– Шпингалет открыл снаружи непонятно каким образом, – продолжал Томас. – И зачем-то повесил лестницу, которой было невозможно воспользоваться, чтобы проникнуть сюда.

– Все «непонятно» и «невозможно», – сказала я язвительно.

– Именно так, – ответил он спокойно.

– А знаешь, – вдруг вспомнила я, – тут же Грыыхоруу живет, он мог что-то видеть! Хотя ты его не знаешь…

– Знаю, – сказал Томас. – И я уже узнал, что он не живет здесь, просто останавливался на несколько часов вчера, чтобы порепетировать перед актерскими курсами. А после них уехал на работу.

Потом Томас сделал звонок и всегда-на-службе Боб выяснил, что шейх только что расплатился карточкой в «Тиффани», а режиссер неизвестно где, но едва объявится, Боб даст знать.

– Это не шейх, – сказал Томас, сложив телефон. – Никто не станет похищать полубога и отправляться разгуливать по ювелирным.

– Конечно, не шейх! – вскричала я. – Знаешь, у кого в знакомых ходят знаменитые режиссеры?

– Неужели у актрис? – без энтузиазма отозвался Томас.

Конечно, чего ему радоваться, когда такая блестящая идея пришла в голову вовсе не ему!

– Тебе не кажется, – сказал Томас, – что посылать знаменитость похищать сына – глупость? Его узнает каждый встречный! Не говоря уже о том, что знаменитость не захочет быть замешанной в таком скандале.

– Да они постоянно замешаны в скандалах!

– Но не в похищении ребенка. Это уже криминал.

– Но Джемисон его мать! Так что это никакой не криминал, а восстановление справедливости! А Швайгер – он, может, ее новый бойфренд, вот и согласился ей помочь!

– Ну да, – иронично сказал Томас. – А у Опры роман с президентом Трампом…

– Хм… Если предположить…

Томас оборвал мои слова:

– Тебе всюду мерещатся любовные интриги.

– Да на них мир держится!

– Смотри поменьше сериалов.

Я осмотрелась, ища, чем стукнуть его по голове. Но едва увидела подходящий предмет – вазу с цветами, как у Томаса зазвонил телефон. Боб.

Томас выслушал, сложил мобильный и сказал:

– Знаешь, что поделывает твой Швайгер? Он в «Сезонах», обедает с шишками из «Уорнер Бразерс».

– Ну и что…

– А то. Что это явно не шейх и не Швайгер. Но я все же поговорю с ними, вдруг они что-то видели. А тебе лучше вернуться домой и ждать Гермеса.

– Думаешь, я когда-нибудь его дождусь?! Я поеду с тобой.

Он не сказал «Зачем?» или «Без тебя обойдусь». Он сказал:

– Хорошо, – и даже улыбнулся.

Почему?

Шейх оказался смуглым старым дядькой, завернутым в какие-то простыни. Около него толпились продавцы и телохранители, и я не представляла, как мы сможем не то что поговорить с ним, а просто приблизиться.

К нам подошел продавец и спросил, может ли он нам помочь. Я едва не сказала: «Нет. Мы просто зашли поговорить с мистером шейхом», но Томас ответил:

– Да. Я хотел купить подарок своей девушке, – и кивнул на меня.

Я заулыбалась, как последняя идиотка.

– Что примерно и на какую сумму? – спросил продавец довольно снисходительно, надо заметить.

Но ведь одеты мы были вполне! Я в новой куртке, между прочим – две недели назад купила! И джинсы на мне сидят, по-моему, вполне себе неплохо.

– Что-нибудь уникальное. – Томас вытащил из потрепанного портмоне какую-то сверкающую Визу и продолжил, постукивая ею по столу и многозначительно глядя на продавца: – Возможно, то, что вы и в витрине не выставляете.

Карточка превратила продавца в ручного зверька, он маслено улыбнулся, сказал:

– Конечно, сэр, у нас есть такие вещи. Секунду. Вы можете пока присесть, – и скользнул за дверь в глубине.

Не успела я спросить Томаса, зачем ему драгоценности, как он прошептал:

– Задержи дыхание на сколько сможешь.

Я кивнула, набрала побольше воздуха, он наполовину вытащил из кармана пальто какой-то флакон, брызнул несколько раз и проговорил:

– Томас Дабкин, владелец отеля «Ритц».

Уж не едет ли у него крыша?

Он кивнул мне – типа, можешь дышать – и с широкой улыбкой направился к толпе, окружавшей шейха, как раз в тот момент, когда за прилавок вернулся продавец с несколькими бархатными коробочками.

– А мистер… – огорченно начал он.

– Встретил знакомого, – сказала я и направилась вслед за Томасом.

Продавцы и телохранители стали восклицать:

– О, мистер Дабкин. Как поживаете, сэр?

На что Томас снисходительно кивал. Шейх развернулся и, увидев Томаса, улыбнулся и заговорил по-арабски. (Ну, наверное, по-арабски. Потому что шейхи же живут в Арабских Эмиратах… Вроде бы…)

И Томас по-арабски ему ответил! А потом они еще говорили с минуту, после чего Томас подошел ко мне и сказал:

– Ну, идем.

Продавец с коробочками тоскливо воззвал из-за прилавка:

– Мистер?..

– Извините, – сказал Томас. – Меня вдруг жадность одолела. Ты ведь простишь меня, дорогая? – обратился он ко мне, иронично подняв бровь.

– Никогда! – возмущенно сказала я и вышла из магазина, оскорбленно стуча каблуками – ну, в смысле, выразительно топая толстыми резиновыми подошвами кроссовок.

Томас выбежал следом.

Я стояла на тротуаре и смеялась. Здорово же мы все провернули!

– Год ношу ее с собой, – сказал Томас, – и ни одного цента с нее не снял. Она как пистолет-пугач.

Он вскинул руку, ловя такси.

– Это же какая-то особая кредитка? – сказала я.

– Да. Так называемая «грошовая» Виза. Их меньше дюжины в мире. Большая часть у наших.

– «Грошовая»? – удивилась я.

– Ну, название намекает, что для тех, кто в этом клубе, деньги ничего не значат.

– А что тебе ответил шейх?

– Ничего не видел, ничего не знаю. Но мне как владельцу отеля пожаловался, что полотенца недостаточно пушистые, а сегодня, когда они начали взлетать, на них едва не напоролся один дурак на своем вычурном вертолете.

– Вычурном?

– Боб сказал, что у Швайгера собственный Белл и окраска невообразимая, вроде павлиньего хвоста. Сине-зеленый, с золотыми разводами.

– И его пилот так плохо водит?

– Боб сказал, он обычно сам за штурвалом.

– А когда ты успел купить «Ритц»?

Какие же они бывают богатые, эти агенты!

Томас хмыкнул: