Я думаю, что в процессе модерна происходил сложный диалог художника с материалом, а это весьма непростой процесс. Если помните, Хайдеггер писал об этом: «Когда творец создает мир, он выставляет землю». «Wann der Schoepfer ein Welt aufsteht, stellt er die Erde hervor». У него это было объяснением, почему ботинки на картине Ван Гога в земле. У творца всегда есть материал, с которым он работает. И по ходу движения к современному обществу происходило постепенное расколдовывание — desenchantement — окружающей среды, вплоть до ее полного исчезновения. В «Империи» Негри нет среды — там есть средства коммуникации, деньги, технологии. Здесь нет зрителя, массы — это реципиенты, ничего не стоящие, потому что труд уже давно потерял ценность. Капитализм может существовать и без эксплуатации, и без налогоплательщиков — всегда найдется какой-нибудь Тайвань, где все сделают дешевле и сами потом заплатят дороже за произведенное барахло с наклеенной европейской маркой. Потому нет и подлинного спроса — есть симуляция спроса, «спровоцированная жизнь» («das provozierte Leben» Готфрида Бенна). Зритель (потребитель) уже не нужен. Рейтинги — игра, имитированная капиталом. Население «Империи» с ее тотально-технологическим характером уже по сути отменено. Население лишено онтологии. А нет онтологии — нет и среды. Есть индивидуальное, но нет человеческого. Перформансы 90-х — яркие выразители этого отсутствия среды, так как у художника уже нет ни материала, ни внутреннего мира, а остается только прыгать, визжать, пускать пузыри… Художник тотально одинок (индивидуален), и ему нечего сказать — вот основное содержание художественного мира ультрамодерна, ведь среда уже расколдована, а значит — десемантизирована.

Новому имперскому искусству предстоит найти заново заколдованную среду. Пусть художник и травмирован, но обращаться он будет не к психоаналитику или в общество анонимных алкоголиков, а туда, где он может обрести «околдованную среду». И совсем не обязательно такой средой должна быть природа — это может быть и социальная среда, это может быть другой человек. Новая империя вернет массы, заставит обрести иррационального Другого, новое понимание материи, новую субъектность — пророческую, терапевтическую, герменевтическую. Противостоять технократичной и максимально настроенной на утилитарность «Империи» можно витализмом и кажущейся неутилитарностью, луддизмом. Только луддизм этот должен быть избирательным — он оставит все позитивное. Пусть это будет выглядеть странно — изба с Интернетом, но это будет встроено в среду. А автомобили все сожжем к чертовой матери! И нефти больше не будет! И газа! Только Интернет! И солнце будет работать… И рис расти, и японцы… И китайцы построят нам дома, а турки их раскрасят, а сербы придут и сделают отличную черепицу… Сменится парадигма технического, изменится характер войн — и все из-за изменения отношении к материи. Это не означает возвращения в прошлое, это скорее, по Леви-Стросу, открытие себя Иному. Художники — паладины пустоты должны найти Грааль среды, осознать новую диалектику. И после трех столетий существования в ницшеанской пустыне это уже попадание в оазис. Хотя оазис этот пока все еще нереальный, это мираж, так как для появления настоящего оазиса необходимо осуществить геополитическую революцию.

Интервью А. Дугин а В. Тимошенко — журнал «Бизнес и инвестиции». 2003. Июнь

В. Тимошенко : Александр Гельевич, похоже, что современный мир входит в точку бифуркации, после которой может последовать его развитие, устойчивость, порядок или хаос, неустойчивость, разупорядоченность?

А. Дугин: Я рассматриваю нынешнюю международную ситуацию как предельно логическую и предельно понятную. Точка бифуркации — это открытая возможность протекания процессов становления будущего в двух направлениях. Эти процессы имеют свою логику и прекрасно просчитываются современными математическими методологиями. В самой теории хаоса, полной неопределенности, если есть элемент непредсказуемости, то вместе с ним граничные условия заданы. Теория хаоса — это одна из вполне корректных и научных моделей понимания реальности. В обыденном сознании хаос представляет собой нечто полностью спонтанное и случайное, но с позиции точных наук хаос предсказуем и описываем. Неизвестно лишь, в каком именно из двух возможных направлений пойдет развитие, пройдя точку бифуркации, развилку.

Что же происходит в современном мире, если описывать систему в терминах современной физики? Мир действительно подошел к точке бифуркации. Перед нами два варианта общественного развития мирового сообщества. Старая система миропорядка рухнула, и процесс просто не может протекать и дальше в тех параметрах и в том направлении, в котором он протекал до этого. Выбор пути дальнейшего развития человечества стоит так остро (бифуркационно) именно потому, что инерциальное продолжение прежней траектории развития невозможно.

Развитие двухполюсного мира во второй половине ХХ века предопределяло структуру международных институтов, блоков и групп государств — НАТО, Варшавского договора, ООН и т. д. Ялтинский мировой порядок просуществовал до начала 90-х годов. Затем одна из несущих конструкций этого двухполюсного мира (в лице Советского Союза) развалилась под давлением извне и из-за внутреннего гниения. Эта система стала недееспособной. Она была обречена.

Вторжение американцев в Ирак — это финальный этап распада Ялтинского мира. Сегодня основные международные институты предшествующего миропорядка — ООН, НАТО, ЮНЕСКО, различные региональные организации — перестали быть стабилизирующим фактором мировой политики, утратили свой смысл.

Отныне мир может развиваться по двум равновозможным сценариям.

Первый вариант: однополярный мир с безусловной и неограниченной доминацией США. В таком случае все международные институты превратятся в провайдеров американской мировой гегемонии. Такое развитие приведет к тому, что вся планета превратится в «Соединенные Штаты Мира», а американская система ценностей будет спроецирована на все человечество, несогласные с этим порядком вещей будут подвергаться уничтожению — что мир и увидел в Ираке.

Но есть и другой вариант мирового развития. После прохождения точки бифуркации может возникнуть многополярный мир, где полюсами будут объединенная Европа, Евразия, исламский мир, тихоокеанский японо-китайский кондоминиум и, в перспективе, транссахарская Африка и т. д. Многополярный мир, состоящий из интегрированных «больших пространств» — это вторая возможность развития человечества.

В нынешней мировой системе продолжение сохранения международной системы в «старом духе» исключается. ООН сегодня не может выполнять те функции, которые возложены на нее уставом. Мы стоим на пороге выбора. Старого мира больше нет, но за образ нового, складывающегося на наших глазах мира идет ожесточенная борьба.

Рушится даже не столько Ялтинская система, сколько сама модель государств-наций. Сегодня нет надежды на сохранение суверенных государств — это элемент предшествующего этапа социально-политического развития. В нынешнем мире возможны: либо глобальный мир без государств вообще, либо государства, объединенные в некие большие блоки («большие пространства») в рамках многополярности. С суверенитетом, и всеми политическими атрибутами буржуазной государственности придется расстаться.