Протяжно завыл волк. И Иван подумал, что завтра надо будет прочесать лес вокруг избы и припугнуть непрошенных хищников. Последние дни волки уж больно близко стали подбираться к дому.

Мысли его вновь вернулись к Катюше. Она была так молода и невинна, неопытна и прекрасна, что Ивана вновь захватили алчные навязчивые мысли об обладании девушкой. Осознание того, что еще ни один мужчина не обнимал ее, не называл своей и не целовал, так распаляли его воображение, что он постоянно представлял, что именно он будет первым ее мужчиной. Тем, кто покажет Катюше неизвестный мир плотских страстей, жадных ласк и опьяняющих поцелуев.

Не в силах более сдерживать свои страстные порывы он тихо встал и приблизился к кровати, где спала девушка. Лучина тускло освещала избу, и он отчетливо различал утонченные черты гибкого стана девушки. Его взор темный и горящий описал несколько кругов по ее безмятежному личику, и Иван тихо вздохнул. Темные, переливающиеся в лунном свете волосы девушки, разметались по подушке. Тоненькая, белая ручка лежала поверх одеяла, а губки были слегка приоткрыты.

Он отчетливо осознавал, что Катюша, не только обладает редкой чарующей красотой, но и девственна чиста и невинна. И именно ее сладость в сочетании с ее неискушенностью притягивали его словно магнитом. Еще никогда он не испытывал такого неистового восхищения девицей. Да когда-то давно в его жизни случился неприятный бурный роман с одной барышней при дворе, но та его плотская любовь была жестоко разрушена той самой девицей, которая совсем не оценила его душевных порывов и преданности. О том романе, Иван вспоминал с неким чувством горечи и неприязни. Однако теперь повстречавшись с Катюшей в тот страшный ноябрьский день в холодном лесу, он ощутил, что его сердце все еще живо и способно чувствовать. И эта девушка, которая теперь обитала в его избушке, казалась Ивану совершенно другой, нежели те девицы при дворе императрицы, с которыми он имел дело ранее. Она была непосредственна, наивна, мила и открыта, словно ребенок, который не умеет скрывать свои истинные чувства, и когда ей бывало весело — она смеялась, а когда грустно — плакала. И Иван искренне надеялся, что с этой прелестной ланью все будет по-другому, иначе, чем тогда при дворе. Он знал, что рано или поздно эта чаровница с длинными черными волосами и завораживающими голубыми озерами глаз все равно станет его возлюбленной. Другого выхода у нее не было.

Пухлые алые губки девушки были так притягательны, что уже через некоторое время, не в силах сдержаться, Иван медленно склонился над Катюшей и его губы чуть приоткрылись, предчувствуя долгожданный поцелуй. Но именно в этот момент, она вдруг заворочалась во сне и перевернулась на бок, оказавшись спиной к нему. Ее стройная спинка с узкой талией и округлыми бедрами, чуть остудили порыв Ивана, но не заглушили в нем страстного вожделения. Чувствуя, что в его висках бешено стучит кровь, он склонился сильнее к спящей девушке, и его твердые горячие губы притиснулись к ее шейке сзади. Нежность ее кожи, а более ее обволакивающий сладкий пьянящий запах, привели его существо в неистовый трепет, и он понял, что должен немедленно прекратить это действо, ибо еще немного и он не сможет сдержать свои безумные желания. Он нехотя выпрямился, лаская жарким взором очертания ее прелестного изящного тела.

Отчего-то Ивану подумалось теперь, что ему несказанно повезло, что тогда в темном лесу она нечаянно наткнулась на него, попросив о помощи. Ведь Иван прекрасно понимал, что встреть он Катюшу, например, в одном из Петербургских салонов или на балу, то она могла бы спокойно ускользнуть от него, даже не обратив на него внимания. Ибо с ее волшебной красотой и манкостью сирены, вокруг нее точно бы вилась толпа поклонников, которые пели бы ей дифирамбы и сочиняли в ее честь стихи. А Иван никогда не был дамским угодником. Он не умел говорить комплименты дамам, и уж тем более показно вздыхать. Он был открыт, прямолинеен, прост и напрямую говорил девицам об отсутствии симпатий к ним. Его откровения обычно приводили барышень в крайнее смущение, и в большинстве своем они обиженно заявляли ему, что он крайне не воспитан. Лишь однажды он подумал, что действительно влюблен, и признался в этом девушке, тогда ему было всего двадцать три. Но все закончилось довольно плачевно и грустно. Сейчас же Катюша остро нуждалась в его помощи, и Иван намеревался сделать все возможное и невозможное, чтобы это зависимое положение голубоглазой прелестницы при нем продолжалось как можно дольше.

Катя чуть приоткрыла веки и посмотрела перед собой. Личико ее было отвернуто от него, и Иван не мог видеть, что она совсем не спит. Она знала, что он стоит у кровати и смотрит на нее. Это бывало уже не раз за последние две недели. Именно поэтому она отвернулась, как только почувствовала его присутствие рядом. А когда ощутила его горячие губы на своей шейке, она нервно замерла, словно затравленный зверек. Катюша боялась показать ему, что не спит, а еще более опасалась того, что он не остановится на одном украденном украдкой поцелуе. Раньше Иван никогда не позволял себе целовать ее. А лишь только подолгу рассматривал ее, стоя у изголовья кровати, думая, что она спит. Но сегодня он дерзнул на этот поцелуй, и Катюша поняла, что этот мужчина опасен для нее. И если ранее она только подозревала, что нравится ему как девушка, то сегодняшний его дерзкий поцелуй доказал то, что он жаждет настоять на своем интимном желании по отношению к ней. Он быстро прервал поцелуй, выпрямившись, но Катюша все равно чувствовала, как ее горло сковывал удушливый комок лишь от осознания того, что могло бы произойти далее, если бы вдруг Иван продолжил свои ласки.

Слезы заполнили глаза девушки, и она, поджав губки, напряженно размышляла о своем невыносимом положении. Одна русская пословица приходила ей на ум — из огня да в полымя. Если бы она только знала, когда убегала в дремучий лес от Франсуа Лавазье, что найдет здесь гораздо худшую муку, то подумала бы десять раз, прежде чем сделать это. Катюша прекрасно видела, что Иван не равнодушен к ней. Именно такой же горящий, ласкающий взгляд был и Франсуа. И из этого вышла жуткая история. К тому же во взгляде Ивана было что-то еще. Нечто дикое, необузданное, опасное и это пугало Катю. Ибо она отчетливо осознавала, что не сможет даже убежать от него, если он вдруг решит сделать ее своей любовницей. От бессилия что-либо изменить горькая слеза покатилась по щечке девушки.

Заслышав, что Иван отошел от нее и лег на свою узкую лавку, девушка немного расслабилась и попыталась уснуть.

Напряжение между молодыми людьми достигло апогея через пару дней. Вечером после ужина как обычно по средам топили баню. Когда около восьми, Иван зашел в избушку, Катюша была уже готова. Она сидела на кровати в одной рубашке, с распущенной косой и босая, прижимая к себе чистую рубашку. Окинув ее цензорским взором, Иван буркнул:

— Пойдемте все готово.

Он быстро снял с гвоздя большую меховую медвежью накидку, и захватив ее валеночки, приблизился к девушке. Катюша проворно натянула на ножки обувь, и сильнее прижав к себе чистую рубашку, подняла на него глаза, показывая, что готова. Иван быстро обернул девушку в длинный мех, который полностью скрыл ее ножки и голову, и легко поднял ее на руки. У выхода он, остановившись лишь на миг, умело засунул ноги в валенки и вышел на мороз. Пройдя по узкому двору, он вошел низкую баньку, толкнув ногой дубовую дверь. Здесь в предбаннике, посадив девушку на скамью, он снял с девушки меховую накидку. Проворно стащив с себя тулуп и валенки, он остался босиком на холодном деревянном полу. Обернувшись к Катюше, которая так же уже разулась, он подошел к ней. Быстро ухватив одной рукой девушку за талию, а второй под ягодицы, Иван стремительно поднял ее с лавки. Девушка тихо охнула, оказавшись вертикально припечатанной к его широкой груди, невольно схватившись рукой за его широкую шею. Ее ножки не доставали до пола и достигали лишь его голеней. Иван медленно направился в моечную, так же ногой толкнув дверь, и уже через миг вошел в маленькое помещение, освещенное лишь одной лучиной в углу.