Выслушав мои сопли, Алексей резко обернулся. Я не хотела больше лить слёзы. Особенно при нём выглядеть жалкой размазнёй. Но не удержалась. А он… он обнял меня. Нежно, бережно, будто я была не человеком, а хрустальной куклой.

– Не грусти, Малышка, я попробую с отцом поговорить. Может, чего и придумаем.

Малышка… Как мило. Андрей меня так никогда не называл. Хотя о фамилии знал прекрасно. В память об отце я не стала её менять.

– Я была бы тебе очень признательна… – шепнула я, а он… он слёзы мои тёплыми пальцами по щекам растёр. Так мягко, что я даже договорить не успела, точнее, позабыла, что ещё хотела сказать.

– Ты очень красивая… – томно, на одном дыхании промурлыкал он, и с небывалой страстью в глазах застыл на моих губах. – Я бы очень хотел, чтобы ты моей стала…

Внутри что-то лопнуло. Взорвалось. С сумасшедшей скоростью по венам заструилось. Я потеряла голову. Окончательно.

– Я бы тоже этого очень хотела… – всем телом и душой к нему прижалась, мысленно умоляя о поцелуе.

Зарычав как дикий зверь, Алексей толкнул меня на капот, а сам сверху навалился, с пылким блеском в глазах ненасытно рассматривая каждый сантиметр моего тела. Его мягкие пальцы зарылись в мои волосы, погладили кожу головы, породив бурю блаженных мурашек, которая, начиная с головы, волнообразными цунами двинулась к спине, бёдрам и сконцентрировалась внизу живота. Он наклонился ещё ниже, его бурное дыхание приятно обожгло кожу лица. Кроме губ. Там уже и так было слишком жарко. Я даже несколько раз облизала это слишком чувствительное место, на что вызвала ещё больший азарт в бездонных глазах мужчины.

Алекс ещё раз нежно погладил мои скулы, как бы растягивая удовольствие, а сам в этот момент осторожно развел коленом мои ноги, что я даже невольно взвизгнула, когда ощутила нечто твёрдое и мощное горячим жаром пульсирующее там, в области уже твёрдого клитора.

То, что он был возбуждён, и не просто возбуждён, а балансировал на пике возбуждения, я поняла мгновенно, почувствовав приятное покалывание в месте наших опасных прикосновений. Он терся о мою вершинку. Нежно скользил… распаляя всё больше и больше невыносимое желание во всём теле. Я думала, этот дикий зверь возьмёт меня прямо здесь! На капоте своей чертовски дорогой машины.

Мои кружевные трусики намокли за долю секунды, а губы пульсировали в невыносимой агонии, вымаливая поцелуй. Хотя бы один. Хотя бы на полминуты. На сильных руках Алексея выступили вены, когда он, оперевшись ладонями о край капота, навис надо мной огромной скалой. Татуировка на его сильной руке при свете луны переливалась чёрным бархатом, напрягаясь вместе с твёрдыми мышцами. Время будто остановилось… Ещё секунда, и он возьмёт меня.

Я невольно перевела взгляд на небо и заметила там мелкие, хаотично мелькающие искорки. Их становилось всё больше и больше. Я застыла, не в силах выразить то, как неотразимо выглядел мужчина на фоне падающих звёзд.

Звездопад. Как раз в эту минуту начался обещанный звездопад. Но самой яркой звездой этого вечера для меня стал ОН… Алексей Зверев.

Мы так и не поцеловались… Малой на заднем сиденье стал ворочаться, поэтому Настя резко отскочила в сторону, решив проверить мальца. Да я, собственно, не рассчитывал сегодня ни на что. Не хотелось давить на девчонку. Хотелось, в лучшем случае, просто утешить, просто обнять, просто к груди прижать. Даже несмотря на то, что мой приятель в штанах ну просто горел от перевозбуждения, умоляя сделать эту малышку своей. Войти в неё, завладеть и любить так дико, чтобы её крики даже в космосе было слышно.

Блять, Настя. Что же ты со мной делаешь? Я ведь с ума сойду. Ты ведь такая охуенная! Ангел. Мой светлый ангел, которого я теперь всю жизнь оберегать буду. И пусть хоть кто-нибудь посмеет стать причиной хотя бы одной твоей слезинки. На ошмётки разхерачу, клянусь. Первым делом начну с твоего бывшего мудака, который уже сегодня останется без яиц.

– Всё нормально, наверное, сон какой-нибудь эмоциональный приснился, – она робко улыбнулась и снова подошла ко мне.

Моя куртка практически доставала ей до колен. Но бляха! Как же чертовски сексуально смотрелась МОЯ вещь на этой кукольной девочке. Потрясающе. Такое ощущение, что я уже сотню лет знаю мою Настю, а не каких-то там два мизерных дня.

– Ты позволишь? – спросил я, когда достал сигарету.

Она утвердительно кивнула, позволяя мне подымить. Бля, не хотел при ней шмалить, но нужно было отвлечься. Эти сладкие ножки нереально провоцировали зверя на грех.

Больше валить на капот мне её не хотелось, потому что видел, что стесняется. А может, ей всё ещё больно? Не только в области спины, но, тем более, в области сердца? Докурив сигарету, я бросил окурок вниз с утёса, осторожно взял девушку за руку, с нежностью в глаза заглянул, выпалив:

– Я не буду давить… Вижу, как тебе тяжело сейчас. Ты сама лучше скажи, когда будешь готова. С разводом мы быстро всё уладим, у меня связей вагон. А насчёт земли я постараюсь сделать всё возможное. Не уверен, что получится дом оставить. Но, возможно, я отыщу для вас новый. Потерпи немного.

Её глаза заблестели даже ярче тех самых звёзд, которые искрящимся градом сыпались с небес. Она бросилась ко мне с объятиями, нашёптывая слова благодарности. Погладив девушку по мягким локонам, я мягко шепнул:

– Не переживай. Я никогда и никому не позволю тебя обидеть. Клянусь. Теперь ты моя… Об одном лишь прошу… будь всегда только со мной. И не смей предать.

Возможно, последнее указание прозвучало слишком грубо, но так и должно быть. Больше всего на свете я ненавижу предателей. Разумеется, к моему хрупкому цветочку это никак не относится. Просто наверно на автомате ляпнул.

Через полчаса мы уже были у меня дома. Уложили Димку спать, я одолжил Настюше кое-каких вещей из своего гардероба. Например, свою любимую футболку, которая сошла бы ей за ночное платье. Квартира Малышке пришлась по вкусу. И кстати, она первая девчонка, которую я осмелился привести в свои хоромы. Настя очень устала, поэтому я не смел задерживать крошку. Но её губы, её стройные ножки до сих пор никак не могли оставить в покое мой воспалённый разум. Как и налившийся кровью член. Если не подрочу, или хотя бы морду кому-нибудь не набью, – о сне можно забыть.

Кстати, о морде… Хочет она того или нет, но прямо сейчас я найду ублюдка Андрея и кишки ему, сука, все выпущу!

Когда в Настиной комнате стало уж очень тихо, я в душ забежал. Разделся и охерел! Член, дерзко выпрыгнув из трусов, практически встал острым колом от перевозбуждения. Я залез в джакузи, врубил воду. Когда ванна полностью наполнилась, подумал о Настиной полной груди, плотно обтянутой полупрозрачной блузкой. Той самой, которая на ней красовалась в день нашего знакомства. Сжал член одной рукой и… он, мать его, выстрелил острой струей. Как, сука, самый настоящий модернизированный автомат Калашникова. Обкончался, млять, как пятнадцатилетний подросток. Что же ты со мной делаешь, Настя?! Никогда не думал, что так бывает…