— Друг. Просто друг. И сейчас ты у меня дома.

— Как я сюда попала? — немного расслабилась рыжая.

— А как тебя зовут? — спросил я, решив проверить для начала адекватность незнакомки. Мало ли как на её психике вколотые препараты сказались.

— Алиса.

— И что последнее, Алиса, ты помнишь?

Этот вопрос заставил девушку надолго задуматься; от волнения она закусила губу и наконец неуверенно произнесла:

— Флаер. Я была во флаере.

— А как ты там оказалась?

— Не помню. — Алиса наморщила лоб и вновь попыталась перехватить инициативу: — К чему эти вопросы?

— Да так, — пожал я плечами и присел на другой край дивана. — В общем, тот флаер мы сбили…

— Кто — мы? — насторожилась девушка.

— Мы — это группа товарищей, которым не нравятся туристы, — и, заметив промелькнувшее в глазах Алисы недоумение, я поспешил пояснить: — Туристы — это инопланетяне, федералы и прочая залётная публика.

— Ты террорист?

— Я сам по себе. Просто оказал хорошему знакомому не безвозмездную услугу.

— Наёмник?

— Вроде того.

— И ты захватил меня и принёс к себе?

— Не захватил, а спас, — поморщился я и ткнул носком ботинка валявшиеся на полу обломки наручников: — Тебя ведь не просто так в кандалы заковали?

— Не просто, — тяжело вздохнула девушка и вытерла выступившие на лице капельки пота.

— Воды?

— Да! Нет. Позже. — Алиса посмотрела мне в глаза и спросила: — Как тебя зовут?

— Владимир.

— А кто-нибудь ещё знает, что я здесь?

— Можешь не беспокоиться — никто.

— А твои товарищи?

— Мои товарищи там и остались, — поморщился я. — Флаеры мы сбили, но потом неожиданно появились звери, и пришлось бежать.

— Звери? — Удивлению девушки не было предела. — Вы смогли сбить боевые машины и испугались каких-то зверей?

— Звери — это переселенцы. Арабы и негры в основном.

— Переселенцы? Понятно. — На лице девушки промелькнуло мимолётное раздражение, но оно тут же сменилось неподдельным беспокойством: — А здесь мы в безопасности?

— Разумеется! Во-первых, они о тебе не знают и искать не станут. Во-вторых, это не их район. Здесь их не любят. Если звери рискнут тут появиться, то очень сильно об этом пожалеют. Дороги заблокированы, оставшиеся проезды под охраной. А без автомобилей им отсюда живыми не уйти. Никаких шансов.

— Понятно, — кивнула Алиса. — Выходит, ты действительно меня спас…

— Так получилось, — даже немного смутился я.

— И что теперь?

— Для начал мне хотелось бы узнать, почему ты оказалась в том флаере.

Я поднялся с дивана и отошёл к верстаку, пытаясь хоть немного взять себя в руки. А то совсем из-за симпатичной мордашки голову потерял. Не к добру это. Как-то нет доверия к любви с первого взгляда, слишком уж обмануться в человеке просто. К тому же из-за пустяков федералы в такие наручники никого заковывать не станут.

Может, ну её? Пусть теперь сама выпутывается?

Так ведь симпатичная, зараза. Жалко. В одиночку точно пропадёт. Без вариантов.

— Зачем тебе это? — забеспокоилась поправлявшая растрепавшиеся лохмы волос Алиса.

— Хочу помочь, — отделался я полуправдой.

— Помочь? — вскинулась девушка. — А чем ты можешь помочь?

И вот тон, которым это было произнесено, не понравился мне категорически. Чувствовался в голосе Алисы какой-то нехороший надрыв. Не думаю, что обидеть хотела, но до истерики точно недалеко. Блин, сейчас ещё только слёз не хватало!

— Могу помочь выбраться из пятна, — предложил я. — Одной это будет сделать не в пример сложней.

— А с тобой — легко?

— Ну, — усмехнулся я, — на местности ориентируюсь. За черту города, по крайней мере, без проблем выведу.

— А если я не хочу уходить? Что, если мне наоборот надо попасть в центр?

От взгляда пристально уставившихся на меня зелёных глазищ стало как-то не по себе, и я невольно поёжился:

— Бред!

— Ты не сможешь меня туда провести? — Алиса слегка склонила голову набок и уточнила: — Или просто не хочешь? Пойми, мне действительно нужна помощь!

— Такая помощь недорого стоит. — Я облокотился о верстак и покачал головой. — Суицид вообще вещь слишком интимная, чтобы кого-то постороннего о помощи просить.

— Неужели это настолько опасно? Просто дойти до центра города?

— Опасно — это просто переправиться на тот берег реки. Идти дальше уже чистое самоубийство, — слегка сгустил я краски в надежде добиться нужного эффекта.

— Почему ты так в этом уверен? Неужели туда никто не ходит?

— Нехорошее там место. — И вот с этим уже было не поспорить. — Ты не думай, туда многие поначалу выбирались. Просто со временем мало кто возвращаться стал.

— Это плохо. — Девушка поникла, но вдруг выпрямилась, поджала губы и спросила: — А как далеко ты сможешь меня проводить?

— Да что происходит, в конце-то концов?! — не на шутку удивился я. — Зачем тебе в центр?

— Я тебе всё расскажу, если пообещаешь помочь.

— Пойдём ко мне, — вздохнул я. — Помочь, конечно, помогу, но на самоубийство подписываться не стану.

— Самоубийством будет ничего не предпринять, — решительно заявила Алиса.

— Как же, как же, — покивал я, выключая свет, но от слов девушки по спине побежали мурашки. Она ведь на полном серьёзе эту сентенцию произнесла! Да и туристы неспроста в центр рвались, если уж на то пошло.

— Ты мне не веришь?

— Для начала объясни, во что от меня требуется поверить.

Девушка ничего не ответила; я закрыл дверь мастерской и по тёмному коридору повёл её к себе. Первым зашёл в комнату и нашарил на стене выключатель. Тусклый свет заморгавшей под потолком лампочки выхватил из непроглядного мрака стену, обклеенную обшарпанными фотообоями, и остальные три, ничем не обклеенные, но не менее обшарпанные. Ещё — комод с приставленным к нему раскладным столиком, занятые зимней одеждой вешалки, кровать и висевший на вбитых в бетон железных крюках гамак. В целом неплохо, только по углам темно, да трубы ржавые всю картину портят.

— Располагайся, — указал я девушке на кровать.

— И ты тут живёшь? — удивилась она, разглядывая аскетичную обстановку.

— Ну да.

— А зимой как?

— Прохладно, факт. Но вообще, последние зимы тёплыми были — местная климатическая аномалия, не иначе. Жить можно.