– Слушай… – запнулась девушка, словно пыталась обдумать, как лучше построить следующее выражение, – … скажи, в чём твоя проблема? Чего ты хочешь? Чего ты добиваешься? Денег, ты хочешь денег? У моей семьи есть бабло. Много. Только скажи.

– Ничего я не хочу и ничего не добиваюсь. С чего ты взяла?

Она как-то странно прикусила губы и надула щёки: «Хорошо, хорошо».

– Есть хочешь?

Я подошёл и положил ей на колени пакет с сэндвичами, хотел достать и тут обнаружил, что платье девушки уже почти высохло. Она не ходила в туалет с самого утра.

– Ты, давай, не играй с этим. Если что, не волнуйся, я потом здесь всё вытру и одежду твою постираю, так что…

Она усмехнулась и покачала головой.

– Извращенец… Ты точно псих…

– Хватит обязываться!

– Сучара, развяжи меня!

– Нет… – сказал я и сжал пакет.

Я надулся и немного отошёл в сторону.

– Если так, то какой смысл вообще кого-то связывать? Ты хоть логически немного думай.

Она застонала и принялась повторять одну и ту же фразу, словно заевшая плёнка:

– Что тебе от меня надо? Что тебе от меня надо? ЧТО ТЕБЕ ОТ МЕНЯ НАДО?!

– НИЧЕГО!

Пронеслась пауза.

– Успокоилась? – проговорил я и почесал затылок. – Просто… мне скучно. Я люблю общаться.

Узнавать людей. Ты знаешь, я твердо верю, что все мы можем найти общий язык через диалог друг с другом. Давай поговорим немного… Как тебя зовут-то?

– Идиот! Псих! Придурок! ВЫПУСТИ МЕНЯ!

Всё это походило на истерику. Она попыталась носочками дотянуться до пола, чтобы привстать, но стул повалил её набок.

И это выглядело так глупо.

– Ладно, спокойной ночи.

Я решил её пока не трогать. Пускай успокоится. Утро вечера мудренее.

3 акт

На шестой день она рыдала и плакала.

– Знаешь, нам просто нужно привыкнуть друг к другу… – сказал я и положил ей в рот вилку с салатом. – Говорят, что люди, они такие, ко всему приспосабливаются…

Зарина, так звали эту девушку, вяло прожевала зелёную капусту и медленно проглотила её. Слезы покатились с ее щёк, и она снова заныла.

Тембр голоса повысился, она подняла голову и выговорила: «Я никого не трогала. Никого не обижала. За что?».

За что?..

Этот вопрос всегда заведомо ошибочен.

Кто сказал, что обязательно должна быть причина?

А даже если и есть, кто сказал, что обязательно должно быть наказание?

И сколько вещей в мире мы можем действительно объяснить?

Всё предельно ясно и выдумывать ничего не нужно.

Строго взглянув на неё, тяжело вздохнул. Она снова заревела.

– Слушай… – говорю я, держа в руках вилку, словно учитель указку, – …понимаю, что тебе всё это не нравится. Вот ты сидишь тут и каждый божий день отчитываешь, оскорбляешь и обвиняешь меня непонятно в чем. Мне это тоже не нравится. Знаешь, это неправильно. Кто ты такая, чтобы осуждать меня? Я человек, такой же, как и ты. Из плоти и крови. Просто… У каждого из нас своя индивидуальность. Мы все разные! У каждого свои потребности. У каждого свой путь. Если я немного отличаюсь от тебя и где-то в чем-то ошибаюсь, это не значит, что ты можешь смешивать меня с грязью.

Зарина молчит. Ноет. Испуганно смотрит на меня, и я снова изображаю недоумение.

– Чего ты боишься? Скажи мне. Что тебе не нравится? Чем ты недовольна?

Она глотает слёзы, немного успокаивается и с трясущимся тембром голоса проговаривает: «От-от-пусти… М-м-меня… Я-я-я… Прошу… Я… Никому ничего не скажу! Честно…».

Закатываю глаза и досадливо развожу руками.

– Причем тут вообще это? Я спрашивал, что тебе конкретно не нравится. Речь шла о несколько иных вещах. Видишь, дело не во мне. Дело в тебе.

И вот Зарина опять рыдает.

– Так не пойдёт… – встал я, помотав головой, – …так мы не построим диалог, если ты постоянно ревешь. У тебя проблемы с психикой. У тебя очень слабые нервы, скажу я тебе.

– Отпусти…

В ответ молчу, и я понял, как это всё бесполезно. С лёгким чувством раздражения я подошёл обратно к ней и поддел вилкой очередной лист салата.

Еда успокаивает, я знаю, и вот взгляд у Зарины стал немного проясняться. Даю глоток воды, сам тоже отхлебываю приготовленную себе ранее чашку кофе. Оттягиваю рукав и смотрю на свои часы. Уже совсем скоро начнутся учебные пары.

Завизжал мой телефон. Склеиваю ей рот скотчем и отвечаю.

У Абдрахмана просьба. Он вчера немного перебрал и не может подойти. Просит, чтобы я придумал красивую легенду причины его

отсутствия в университете. Соглашаюсь. Дополнительно успокаиваю его, что всё будет в порядке, и причин для беспокойства нет, дружище. Он смеётся. К слову и как бы кстати говорит, что вчерашняя девочка была непочатой. Первые в космосе. Круто! Здорово! Ура!

Абдрахман доволен и горд собой.

Шутит.

Ха-ха. Смешно.

Кладу трубку, смотрю на Зарину. Отклеиваю рот. Её взгляд где-то далеко. Усталый и печальный. Нет сил даже злиться и плакать.

– Это был мой друг… – говорю я. – …Весёлый человек. Ты его видела, может, просто внимания не обратила. Такой, с щетиной. Высокий, стройный.

Молчит.

– Ладно… – вздыхаю я. – …Мне пора.

Собираю вещи. Открываю дверь и уже собираюсь уходить. Достаю ключи.

– Я… Я… Виновата… Я знаю! – с раскаяньем в голосе воскликнула Зарина.

Останавливаюсь.

– В чем? – спросил я.

Она мотает головой и вот-вот опять впадёт в истерику.

– Я… Я… Просто хотела… Я, правда, планировала поступить в колледж… Я пыталась… Я старалась… Честно…

– И что?

– Работать. Завести семью… Быть приличной, достойной девушкой… Найти себе хорошего парня…

– Ну, теперь у тебя есть я.

Недолгая пауза.

– РАЗВЯЖИ, П***Р!!!

Хлопаю дверью. Специально. Просто удивительно, сколь большую роль они могут играть в нашей жизни.

4 акт

– Доброе утро! Как твои дела, Зарин? – спросил я, присаживаясь напротив неё, лицом к лицу, глаза в глаза. – Как настроение?

Девятнадцатый день. Нога на ногу, дарю свою обворожительную улыбку, олицетворяющую мир и согласие. Молчит. Просто пусто и тупо смотрит в пол.

– За-а-а-ар-и-и-и-ин? – попытался я окликнуть её. – Раз, два, три. Алло-о-о-о-о. Приё-ё-ё-ём.