– Да вы шутите, – прошептала я, стоя перед заброшенной торговой лавчонкой. Руки опускались. Не от удивления, а от тяжести бронзового коня. Пришлось подставить колено и, балансируя на одной ноге, прижать к груди дорогую сердцу статуэтку. Лучше надорваться, но не позволить престижной премии «Самое бойкое перо королевства», можно сказать, достижению всей моей жизни, уткнуться бронзовой оскаленной мордой в дорожную пыль городка Питерборо!

– Мы точно не ошиблись адресом? – оглянулась я через плечо к носильщикам, сгружавшим с тачки дорожные сундуки.

– Нет, госпожа, – отозвались те. – Она и есть. Старая чайная лавка Ходжеса.

Витрины лавки были заколочены. Потемневшие ставни на втором этаже плотно закрыты. На обшарпанной двери висел ржавый навесной замок. Молоточек кто-то скрутил, уличный фонарь тоже – остался только жалкий крюк. Весь домик выглядел донельзя линялым и решительно не соответствовал светлому образу, нарисованному мной в воображении.

Глядя на ветхое безобразие, я была готова официально заявить, что те, кто нас, газетчиков, называл врунами, никогда не получали вежливых писем от стряпчих, служивших у покойных дядюшек по материнской линии. В злосчастном послании говорилось, что я, Александра Генриетта Колфилд, получила в наследство от безвременно скончавшегося родственника чудную торговую лавку в живописном городке Питерборо, что стоял на берегу озера Кристал-Уотер.

Громкое название рисовало в воображении удивительной красоты горные склоны, затейливые особнячки и толпы отдыхающих в любое время года богатеев. Но когда я вышла из омнибуса, в котором тряслась сорок часов с бронзовым конем на коленях, то почувствовала себя обманутой. Питерборо оказался обычной провинциальной дырой, сонной и неторопливой. От чистого воздуха кружилась голова, а от тишины звенело в ушах. И ни единого магната! Если только они не прятались по подворотням и кустам.

К слову, набережной в городке вообще не было. По дороге к дядюшкиной лавке носильщики мне объяснили, что Питерборо стоял в двадцати милях от озера, то есть на непреодолимом расстоянии к туристическим маршрутам. Откуда здесь взяться набережным с пирсами и магнатам с яхтами? Хорошо, что свое почтовое отделение имелось и даже маленький вокзал, правда, открытый всего пару лет назад.

– А когда будет следующий омнибус до Кингсбурга? – как будто небрежно уточнила я.

– Через неделю, – сгружая последний сундук, объявили работники.

Я подавилась на вдохе.

– Сложить вещи обратно? – ухмыльнулся один из них.

– Нет уж, – передернула плечами. Вернее, попыталась. С тяжелой дур… фигурой даже двигаться получалось с трудом. От веса «достижения всей моей жизни» ныли руки и подгибались колени. Я действительно сбежала бы от местных красот и свежего воздуха обратно в столицу, но возвращаться нам с конем и дорожными сундуками было решительно некуда.

Оставив меня перед ветхой собственностью, готовой рассыпаться на дощечки от любого дуновения ветерка, носильщики загремели тачкой по брусчатке.

К посланию от стряпчего прилагался ключ. Я его почти отыскала, но выронила ридикюль из рук, а следом чуть не упустила коня. От удара в сумке что-то подозрительно звякнуло. Главное, чтобы не ароматическое масло. Не хочется пахнуть, как коммивояжер с ящиком дешевых благовоний.

– Сейчас я тебя достану, сволочь! – процедила я.

Расставила пошире ноги и попыталась поднять ридикюль, не выпуская из рук статуэтку. Но только кончики пальцев зацепились за ручку, как в поле зрения появились чужие туфли, и сумку выдернули буквально у меня из-под носа!

– Да ты оборзел, сволочь! Положи обратно, иначе конем зашибу! – рявкнула я, изумляясь наглости местных грабителей. Где это видано: увести сумку среди бела дня?

– Извините, госпожа Колфилд, – вдруг смутился налетчик.

Я выпрямилась и глянула на преступника. Оказалось, что рядом мялся невысокий, невзрачный типчик в дурно сидящем костюме и с прилизанными на косой пробор светленькими волосенками. Выглядел он не вором, а серийным маньяком.

– Откуда вы знаете мое имя? – сощурилась я.

– Я Стэн Кроули, поверенный вашего дядюшки. Это я вам писал, – объявил он.

– Ах, стряпчий…

– Приятно познакомиться. – Он протянул руку.

– Взаимно, – согласилась я и с ловкостью фокусника-мошенника втюхала поверенному бронзовую статуэтку. От тяжести у бедняги подогнулись колени. Он крякнул, но прижал коня к груди с таким рвением, точно охранял родное дитя.

– И как вы узнали о моем приезде? – забрав у него ридикюль, я принялась переворачивать содержимое в поисках ключа и печати для охранного заклятья – небольшой плашки из магического металла.

– У нас городок маленький, новости расходятся быстро, – простонал поверенный и кое-как обтер рукавом пальто испарину, немедленно выступившую от натуги.

– Быстрее только простуда, – заметила я, целясь ключом в замочную скважину. Учитывая, что омнибус прибыл на станцию не больше часа назад, новости в Питерборо разлетались не просто быстро, а со скоростью скверны в осажденном замке.

– Постойте! – притормозил меня Кроули. – Сначала печать. Вот сюда…

Он указал на почти бесцветную метку, выдавленную на двери рядом с ручкой. От тяжести бронзового коня натруженные руки тряслись, и я не с первого раза попала плашкой в знак. На одно мгновение фасад дома вспыхнул бледным зеленоватым светом.

Я присвистнула. А дядька-то на охранную магию не поскупился!

– Замок немножко заедает, – прокомментировал Кроули, когда я сунула ключ в замочную скважину. – Вы сначала вытащите его, а потом снова вставьте и открывайте.

– Смотрю, вы неплохо разбираетесь в моем замке, – сыронизировала я. – Много раз пытались открыть?

– Да разве ж полезет стряпчий в чужую собственность, – нашелся мошенник. – Я проверял целостность вашего, так сказать, наследства.

Чтобы распознать в поверенном дядюшки отменного враля, особого чутья не требовалось. И упоминать, что просто «рыбак рыбака видит издалека», совершенно не к месту. Мы непохожи. Я никогда не вру. Ладно, изредка. Хорошо! Бывает, что привираю, но того требует творческая профессия. В смысле, бывшая творческая профессия требовала. Сейчас мы с конем временно оказались не при делах.

– И вас не смутило, что в лавку даже вор забраться не может? – заметила я, но тут же оговорилась: – Не подумайте, будто я недовольна. Благодарю вас за рвение и преданность делу.

– Тут ручка хлипенькая… – тихонечко выдохнул Кроули.

– Простите, что? – не расслышала я, попыталась повернуть ручку, и она с грохотом выпала из гнезда, заставив меня отпрянуть.

– Слышали поговорку, что ручки на входной двери ломаются на счастье? – нервно хохотнул Стэн.