Я взял бинокль и внимательно осмотрел окрестности. Лето-то оно лето, только непонятно какого года. Ясно только, что мы попали куда-то до 1912 года, потому что следов качинского аэродрома еще не видать. На месте поселка Кача лежит маленький хутор из двух домов, а дорога, проходящая параллельно берегу, из обычного для нашего времени сельского асфальта превратилась в узкий пыльный проселок, на котором едва могли разъехаться две телеги. На месте пгт Андреевка, примерно в четырех с половиной километрах от нас, виднеется какое-то небольшое, явно татарское, селение, украшенное мечетью с небольшим минаретом. Примерно такой же аул находится на месте пгт Угловое. Поселка Солнечный на своем месте вообще нет. Нет и распаханных полей. Склоны гор, поросшие неровным кустарником и отдельно стоящими деревьями, речка Кача лениво блестит на солнце внизу на дне долины. И больше ничего.

И самое главное – ни одного столба с проводами, ни телеграфно-телефонного, ни электрического, никакого. Лепота. Точно XIX век, или даже раньше. Пока мы еще даже менее точны, чем теоретики, пора разбираться в вопросе предметно.

От взятия «языка» мы пока воздержимся, сказано же нам было – себя не проявлять. В здешней мирной идиллии каждый пропавший человек – это повод для расследования. И что они знают, эти пейзане… Хотя нет, мусульмане в этом смысле более грамотные. Какой год идет с момента бегства пророка из Мекки в Медину – знают все. Спроси, разбудив ночью – от зубов отскочит. Надо только помнить, что лунный мусульманский год примерно на 12 дней короче солнечного христианского, и поэтому простым сложением-вычитанием не обойтись, тут знаток нужен. Знатоки у нас есть, но мы все равно пока от такого экстремизма воздержимся, а вот беспилотник запустить вполне можно, не зря же мы его сюда тащили.

Беспилотник у нас шикарный, электрический, бесшумный, как привидение, модель «Инспектор-401». Я такой только тут впервые-то и увидел. Идею взять наш штатный ротный «Орлан-20М» полковник Одинцов зарезал на корню. Его двухтактный движок тарахтит в полете, как трактор «Беларусь», и в скрытый поиск его можно посылать только в страну глухих. Что и подтвердилось во время конфликта на Донбассе. Украинской армии тогда удалось сбить не меньше пяти беспилотников ополчения. А может, и не ополчения, может, своих собственных, опознавательные знаки на такой технике не рисуют. Зато на «Инспекторе» один только сверхлегкий аккумулятор стоит, наверное, как десяток «Орланов». Эта модель, в отличие от своего предшественника, 301-го «Инспектора», по верхней поверхности крыла и фюзеляжа дополнительно обтянута еще и фотоэлементной пленкой, так что в солнечный полдень, какой был сейчас, увеличивает дальность полета как минимум вдвое. Узнаю суровый «конторский» почерк. Не абы что, но настоящее бесшумное привидение без мотора, пусть и по цене фешенебельной «Ауди».

Полчаса возни со сборкой и настройкой, и вот уже «Инспектор», тихонько жужжа, уходит в небо. Полет по маршруту Кача – Севастополь – Бахчисарай – Кача, протяженность около 90 километров, с учетом пролета от начала и до конца вдоль Северной бухты, скорость на маршруте около 120 километров в час, время в пути 45 минут, максимальное удаление от точки старта – 25 километров.

Стараясь не отсвечивать, мы, прикинувшись ветошью, стали вести наблюдение за окрестностями. Вот по дороге от Севастополя в нашу сторону медленно бредет парочка заморенных лошадок, запряженных в бричку. На козлах сидит старенький кучер, ну прямо вылитый чеховский Иона. Он уныло смотрит на тощие лошадиные зады. На сиденье брички едет барин в позе Стеньки Разина с картины Сурикова. Он одет в потертый форменный сюртук без погон. Похоже, что господин отставной военный – усы и отсутствие бороды подтверждают это. Видно, бывший служивый крепко подгулял этой ночью. Надо бы тормознуть его и попытаться выяснить с помощью наших спецсредств число, месяц и год, в котором мы очутились. А потом – у нас в аптечке есть средство, вызывающее полную амнезию. Проснется он и запоет: «Что-то с памятью моей стало…»

Пока бричка со скоростью умирающей от старости черепахи ползла в нашу сторону, поступили первые изображения от беспилотника. Сержант Птицын, наш «пилот», попросил меня глянуть на них. На мониторе ноутбука, используемого для «Инспектора» в качестве управляющей станции, перед нами лежал Севастополь. Причем не тот город, который мы знали в своем прошлом, а совершенно другой, какой-то маленький и уютный… По всему Севастополю шло строительство. Построены были Константиновская и Александровская батареи. И самое главное, флот у причалов. Парусный флот… Хотя нет, есть и несколько колесных пароходов с парусным вооружением, кажется, их называли пароходо-фрегатами.

– Костик, – обращаюсь я к сержанту-контрактнику по прозвищу «Студент», он действительно студент, учится заочно на историка, – слушай, ты случайно не помнишь, в каком году на Черноморском флоте появились первые пароходы?

– Кажется, после тысяча восемьсот сорокового, товарищ майор, – отвечает тот, – вернемся на базу, надо будет пошариться в Интернете.

– Я тебе пошарюсь, – погрозил я ему кулаком, – не забыл, что все запросы отслеживаются? Мы – тихие и мирные овечки и нас совсем не должна интересовать история. И без тебя найдется, кому шариться, если будет так надо…

– Товарищ майор, – сказал Костик, – а вы посмотрите, ведь Крымской войны тут еще не было…

– Сам вижу, – ответил я. – И какие выводы, сержант?

– Мы где-то между сороковым и пятьдесят третьим, тысяча восемьсот, разумеется. Сказать точнее не хватает данных.

– Молодец, студент, – саркастически заметил я, – нас просили узнать, сколько вешать в граммах, а ты даешь вилку плюс-минус километр. Ты это, последи за картинкой, может, еще что увидишь знакомое, а мы с ребятами пока будем тихонько брать «языка»…

«Языка» взяли лучше не придумаешь. Когда из кустов прямо перед бричкой, словно черти из табакерки, выскочили двое «леших», с размалеванными боевым камуфляжем лицами, то лошади замерли как вкопанные, а кучер с перепугу сомлел и без чувств сполз со своего места. Я даже испугался, не помер ли ненароком бедолага от сильного испуга. Но нет, дыхание, пульс и все прочие признаки жизнедеятельности были в наличии.

А его седок даже и не пошевелился. Похоже, что он до сих пор не мог выбраться из липкого, как клейстер, и черного, как вакса, алкогольного полусна-полубреда. Ребята быстренько вывернули карманы спящего гуляки и извлекли из них несколько мятых кредитных билетов и монет разного достоинства с датами чеканки между 1825 и 1843 годами. Также была обнаружена помятая пригласительную карточка, в которой Иван Власьевич Кузюпкин, отставной ротмистр, приглашался июля месяца девятого числа одна тысяча восемьсот сорок четвертого года на именины к лейтенанту флота Головнину Петру Александровичу. Последняя бумага была самой ценной, и по ней можно было предположить, что девятое июля было вчера, и господа офицеры, как отставные, так и состоящие на службе, всю ночь ударно квасили за здравие именинника. Ну и флаг им в руки. Нашу задачу можно считать выполненной, развал-схождение установлено, свести время с точностью до миллисекунд, пронаблюдав прохождение солнца через меридиан, можно и позже.