему мешок да еще мешок, а всего сорок мешков золота. И жил мудрый Женали до смерти в богатстве и почете.

ЩЕДРЫЙ И СКУПЕЦ

Жили-были в старину два соседа — скупец и щедрый. Пошли они однажды вместе летовку[9] искать. По дороге ели они еду, какую взял с собой щедрый. А потом дорожный припас у щедрого кончился, скупец своим делиться с ним не стал и сказал ему:

— Поступай, сосед, как знаешь, а я тебя кормить не буду.

На третий день, когда щедрый уже с ног валиться начал, увидели они в пустынной степи большой холм, а в холме нору.

— Полезай в эту нору, — посоветовал скупец щедрому. — Может, раздобудешь что. — И сам ушел поскорее, думая: «Пусть он оттуда не вылезет!»

А щедрый забрался в глубь холма. Там была большая пещера, но в ней было пусто, и он, совсем без сил, свалился в дальнем углу за грудой камней и уснул.

Проснулся щедрый от громкого шума. Это лезли в пещеру медведь, волк и лиса. Здесь, оказывается, было их логово.

— Человечьим духом пахнет! — зарычал, медведь и повел носом вправо и влево.

— Это тебе чудится! — отвечала лиса. — Не болтай попусту. Откуда это здесь взяться человеку?!

Спать зверям не хотелось, и они завели между собой беседу. Медведь рассказал, как он гнался за охотником, но не убил его и остался поэтому голодным. Волк рассказал, как за целый день удалось ему поймать только одного гуся и что он поэтому ни сыт, ни голоден. А лисица молчала, и они спросили у нее, где она была и что видела.

— О! — воскликнула лиса. — Вы разве не знаете, что у хана третьего дня тяжело заболела единственная красавица дочь? Кто ее вылечит, тому хан отдаст ее в жены, да еще полханства своего подарит. Но никто из людей не знает средства от ее болезни. А я знаю! — похвасталась лиса.

— Какое же это средство? — полюбопытствовал медведь.

— Надо поймать серебряного зайца и покормить ханскую дочь сердцем и печенью этого зайца.

— Да разве ж есть на свете серебряный заяц? — удивился волк.

— Есть! — подтвердила лиса. — Живет он в лесу на Северной горе. И поймать того зайца может только борзая щедрого человека. Никакой другой собаке это не под силу…

Потом звери затихли, уснули, а рано поутру ушли из пещеры. А щедрый человек, хоть и ослаб совсем от голода, добрался все же до дому, взял своего борзого пса и отправился в ханский дворец. Дочь хана была уже при смерти, и весь двор был в великом горе.

— Я могу вылечить больную, — сказал щедрый хану.

— Чем, чем? Говори, говори скорей! — закричал хан.

— Ей надо дать сердце и печень серебряного зайца, что живет на Северной горе.

Послал хан со щедрым человеком на Северную гору своих придворных охотников, дал свору лучших борзых. Но сколько ни травили ханские собаки серебряного зайца, ни одна не могла его взять. Заяц мчался так быстро, что сердца борзых разрывались на бегу…

Тогда спустил щедрый свою собаку. Она одним прыжком настигла зайца. Щедрый взял его сердце и печень и принес хану. И только поднесли ханской дочери это лекарство, как она тут же выздоровела…

Устроил хан на радостях пышный пир, отдал щедрому в жены свою красавицу дочь и велел возвести для них рядом с ханским дворцом дом под высокой крышей.

Полханства было во владении щедрого. Жил он да поживал, добра наживал, и вот однажды явился к нему на поклон скупец. Скупцу не давало покоя счастье, привалившее соседу.

— Ты крепко обидел меня, — сказал щедрый. — Но я не помню зла. Ты хочешь знать, как досталось мне счастье? Иди к тому самому холму и полезай в ту самую нору, куда ты меня голодного послал, когда мы с тобой летовку искали… — И рассказал ему про зверей.

Побежал скупец в степь к холму, залез в нору и притаился за камнями. А звери вернулись вечером, на его беду, голодные, сердитые.

— Человечьим духом пахнет! — заревел медведь. — Смотри, лиса, не вздумай смеяться надо мной, как в прошлый раз. Болтун-то не я! Ты сама своим языком выдала человеку тайну серебряного зайца.

Лиса задрожала.

— Давай пошарим в углах, — предложила на этот раз она сама.

Поискали и нашли за камнями скупца.

— Вот это ужин так ужин! — взвыл от радости волк.

А медведь только засопел от удовольствия… Напали звери на скупца и съели его до последней косточки.

Так откликнулось скупцу то зло, какое он пожелал соседу.

А щедрый, с чистым сердцем человек, жил да поживал до глубокой старости. Живите, милые, и вы долго да благополучно!

ДЕНЬ — МЕСЯЦУ РОДНЯ

Жил-был в старину богач по имени Шавдик-Аджи. Нанял он в страду батрака, которого звали Савхáт, и пообещал ему хорошую плату: за месяц работы пятнадцать мер пшеницы.

«Пускай! Пятнадцать мер я ему заплачу, — решил хитрый богач, — по зато будет он у меня от зари до зари работать…» И ни часу не давал Савхату передышки.

— Кончил есть, сынок, — сладким голосом говорил он батраку, — побыстрей принимайся за дело. Пусть день твой не пройдет напрасно. — И всякий раз добавлял при этом: — День — месяцу родня!

Савхат видел, что жадный богач за свои пятнадцать мер на него одного работу двух батраков взвалил, но и