— Я так скучала, братец — воскликнула Маша, а затем, немного отстранившись от высокой фигуры брата, продолжила. — Тебе и впрямь стоит помыться! Ты пахнешь костром, и еловой смолой.

Мария была младшей сестрой Ивана. Старая дева, двадцати семи лет, она почти всю свою сознательную жизнь провела в загородном имении родителей. Фигура девушки была суховата, а лицо имело бледный невзрачный вид. Маленькие, глубоко посаженные глаза, ее были блеклыми, ресницы светлыми. Большой с горбинкой нос, узкие губы и угловатые черты лица, совсем не украшали ее облик. Она обладала вялым темпераментом и невероятно стеснялась чужих незнакомых людей. Еще в шестнадцать лет Мария впервые попала в Петербургский свет. Но столичные красавицы, настолько затмили своими яркими прелестями некрасивую Машу, что девушке за весь сезон не сделали, ни одного достойного внимания предложения о замужестве. На следующий год произошла та же история. Женихи к ней не сватались. Опечалившись, Маша осознала, что замужество не ее удел. Она скрылась в деревенском имении отца, и почти безвылазно жила здесь, почти не бывая в обществе.

Иван медленно прошел в комнату и уселся на темное синее кресло, обитое шелком.

— Если можно, сестрица, я бы хотел побриться, — сказал он тихо, потрогав густую поросль на лице.

Спустя пару часов, после ванны, разрумяненный, чистый молодой человек стоял у зеркала и критически осматривал свою новую внешность. Гладко выбритое лицо его, с чистыми волосами, забранными в тугой хвост на шее, открывало взгляду мужественное привлекательное лицо с высокими скулами и красиво очерченными губами. Мария подошла к нему и, заглянув так же в его отражение, по доброму улыбнулась брату и заметила:

— Я и забыла, какой ты красавец!

Иван внимательно посмотрел на сестру и спросил:

— Скажи, Маша, если бы я не был твоим братом, ты смогла бы влюбиться в меня?

— Еще бы! — воскликнула она, не раздумывая, и печально добавила. — Только такой статный эффектный молодой человек, как ты, даже не посмотрел бы в мою сторону.

— Неужели? — недоверчиво усмехнулся Иван. Мария заметила в его глазах странный огонек, которого раньше никогда не видела.

— Ты изменился с последнего раза, как я видела тебя, — заметила она тихо. — Что-то произошло?

Под пытливым взглядом сестры Иван смутился, и быстро отвернувшись от зеркала, выпалил:

— Прошу дай мне небольшое зеркало, чтобы я мог бриться у себя.

— Неужели хочешь зверям понравиться? — удивилась Мария.

— Если тебе жаль для брата зеркала так и скажи! — тут же обиженно заметил он.

— Дело не в этом, — тут же заметила Мария, внимательно вглядываясь в его большие темно-зеленые лучистые глаза. — Я вижу, что ты изменился. Почти семь долгих лет ты жил нелюдимом и не вылезал из своей избушки.

— Ты знаешь, я не мог поступить иначе.

— Знаю. Но все эти годы, ты жил как простой мужик, в глухой чаще и даже не помышлял побриться. Отчего теперь ты решил привести себя в порядок? Я не понимаю. Я помню, каким ты был раньше, до всех тех событий, — она чуть помолчала, и с любовью глядя на Ивана, добавила. — Я слишком хорошо знаю тебя братец. И отчего-то мне кажется, что здесь замешана женщина. Но ведь в лесу не водятся женщины? Только зверье? Ведь так?

— Так, — буркнул недовольно Иван. — Я знаю, что ты больно умна Маша, но сейчас твои догадки не верны. Просто я устал быть дикарем и решил немного поменять свою жизнь. К тому же я очень голоден, а ты словно пытаешь меня.

— Извини, братец, сейчас!

Мария выскочила из спальни, подхватив длинные юбки.

Иван бросил взгляд на туалетный столик сестры, и заметил густую, щетку для волос. Затем немого полазив, он нашел там же духи с приятным запахом и небольшую коробочку с пудрой. Всем этим он пополнил свою суму и к приходу Марии, как ни в чем не бывало, уселся вновь в кресло.

— Все уже спят. Нашла только уху, да курник, — пояснила девушка, ставя на небольшой столик у окна поднос с едой.

Иван присел на предложенный стул и с аппетитом принялся за еду. Сестра с любовью смотрела на брата и спустя некоторое время спросила:

— Ты еще не надумал вернуться в столицу? Дядя говорит, что там вполне безопасно и буря улеглась.

На эти слова сестры Иван подавился и сильно закашлялся. Мария начала стучать его ладошкой по широкой спине.

— Пока нет, Маша, — ответил он глухо. — Возможно вскоре, я и решусь на это. Но не теперь, — добавил он, вмиг представив образ темноволосой девушки в своей постели. И думая о том, что пока Катюша находиться в его избушке в чаще леса, у него есть возможность завоевать ее и сделать своей. И лишь потом, после того как она полюбит его и станет его возлюбленной, он постарается устроить их жизнь наилучшим образом и возможно в столице. Но никак не раньше. Ибо он дико боялся того, что если Катюше вдруг удаться выбраться из его избушки раньше, то она вполне может ускользнуть из его рук. Поэтому единственной дорогой на свободу для Катюши было ее полное подчинение ему, как душевное, так и телесное. — Ибо моя жизнь меня вполне утраивает.

— Дело твое, — пожала плечами Маша. — Я тебе новую одежду приготовила. Может, денег возьмешь?

— Нет. Я же тебе объяснял, что не могу появиться в деревне с деньгами. Это вызовет подозрения. Откуда у бедного нелюдима золото?

— Но Ванюша я знаю, как тебе тяжело жить лишь охотой.

— Я уже привык, милая сестрица, — пожал плечами молодой человек. — Тем более простой охотник, обменивающий шкуры зверей на еду вполне реалистичен и понятен простому люду, нежели тайный богач. Хорошо если только разбойники нагрянут в мое жилище, в поисках наживы. А если о странном отшельнике, сорящем деньгами, доложат властям? Я думаю тайная канцелярия, вмиг заинтересуется моей персоной.

— Но дядя сказывал, что теперь в столице вполне безопасно. И о тебе позабыли.

— Надеюсь на то.

Мария подняла руку и ласково погладила брата по мощному плечу.

— Как бы я хотела, чтобы ты стал прежним. Вернулся в Петербург и жил как подобает твоему положению.

Иван мрачно взглянул на сестру.

— Может быть, так и будет когда-нибудь. Мне пора Маша, я итак у тебя полночи сижу, — произнес Иван как-то отстраненно.

— Опять в ночь пойдешь? — с тревогой спросила Мария.

— Да, что такого? — безразлично заявил Иван, закончив трапезу и переодеваясь в чистые одежды, поданные сестрой. — Я людей опасаюсь более, нежели лесных зверей. Порой медведя понять гораздо легче, нежели человека.

Далекий вой волка наполнил глухим звуком тишину чащи. Катюша, вновь судорожно сжав вязание в тонких руках, затравлено обернулась к двери. Дикие звуки темного леса, которые все предыдущие дни и ночи наводили на девушку животный страх, снова заставили ее задрожать. Катя посмотрела на зажженную свечу, отметив, что остался лишь небольшой огарок и вот-вот спасительный свет исчезнет. Уже светало. Вой затих. И девушка, горько несчастно выдохнув, продолжила вязать, ощущая, что ее голова гудит от бессонной ночи. Все эти дни Катя прибывала нервном изматывающем состоянии. Она чувствовала себя беззащитной в этой заброшенной избушке и дико боялась обитателей лестной чащи.