– Меня задевает ваша манера умничать, виконт!

– Не сердитесь, мой друг. Я всё разъясню. У меня есть дерзкий план, благодаря которому можно получить приличные деньги. И вашей прелестнице, внучатой племяннице Бонапарта…

– Да, нет, Николя – внучке, – поправил князь.

– Ну, да. Я и говорю, внучке Бонапарта – Марии Шеффер, отведена немало важная роль.

Александр удивлённо округлил глаза: Марии Шеффер уготована роль приманки, но в чём?

* * *

Экипаж прибыл в назначенное время и место во время. Мария вышла, расплатилась с извозчиком и огляделась: на противоположной стороне стояла карета, несомненно, женщина её узнала, она принадлежала князю.

Женщина быстрым шагом направилась к карете, её дверца распахнулась, кучер откинул ступеньку, изнутри появилась рука в белой перчатке. Мария поставила правую ногу на ступеньку, оперлась на предложенную руку, и тут же очутилась в объятиях Рокотова.

– Слава Богу, это вы… – едва успела вымолвить Мария, как страстный поцелуй перехватил её дыхание.

Князь умел сделать так, чтобы женщина потеряла голову и забыла о долге. Он начал целовать ей руки:

– О! Мария! Какое счастье, что вы пришли. Могу ли я надеяться на вашу взаимность?

Он посмотрел на женщину умоляющими глазами полными слёз и надежды.

– Да, иначе бы я не пришла, – призналась Мария.

Он вновь поцеловал её с ещё большей страстью, вложив в этот поцелуй всё своё мастерство коварного обольстителя. И это возымело немедленное действие: женщина обмякла, голова её закружилась, она желала князя прямо здесь и сейчас, ей было всё равно, что они посередине Москвы, в карете.

Через полчаса они лежали в постели в доме Рокотова, что в Хрустальном переулке, и предавались любовному безумию.

Такого Мария не испытывала никогда при соитии со своим супругом. Она была на вершине блаженства, потеряв счёт времени.

Вокруг Сухаревской башни кипел торг – московские воры сбывали украденные вещи. Почти тридцать лет прошло с того момента, когда генерал-губернатор Растопчин позволил сомнительному люду продавать добро, добытое во время войны 1812 года. С тех пор рынок торговал два раза в неделю. Здесь можно было найти всё что угодно: и барские женские платья, украденные хитрыми горничными, и столовые приборы, и обувь, весьма сомнительного качества, украшения из серебра, постельное бельё и просто то, что успели снять с подвыпившего прохожего.

Частенько сюда заходили приличные люди в надежде найти свои украденные вещи, но здесь возвышались горы ворованного добра, и несчастный просто терялся в них. Скупщики, наживающиеся на горе вдов и детей, привозили полные телеги различного скарба, включая даже мебель, и продавали дёшево, как говорили на местном жаргоне «по случаю». Так по случаю здесь можно было приобрести щеблеты, подошвы, которых отваливались сразу же после первого дождя, да к кому пойдёшь за правдой, одно слово – Сухаревка! Вот уже тридцать лет она жила под девизом: на грош – пятаков, и успешно воплощала его в жизнь.

Маленькая Варвара частенько захаживала сюда с матерью, которая служила в одном из местных трактиров «У Бакасова» посудомойкой, и умудрялась прихватить у посетителей то часы, то «лопатник»[7], если повезёт. Частенько она оказывала услуги определённого характера подвыпившим посетителям, тут и попадали в руки расторопной бабёнки всё то, что можно было снять с простака.

Выручив на Сухаревки пару-тройку рублей за ворованные вещи, мать Варвары не спешила потратить деньги на еду и одежду для дочери, она поступала проще: вела своё чадо на Охотный ряд.

Маленькая Варя любила сутолоку Охотного ряда: он был застроен с одной стороны старинными домами, чудом уцелевшими после пожара 1812 года, с другой – одноэтажным зданием под одной крышей, вдоль которого тянулись торговые лавки вплоть до Тверской.

Впереди лавок, на площади, вдоль широкого тротуара, толпились торговцы с корзинами и мешками, наполненными всевозможными продуктами. Варя потянула носом воздух: от запаха пирожков с требухой проснулся аппетит ещё больше, живот подвело. Мать же не торопилась, она приглядывала торговую палатку со снедью, вокруг которой непременно должны стоять два-три покупателя: так будет проще отвлечь продавца и Варваре, по обыкновению, украсть несколько пирожков или булок.

Наконец мать подошла к намеченной «жертве», около палатки стояли две бабы с корзинками – у одной торчал гусь, у другой виднелся запуганный кролик. Мимо прошёл пирожник, за ним блинник, неся на груди лоток со своим аппетитно пахнущим товаром, но Варя уже по опыту знала – у таких не украсть, в палатке под шумок проще.

Женщина подошла к булочнику, вдохнула запах свежего хлеба, и начала торговаться с завидным актёрским мастерством. В это время Варя, пока мать заговаривала и отвлекала торговца, а бабы с корзинками смотрели на нахалку осуждающе, стащила две сдобы и засунула за пазуху. Отойдя несколько поодаль, малолетняя воровка спокойно дожидалась матери, пока та окончательно не выведет торговца из терпения, и он попросту не прогонит назойливую покупательницу. Так Варвара добыла завтрак: свежие булочки были для неё роскошью.

Мать и дочь прошли дальше, углубившись в мясные ряды; из складских подвалов, расположенных прямо при лавках, разило тухлятиной, Варя поморщилась, она ненавидела этот запах, ассоциировавшийся со смертью. Наконец показались сбитенщики и квасники. Варвара выразительно посмотрела на мать, та, понимая желание дочери, купила ей напиток из мочёных груш, себе же – кваса. Девочка извлекла сдобы из-за пазухи, они ещё хранили тепло, и протянула одну из них матери.

Эти дни, когда она посещала Сухаревку, а затем Охотный ряд были для Вари праздником, ведь завтра придётся питаться тем, что принесёт из трактира пьяная мать, та же чаще всего, забывала о голодной дочери.

* * *

Варя выросла и превратилась в красавицу. От постоянного недоедания она была на удивление стройна и белокожа, что приковывало к ней назойливые мужские взгляды. Девушка не хотела мыть посуду у Бакасова и прожигать свою жизнь в пьяном угаре, как её покойная мать, она решила попытать счастья, надеясь на свою молодость и привлекательность.

На Сухаревку, к местным шлюхам, она не пошла, не тот уровень, да и противно обслуживать ворьё и пьянь. Крутые воры же имели свои гаремы и не опускались до девок с мостовой. Так что, на Сухаревке ловить было нечего – Варвара знала точно.

Она направилась на Охотный ряд и, пользуясь своим нажитым опытом, с булочек и пирожков переключилась на тощие кошельки покупателей, а затем на мужские часы с цепочкой, брегеты, пользующиеся повышенным спросом у сухаревских скупщиков.

Однажды, она завидела опрятного симпатичного мужика, по виду приказчика, и решительно направилась к нему. Подойдя несколько ближе, воровка оступилась, якобы подвернулась нога на мостовой, выразительно ойкнула, и как бы невзначай навалилась на него. Пока тот, по простоте душевной помогал красивой барышне, она ловко извлекла из кармана его цветастого жилета часы на цепочке, улыбнулась обворожительной улыбкой и была такова.