В том-то и дело. Она не могла. Мелоди поднесла чашку к губам, не замечая, что молоко в ней пастеризованное, то самое, которое она не выносит. Она больше не могла верить.

Супруги пили кофе молча, автоматически ели бисквиты. Мелоди не хотелось говорить, не хотелось возобновлять дискуссию. Она неделями продумывала аргументы и контраргументы и теперь не могла сказать Зику ничего, чего бы уже не сказала. Ее доводы иссякли.

— Давай слепим снеговика.

Если бы Зик предложил: «Давай слетаем на Луну», она не удивилась бы сильнее.

— Что?

— Снеговика. — Он указал на окно. — При отеле имеется маленький дворик. Окна ресторана выходят как раз туда. Там растет дерево и несколько кустов. Мы можем слепить снеговика. — Зик улыбнулся. — Давай жить жизнью, полной опасностей.

— Но как же мы?… — Она покачала головой. — Все спят. Дверь, наверное, заперта. Нас никто не выпустит.

— Кто-то должен дежурить. — Зик заставил ее подняться. — Хочется немного подышать свежим воздухом.

Мелоди тоже хотелось. Она задыхалась после месяцев, проведенных в больнице.

— Они решат, что мы сумасшедшие.

— Это их право. — Он наклонился и крепко поцеловал ее. — Оденься потеплее и… — Зик замолчал, потому что ему в голову пришла новая мысль. — Если, конечно, ты не устала.

Он хотел сказать: «Если твои ноги не очень болят», — решила Мелоди. Да, ноги болели. Немного. Гораздо меньше, чем в больнице, когда ей было не о чем думать, кроме своего самочувствия. Женщиной овладела жажда приключений.

— Нет, я не устала.

— Тогда пошли. Мы создадим для потомков шедевр.

— Неприятно говорить об этом, но он вскоре растает.

— Да, но память о нем будет жить, — возразил Зик, когда они выходили из гостиной. — И я, кстати, верю, что снеговики оживают, как только люди уходят. Наш получит много радостей в своей недолгой жизни.

— Ты сумасшедший, — рассмеялась Мелоди. Все это было в духе Зика. — Сумасшедший.

— Нет, я просто благодарен судьбе. — Он вдруг стал серьезным. — Несколько месяцев назад, в первую твою ночь в больнице, мне советовали готовиться к худшему. Такие ситуации заставляют разобраться, что в жизни важно, а что нет. Ты думаешь, что все в твоей власти, что расписал будущее день за днем, и вдруг понимаешь, что один миг может все изменить. Мы, люди, такие хрупкие. Мы легко ломаемся.

— Особенно под колесами грузовика, — сухо заметила Мелоди, не желая продолжать эту тему. — Все-таки были свои плюсы в девятнадцатом веке, когда можно было столкнуться только с экипажем, запряженным лошадью или пони. Его колеса не так давили бы на ноги.

— Да уж, наверное. — Зик улыбнулся, в его глаза вернулись веселые искорки. — Впрочем, когда я был мальчишкой, меня как-то лягнула лошадь. Потом я долго ходил с синяками.

Мелоди отправилась в спальню и быстро оделась.

«Служащие отеля, вероятно, сочтут, что мы лишились разума», — подумала она, застегивая пальто. Но это компенсация за долгие ночи в больнице, когда все спали, а она лежала без сна и считала часы. Тогда все казалось таким мрачным, таким безнадежным…

Может быть, она слишком много размышляла? Но как не думать, если у тебя бессонница?

«Перестань копаться в себе», — распорядилась Мелоди и кивнула в знак согласия. Что говорила ей рыженькая нянечка-ирландка? «Плыви по течению». И если сегодня ночью течение ведет себя как шаловливый подросток — что ж, пусть будет так.

Когда она вышла из спальни, Зик уже ждал ее. В лифте он очень осторожно поцеловал жену в нос.

— В этой шапочке ты выглядишь как десятилетняя девочка. — Он качнул пальцем помпончик.

Мелоди, не сдержавшись, улыбнулась. Зик выглядел убийственно привлекательно.

— Это хорошо или плохо? — спросила она, явно напрашиваясь на комплимент.

— Хорошо. Конечно, хорошо. Если честно, я опасался, что ты передумаешь насчет снеговика. Ты всегда такая сдержанная, так боишься раскачать лодку. Я думал, ты не решишься побеспокоить служащих отеля.

Правда? Мелоди в упор посмотрела на него. Возможно. Еще один призрак из ее детства. Бабушка, несомненно, придерживалась старых правил, гласивших, что детей не должно быть ни видно, ни слышно.

В Зике ее с самого начала привлекло нежелание смиряться с ограничениями — и внешними, и внутренними.

— Жизнь — не розовая водичка, — сказал он как-то. — Она такая, какой ты ее делаешь, и, чтобы побеждать, иногда приходится брать судьбу за горло и заставлять подчиняться себе. Вертясь и приспосабливаясь, ничего не добьешься.

Тогда Мелоди не знала, согласна ли она с ним, но теперь поняла, что согласна.

— Лепить снеговика — не совсем то же, что взойти на Эверест или спуститься в лодке по Амазонке, правда?

— Все в мире относительно, — заметил Зик. — Для одного человека снеговик — то же, что Эверест для другого.

Двери лифта открылись. Зик взял ее за руку и повел к столу, за которым сидели дежурная и швейцар. Они удивленно переглянулись.

— Можем мы что-нибудь сделать для вас? — спросила девушка-дежурная профессионально вежливо.

Зик ослепительно улыбнулся.

— Мы хотим слепить снеговика. — Он сразу приступил к делу. — В вашем дворике. Я думаю, это возможно.

Дежурная заморгала, но тут же приняла деловой вид. Она знала, кто такой Зик Джеймс. В отеле поднялся переполох, когда стало известно, что он остановился тут вместе со своей бедняжкой женой, которая чуть не погибла под колесами грузовика. Менеджер строго-настрого приказал исполнять любое желание мистера и миссис Джеймс.

— Конечно, сэр, — промурлыкала девушка. — Майкл отопрет для вас дверь во дворик. Может быть, вам нужно что-нибудь еще… — она сделала паузу, — для снеговика?

Зик немного подумал.

— Хорошо бы достать шляпу и шарф. Еще морковку для носа и что-то, из чего можно сделать глаза. Ну, например, пуговицы.

Дежурная деловито кивнула, и Мелоди пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Девочка с восторгом будет рассказывать историю об эксцентричном миллионере. Она сможет развлекать гостей на вечеринках целый год.

Когда швейцар Майкл проводил их во двор, где лежал снег глубиной дюйма три-четыре, снегопад уже прекратился, облака рассеялись. Было очень холодно, но воздух был чист и свеж. Два выходивших во двор окна слабо светились. В остальных света не было.

— Пойду поищу то, что вы просили, — сказал швейцар. — В бюро забытых вещей найдутся и шарф, и шляпа. Позволю себе спросить: снеговик будет мужского или женского пола? Хотелось бы знать.

Зик развеселился:

— Пожалуй, мы слепим двух снеговиков — джентльмена и леди. Как вам идея?