— Привет, девочки! София, давай поменяемся местами? У меня есть разговор к Рите. — Не дождавшись согласия, она немедленно пристроила пятую точку между мной и Ри. Проще было подвинуться, чем пытаться выдавить писательницу, желавшую беседы с потенциальным агентом.

— Ты придумала новое название для своего шедевра? — с несчастным видом уточнила фея.

— Нет, на занятиях по конной езде я чуть не сверзилась с кобылы, и мне пришло озарение. «Желтая Шляпка» — это плагиат на Шарли Пьетро! — резковатым голосом призналась Несс. — Я благодарна, что ты не позволила мне опозориться перед целым институтом читательниц.

Не веря собственным ушам, с двух сторон мы изумленно таращились на юный талант. На бледном лице феи растекалось чистое, настоящее счастье, и в фиолетовых глазах вспыхнули волшебные звездочки…

— Я придумала новый потрясающий сюжет. — Несс выудила из кармана сложенный листочек, и звезды в глазах Риты немедленно потухли, зато появилась жажда убийства. Минуту назад с подобной кровожадностью она разглядывала затылок Ди.

— Что это? — вкрадчивым голосом вымолвила она.

— Синопсис, — объявила писательница. — Я теперь буду давать тебе синопсисы, прежде чем браться за роман. В этом случае мои истории точно попадут в библиотеку. Возьми!

Несс ловко сунула листик поскучневшей фее. Не знаю, что заставило Ри развернуть краткое содержание будущего шедевра, но она вдруг крякнула:

— «Академия любви»?!

— Все гениальное — просто! Правда? — подпрыгнула на лавке Несс и приложила руки к груди. — Ты произнесла вслух, а сердце затрепетало. Представьте, любовь в Институте благородных девиц между студенткой и сексапильным умопомрачительным ректором. Он бывший боевой маг. Высокий красавец, владеющий темными искусствами. За его широкими плечами многие битвы…

В это время по проходу засеменил наш низкорослый, кругленький, как дрожжевая булочка, лысоватый ректор неопределенного возраста. Рядом с видом генеральши вышагивала ведьма Ру с прямой, точно доска, спиной. Следом тихонечко брели остальные деканы, предпочитавшие оставаться в тени наставницы законоведческого отделения, нежели перебегать ей дорогу. Вдруг и правда ведьма проклянет? Или пнет, как паршивую черную кошку.

Наставники поднялись на сцену. Ректор сделал шаг вперед, снова превращаясь в солиста церковного хора, и поприветствовал тонким фальцетом:

— Здравствуйте, дамы! Сегодня мы собрались, чтобы объявить решение по весеннему балу…

Ректор что-то говорил о вручении подарков лучшим ученицам и о гостях из столицы, чей приезд грозил институткам вощением паркета в бальной зале до кровавых мозолей. Рита зашептала, нагнувшись к Несс:

— У меня два вопроса. Где ты встречала сексуального ректора? Глянь на нашего. Ректоры, как генералы, получают эполеты только к возрасту, когда пузо перерастает эго и затмевает мужское достоинство. И вообще, кто пустит бывшего военного в цветник к невинным девицам?

— Я пишу сказки, — обиделась Несс. — Если скажу, что трава синяя, так и будет!

— Логично. Ты автор, тебе виднее, — пробормотала фея и прикусила язык, потому как ведьма Ру вперила в нас страшный немигающий взгляд.

После собрания нас ожидала лекция по эстетике языка. На редкость скучный предмет, учивший единственному умению — дремать с открытыми глазами. Правда, Ри еще исхитрилась овладеть искусством зевать с закрытым ртом. Другими словами, благородные девицы, будущие специалисты по изящной словесности, приготовились скрашивать часовой досуг чтением любовных романов в рукописях, зубрежкой стихов к завтрашним чтениям на занятии по поэзии, а фея достала страницы из книги Шарли Пьетро.

Когда по коридору разлетелся переливчатый звоночек, предупреждавший учебное крыло, что пришло время собираться на очередное занятие, девицы уже были при деле. Дверь распахнулась. Мы привычно поднялись со своих мест, приветствуя преподавательницу по эстетике языка.

— Добрый день, госпожа наставница! — нестройным хором отрапортовали мы…

В учебный класс вошел Кристоф Ленар со знакомым портфелем в руках.

— Добрый день, дамы, — не моргнув глазом, отозвался заблудившийся в коридорах замка законник. — Присаживайтесь.

Усевшись, мы следили, как суетливой походкой, с видом страшно запутавшегося человека он шагал к кафедре. В настороженной тишине щелкнули застежки портфеля, и из необъятного нутра была извлечена стопка невнятных документов.

— Кто раздаст? — обвел он класс вопросительным взглядом из-за больших очков.

Откровенно сказать, мы настроились на собственные дела и смотрели на раздаточные материалы в руке преподавателя как на смертный приговор, оформленный письменно.

— Госпожа Вермонт, — потряс Ленар бумагами.

Подлец!

— Конечно, господин Ленар, — отозвалась я, с грохотом отодвигая стул. Странно, как на полу не осталось царапин.

В гробовой тишине я подошла к преподавательской кафедре и попыталась забрать протянутые бумаги. Кристоф не сразу разжал пальцы, не давая мне выхватить материалы. Я вопросительно изогнула бровь.

— По одному экземпляру, пожалуйста, — добавил он с нарочито растерянным видом. — Не по два, не по три…

— Я слышала! — перебила я и, прикрыв глаза, мысленно чертыхнулась. Дьявол в плохо сидящем костюме каждый раз ловко срывал с меня маску уступчивой дурочки.

— Превосходно. — Ленар добавил невидимую усмешку, едва-едва изогнувшую уголок красивого рта, словно говоря, что хорошенько обдумал утреннее происшествие и принял вызов. Глупец! Он не догадывался, с кем связался.

В моем воображении книжного Кристофа в кожаных штанах и с жирком на животе трепал синий дракон, а наяву по гулкой аудитории разносился его голос:

— Декан Орди посчитала, что будущим специалистам по изящной словесности полезно узнать об авторском праве. Сейчас госпожа Вермонт закончит раздавать договоры…

— Я закончила, — немедленно перебила я и с каменным лицом опустилась на свое место.

— Итак, перед вами типичный издательский договор, — объявил Ленар.

Я без интереса заглянула в документ, откопированный красивым каллиграфическим почерком. В авторской графе было указано имя — Бевис Броз. По аудитории разлетелись испуганные шепотки. Договор сочинителя эротики с издателем был иным, с особыми условиями, позволявшими мне своевременно оплачивать учебу Иветты. Писулька, подсунутая студенткам, являлась обычной провокацией. Кристоф просто пытался вычислить, кто был связан со скандальным писателем.

Во время обеда в столовой студентки отделения изящной словесности пребывали в глубокой задумчивости. Все страшно взволновались тем обстоятельством, что в течение часа воздух учебной аудитории не меньше пятидесяти раз был потревожен запрещенным именем — Бевис Броз. Абсолютное, вопиющее… потрясающее попрание канона о поведении и занятиях благородных девиц!