Стеен опять придвинул свой стул к окошку и всё продолжал выписывать и подводить какие-то громадные итоги на отдельном листке бумаги. Задача, которую он решал, была, видимо, не из лёгких, и он с недовольным видом покачал головой, когда наконец закончил свои вычисления.

X

Недобрый гость

И вдруг раздался стук дверного молотка в главную дверь и гулко отозвался во всех углах обширного дома. Госвин Стеен тревожно обернулся, судорожно сжал перо в руке и со страхом устремил неподвижный взгляд на входную дверь. На каменной лестнице, которая снизу вела в жилые комнаты верхних этажей, послышались медленные старческие шаги Даниэля. Он был послан сверху матерью и дочерью — посмотреть, кто пожаловал и желал войти в дом: они обе думали и надеялись, что это стучится Реймар.

Но, отворив дверь, Даниэль увидел перед собою не милое, ласковое лицо своего молодого господина... Какой-то иноземец переступил порог дома, спросил о хозяине дома и просил, чтобы его к нему проводили.

— Позвольте узнать ваше имя? — спросил Даниэль тоном учтивого слуги, который хорошо знает свои обязанности.

— Скажите только г-ну Стеену, — отвечал иноземец, — что его знакомец с Шонена пожаловал.

Даниэль поклонился и направился в контору своего господина, которая была значительно удалена от канцелярии его помощников.

Стеен заранее уже знал, о ком станет ему докладывать Даниэль. Он слегка кивнул головою и только тогда, когда увидел, что Даниэль замялся и не спешит исполнить его приказание, спросил его резко:

— Чего же ты ждёшь?

— Да вы, г-н Стеен, очень уж изволите быть бледны, — озабоченно заметил старик, — так не приказать ли этому иноземцу попозже зайти?

— Нет, — решительно отвечал хозяин. — Да смотри, чтобы никто нас не потревожил.

Тотчас после того Даниэль ввёл неизвестного гостя в контору. От его взгляда не ускользнуло то, что при входе гостя в контору хозяина передёрнуло и что они оба — и хозяин, и его гость — обменялись взглядами, полными ненависти и непримиримой вражды. Однако же старый слуга почтительно вышел из конторы и остановился за дверьми не для того, чтобы подслушать происходивший в конторе разговор, а потому что принимал самое искреннее участие в судьбе своего господина, с которым издавна привык связывать свою радость и горе.

Но, как ни напрягал Даниэль свой старческий слух, до его ушей не долетало ни одно слово. Только уже много времени спустя различил он голос своего господина; но он долетал издали, и поэтому старик заключил, что Госвин Стеен увёл своего посетителя в смежную комнату.

Эта чрезвычайная предосторожность тем более поразила Даниэля, что хозяин обыкновенно делал все дела с знакомыми ему купцами при открытых дверях, между тем как на этот раз не только закрыл дверь в контору, но и запер её задвижкою.

Соображая всё это и покачивая головою, Даниэль поднялся на лестницу, чтобы сообщить обо всём фрау Мехтильде, ожидавшей его возвращения.

Супруга хозяина тяжело вздохнула.

— Тут есть какая-то загадка, — сказала она многозначительно, — и я даже не решаюсь её отгадывать...

Даниэль тем временем опять спустился с лестницы и стоял внизу, ожидая приказаний.

Спустя несколько времени задвижка, замыкавшая дверь в контору, щёлкнула, и дверь отворилась. В дверях показался Госвин Стеен, ещё бледнее прежнего. Он кликнул Ганнеке.

— Ганнеке наверху, в пакгаузе, — сказал подоспевший на зов Даниэль.

— Сию минуту послать его сюда! — приказал хозяин.

— Сейчас! — отвечал старый слуга. Но прежде, нежели обернуться к лестнице, он осмелился спросить хозяина: — Не прикажете ли послать к вам супругу вашу? Мне сдаётся, что вы нездоровы.

Госвин Стеен гневно свёл брови, топнул ногою и крикнул:

— Позови мне Ганнеке! И не заботься об остальном, что тебя не касается.

И тотчас опять замкнул за собою дверь. Старику это было очень обидно. Так грубо и грозно с ним никогда ещё не говаривали, с самого начала его долгой тридцатипятилетней службы в торговом доме «Госвин Стеен и сын». Он начинал чуять веяние иной наступающей эпохи — леденящее дыхание какого-то приближающегося страшного бедствия.

Покорно исполнил он приказание и позвал Ганнеке из пакгауза.

Старый слуга и рад был бы поделиться с рыбаком-приятелем своими взглядами и мнениями, но не успел ничего сказать, потому спешил скоротать свидание своего хозяина с этим чужим гостем, к которому он относился очень недоверчиво, хотя и сам не мог себе дать отчёта, почему это происходило.

Когда Ганнеке вошёл в контору, Госвин Стеен вышел к нему из соседней комнаты.

— Я приказал тебя позвать, — сказал он рыбаку, — потому что ты мне нужен как свидетель в одном деле, которое должно покамест оставаться втайне. Ты много раз уже доказывал мне свою привязанность и преданность. Могу ли я и впредь на тебя положиться?

— Я за вас, г-н Стеен, пойду и в огонь, и в воду, если бы это было вам нужно.

— Сегодня я хочу тебе дать весьма веское доказательство моего к тебе доверия, — продолжал хозяин.

— Постараюсь оказаться достойным его, — подтвердил Ганнеке.

— Верю, — сказал Госвин Стеен, медленно шагая взад и вперёд по конторе. — Само собою разумеется, что я мог бы и без тебя обойтись, так как у меня довольно есть и друзей, и знакомых. Но я не могу поручиться за то, что они сумеют смолчать, тогда как ты...

— Буду нем как могила, г-н Стеен.

— Мне этого достаточно, — с видимым удовольствием проговорил хозяин, — возьми свою шапку, и пойдём.

Когда несколько минут спустя Ганнеке вернулся с шапкой, то увидел, что господин его уже не один: рядом с ним стоял тот датчанин, которого он видел на Шонене. С изумлением посмотрел он на своего господина и на датчанина, так как ему представлялось, что после той ужасной ночи эти два человека никогда в жизни не должны будут свидеться. Впрочем, ни хозяин, ни гость не обратили ни малейшего внимания на изумление рыбака, и все трое вышли молча из дома, между тем как старик Даниэль смотрел им вслед, покачивая головою.

Госвин Стеен направился к лежавшей по соседству торговой площади, которая тогда была гораздо обширнее, нежели теперь, так как на ней стояла в ту пору высокая и прекрасная Мариинская церковь, почитавшаяся лучшим из Божьих храмов на севере Европы. На самой середине площади возвышалась городская ратуша, затейливо построенная из чёрных и красных цветных поливных