— Андрей, куда ты пропал? — наконец позвала его Сильвия из коридора. Новиков увидел ее в новом наряде и, не лицемеря, словами и мимикой выразил свое восхищение. Она все же не нашла ничего лучше того, что он ей предложил. Костюм Ларисы, явно ни разу не надеванный, пришелся аггрианке удивительно к лицу. Правда, формами она была немного попышнее, но от этого жакет и брюки сидели на ней даже соблазнительнее. И вообще новый наряд ее преобразил. Она стала похожа на Миледи из «Трех мушкетеров» в исполнении Милен Демонжо. Была такая до невозможности эффектная французская актриса в шестидесятые годы. Ребята по десять раз смотрели фильм только из-за нее, а уж девчонки…

— Теперь предлагаю отобедать чем бог послал. Припасов у нас здесь достаточно, насколько я помню. Кстати, поясни, складывается впечатление, что здесь прошло никак не больше недели после… ухода Сашки с Олегом. А на самом деле?

— Попытаемся вместе разобраться. Только сначала все же веди меня к столу, я тоже проголодалась. Зверски.

На кухне Андрей растопил печь, наскоро приготовил из полуфабрикатов и консервов обед, а точнее, и обед, и ужин вместе, потому что ели они, по субъективным ощущениям, не меньше двух суток назад.

Накрывая стол, Новиков вновь процитировал любимую фразу из кулинарной книги Елены Молоховец: «Если к вам пришли гости, а у вас ничего нет, пошлите человека в погреб, пусть принесет фунт масла, два фунта ветчины, дюжину яиц, фунт икры, красной или черной, etc. и приготовьте легкий ужин по следующему рецепту…»

За окнами начало смеркаться. Генератор был разрушен почти безнадежно, и пришлось зажечь двенадцатилинейную медную керосиновую лампу с пузатым стеклом. Сразу стало уютно и как-то патриархально.

Андрей было подумал, что Сильвия такую экзотику видит впервые в жизни, и тут же вспомнил, что она захватила времена, когда электричества вообще не было в широком обиходе.

Тишина вокруг стояла, что называется, мертвая. На тысячи километров вокруг ни малейших признаков цивилизации. Только легкое позвякивание вилок о тарелки как-то оживляло здешнее безмолвие. Правда, прислушавшись, Новиков различил усиливающийся шум ветра в кронах пятидесятиметровых сосен.

Хорошо еще, что весь разрушительный удар аггрианских гравипушек пришелся по противоположному крылу дома. Кухня, столовая, продовольственный и вещевой склады, большая часть жилых помещений уцелели. А веранду и оба холла с эркерами и галереей второго этажа он за неделю в порядок приведет…

Андрей с удивлением поймал себя на мысли, что рассуждает так, будто собирается здесь как минимум зимовать. Неужто опять интуиция подсказывает?

Утолив первый голод, Сильвия откинулась на высокую спинку дубового стула, протянула Новикову свой бокал. Он налил ей белого рейнвейна. Себе плеснул немного старки.

— Так что же у нас получается? — вернулся он к не дающей ему покоя теме.

— Имей в виду, я ведь в хронофизике совсем не специалист. Рассуждаю эмпирически. Когда взрывом «информационной бомбы» твои друзья обрубили внепространственный тоннель, связывавший Таорэру с Землей, и заблокировали развилку между реальностью вашего восемьдесят четвертого года и реальностью сорок первого, где ты исполнял роль Сталина, наша Вселенная, существующая в противоположно направленном времени, действительно как бы исчезла. Но исчезла именно в реальности исходной, в которой ты впервые встретил Ирину. Люди, которые в ней остались, действительно никогда больше ничего не услышат о нас. Однако Антон, то ли по незнанию, то ли намеренно, не сказал вам, что на реальность номер три, двадцатого года, его бомба никакого влияния не оказала и не могла оказать по определению. Таким образом, в том, что я сумела восстановить канал связи с Таорэрой, ничего странного нет.

Новиков слушал ее и удивлялся, насколько близко он сам подошел к такому же выводу, но последнего шага отчего-то сделать не сумел или не успел.

— Теперь идем дальше. Ты знаешь, что наша Вселенная существует во времени, протекающем в том же темпе, но навстречу вашему. Не знаю, закономерно или случайно, но точка, обозначающая на оси времени момент вашей диверсии в восемьдесят четвертом, совпала в этой реальности с нынешним двадцатым годом…

Андрей пытался представить себе вероятность такого совпадения, даже принялся для наглядности чертить на салфетке схему черенком вилки.

— Поэтому, когда я вышла на связь с Таорэрой, оказалось, что они только-только оправились от последствий беспорядков, учиненных на базе твоими друзьями. На самом деле здесь прошло меньше месяца. Дайяна даже не удивилась…

— И ты в это веришь? Или лапшу мне на уши вешаешь? — Новиков с коротким стуком положил вилку на стол.

— Боюсь, что я тебя не совсем понимаю…

— Что же непонятного? Попробуй сама ответить на два вопроса, а потом еще порассуждаем…

Сильвия какое-то время пыталась понять, что Новиков имел в виду, потом ее лицо слегка исказилось гримасой.

— Вот именно, моя дорогая. Прежде всего совпадения точек в твоем варианте произойти не могло, тут простая арифметика. Разнос образуется как минимум в полгода. И это при том, что я исключаю имевшие место отклонения от главной последовательности — то в сталинской эпопее, то в дни экспедиции наших ребят, плюс пребывание в Замке, переход по морю, стоянка в Стамбуле, два месяца гражданской войны — куда ты денешь все эти недели и месяцы? Отвернувшись спиной к мишени, навскидку с вертящейся карусели попасть в круг и то легче, чем в твоем варианте угодить в сопоставимое время… Однако и это еще не все, — пресек Андрей слабую попытку Сильвии что-то возразить. — Самое главное — каким образом получилось, что с совершенно другой мировой линии мы с тобой сумели попасть в нужную точку? Я еще более слабый хронофизик, чем ты, тут нам с тобой равняться даже смешно, однако же… Антон утверждал, что движение поперек времени еще менее возможно, чем против оного.

— Сказанное тобой наводит на размышления, не спорю. — Сильвия вдруг стала задумчивой и спокойной. — И нам придется об этом подумать вместе. А что касается второго… Антон, при всем моем к нему уважении, отнюдь не арбитр в последней инстанции. Реальности разных уровней иногда отличаются на столь несущественную величину, что ею можно и пренебречь. В нашем случае факт поражения красных под Каховкой никоим образом не успел повлиять на реальность Таорэры. Просто по закону Эйнштейна время распространения информации равно скорости света. Для сорока с чем-то парсек это больше ста двадцати лет. У нас же получается всего минус шестьдесят четыре. Процент посчитаешь сам. И еще. Даже если бы информация дошла своевременно, так ли велико случившееся расхождение реальностей? В условных единицах — нечто вроде нескольких сантиметров на генеральной карте. Такие отклонения мы преодолевать умеем. Еще вопросы будут?

Новиков решил, что разговор переходит в плоскости, явно выходящие за пределы его компетенции. И решил свернуть дискуссию. Обдумать доводы в более спокойной обстановке.

— О’кей, дорогая. На сем закончим наши игры. Не будешь ли ты возражать, если я провожу тебя к месту ночлега? Можешь выбрать любую из девичьих комнат, они вполне благоустроенны…