- Понимаю...

- И своего ребёнка я другому мужчине на воспитание бы не отдал. Но ты - мать. И решишь в итоге ты. Наше законодательство так устроено в этом плане, что отец  в таких вопросах юридически по сути бесправен. И для того, чтобы отсудить ребёнка у матери, которая желает, чтобы ребёнок жил с ней и отчимом, нужно опорочить прилюдно его мать. Я этого делать не стану. Более того, ты можешь меня даже не вписать отцом. Прав у мужчин тут ноль. Захочешь сделать аборт - моим мнением тоже можно запросто поступиться, даже если я отец. Но и играть в воскресного папу я не буду. Говорю, как есть. Либо ты со мной - и ребёнок в любом случае мой. Либо не со мной - и Артуру придётся смириться с тем, что я не буду играть роль приходящего папы. Либо, если выберешь Арта, отдай ребёнка мне. Я обещаю тебе, что буду его любить. И живите счастливо с Артом, если выберешь его. Отец должен быть один. Тот, на которого равняется любимый сын. Или тот, чья дочка знает, что она - самая любимая на свете девочка.

В горле ком... Мыслей рой... а слов вообще нет...

- Маш, посмотри правде в глаза. Ты свой выбор сделала на данный момент. И поэтому, Маш, давай не будем морочить друг другу голову. Раз ты хочешь подстраховаться - подстрахуйся. Но без меня. Сейчас мы приедем домой, я помогу тебе собрать вещи, а потом отвезу в аэропорт. И реши для себя наконец, чего ты в самом деле хочешь. Действительно быть со мной, или бояться испортить отношения с потенциальным биологическим отцом.

Кусаю губу... Стараюсь не расплакаться... Не получается. Отворачиваюсь к боковому окошку и быстро смахиваю слезу. Все силы уходят на то, чтобы просто держать себя в руках. В горле такой ком, что даже дышать трудно...

- Извини, что получилось жёстко, Маш. Но это не эгоизм. Я о тебе сейчас думаю больше, чем о себе. Если ты с ним переспишь на следующих выходных, тебе реально будет херово. Чувство вины будет худа сильнее. Когда мы ехали в аэропорт встречать Арта, я действительно опирался на твои слова. Что ты не поедешь к нему. А он тебя взял - и переубедил. На моих глазах. Ты сменила точку зрения на прямо противоположную. И сейчас ты настаиваешь на ней. И даже не пытаешься задуматься о том, как я проведу эти следующие выходные. Когда ты будешь у него.

На пару секунд он умолкает.

- И как бы я теперь ни поступил - всё равно буду мудак. Либо в твоих глазах, как сейчас. Либо в своих. А мне с собой ещё жить. Ты, главное, одно помни. Я тебя всегда поддержу. Чтобы ты там для себя не выбрала по итогу. Одной остаться, с Артуром... не столь важно. На мою помощь, финансовую там, или в плане безопасности, ты можешь рассчитывать стопроцентно. Но порочить голову ребёнку я не буду. Извини, что классный уикенд не получился. Я сам всё испортил. Своей, блядь, честностью, - он коротко вздыхает. - Извини. Эмоции.

Эмоциями он владеет круто... Я так явно не могу... Понимая, как ему больно сейчас, чувствую, что мне от этого только больнее... Слёзы катятся по щекам, но мне уже плевать... Нет сил сдерживать их дальше...

- Можно я открою окошко? - глядя перед собой, тихонько спрашиваю я.

- Можно, - говорит Рома. - Но лучше не нужно. Тебя продует. Давай я кондишен включу. И в сторону направлю. Всё посвежее будет. Тут действительно жарковато.

- Хорошо... - одними губами шепчу я.

Смахиваю слёзы кончиками пальцев.

- Не плачь, милая, - говорит Рома. - Это только сейчас так больно. Уже завтра будет легче. Когда ты поймёшь, что я прав. В этой ситуации нет варианта, при котором у тебя не будет дискомфорта. В ином случае я бы его выбрал. Точнее, вариант был. Но мы его просрали. И я настаиваю - просрали оба. Я мог это остановить. Но не остановил. И единственный шанс вырулить из этого - был там, в ресторане. Но ты пошла Арту навстречу. И несмотря на это я снова попытался. Но хватит обманываться. Я теперь чётко вижу, что Арт тебе по прежнему тоже дорог. А я не хочу быть другим "тоже". У своей любимой женщины я хочу быть единственным. Прости за правду. Но это так.

- Я поняла...

- Хорошо.

Он смотрит на меня. Легонько касается ладонью моего колена. Убирает руку.

- Всё будет хорошо, Маш. Как только услышишь себя и определишься, всё наладится. Тут никто за тебя не решит. Я от тебя не отказываюсь. Ни от тебя, ни от ребёнка. Кем бы ни был его биологический отец. Но одним "из" я больше не буду. И "воскресным папой" тоже. Мы не разводились. Ты меня просто до сих пор не выбрала, - он снова коротко вздыхает, и я, видя, как ему сейчас погано, отворачиваюсь к окну. Слёзы текут. - Ничего страшного, Маш. Я понимаю. Ситуация в принципе нестандартная.  И тебе труднее, чем нам с Артом. Не вини себя. Вообще ни за что. Побудь с собой наедине и реши, чего хочешь на самом деле. Это нужно тебе самой. А ещё твоему малышу. Или малышке. А я приму любой твой выбор. И так, к слову. На месте Арта я бы не пил там ни водку, ни виски. Я бы пожелал вам счастья и ушёл. Я готов бороться за сердце любимой женщины, но не против неё.

Он умолкает и дальше просто молча ведёт машину. Хмурый, серьёзный, сильный.

А за окном под ярко-голубым небом искрится белый снег... И проносятся мимо снежные ели и сосны...

Утро. Обычный московский вторник. Из окна видно, как под пасмурным серым небом грязно-снежного декабря люди спешат на работу: уезжает на машинах, торопятся на автобусную остановку. Мне тоже нужно выходить, но я не спешу.

Все мои мысли посвящены моей странной нынешней личной жизни. Которая то ли есть, то ли отсутствует, как факт. Не раз уже и не два, и даже не десять, я уже пожалела о том, что поддалась недавней питерской ночью захлестнувшему меня порыву и сломала прежний расклад, который несмотря на всю его сумбурность, явно удерживал меня на плаву.

Не раз пожалела и о том, что вообще согласилась на условия, которых априори выполнить не могла. Да, мне хотелось понять, что эти двое сногсшибательных мужчин представляют из себя в быту. Да и тянуло меня к обоим. К тому же, когда ты беременна и не знаешь, кто отец твоего ребёнка, решения принимаются в том числе и на том простом основании, что оставаться одной, в то время, как у малышка или малышки может быть хороший отец - чистый эгоизм.

Однако, ведь если посмотреть правде в глаза, чем больше я шла навстречу и Роме и Артуру, тем больше запутывалась. Они ждали выбора от меня, а я хотела, чтобы они как-нибудь приняли решение сами, потому что не могла этот выбор сделать.

И весь вчерашний понедельник я работала из рук вон плохо. Просто не получалось сосредоточиться на работе. Это и правда слишком трудно, когда всё, что тебя волнует - твоя беременность и твоя личная жизнь. При этом я хорошо понимала, что в случае, если останусь одна, мне просто необходимо доработать до того дня, когда я наконец смогу уйти в декрет. Иначе - потеря денег, которые сейчас мне особенно нужны.

Вчера впервые за долгое время я ушла с работы раньше обычного, с облегчением завершив актуальные задачи. Давненько мне так сильно не хотелось сбежать. От всей этой организации труда, от этих бесконечных продаж, от этих отчётов, собраний, планёрок, графиков и телефонных звонков. Офисная жизнь, такая будничная и такая привычная, вымотала меня за этот понедельник так, будто я весь рабочий день осваивала совершенно новую для себя профессию, причём профессию нудную, скучную и совершенно меня не радующую. Время не бежало и не шло, а ползло сонной улиткой. А я то и дело зависала перед компом. Погружалась в рутину своих мыслей о том, как же мне наконец сделать этот долбанный, измотавший меня выбор. Выбор, от которого зависела вся моя дальнейшая жизнь. Выбор, от которого зависело то, как сложится жизнь моего ребёнка.