— А зачем мне компьютерщики?

— А кто вам нужен?

Директор, видимо, наконец понял, что никаких подвохов в появлении этой странной девочки не было, она действительно хотела устроиться на работу. Он расхохотался.

— Мне никто не нужен.

— Очень жаль, — Рита встала и направилась к дверям, что-то забавно неестественное было в этом ребенке, что-то неуловимо интригующее.

— Эй!

Рита обернулась.

— Лет-то тебе сколько?

— Четырнадцать с половиной! — гордо ответила девочка.

— И откуда же ты в свои четырнадцать, — директор усмехнулся, — с половиной уже знаешь компьютеры, а?

— Когда я еще жила дома, нас в школе учили на четверках, — честно ответила Рита и тут же разозлилась на себя, во-первых за то, что сказала, что не из Харькова, во-вторых за то, что позволяет общаться с собой как с ребенком.

— А где же ты живешь сейчас?

— В Харькове, — ответ был лаконичным и исчерпывающим.

— А работа уборщицы тебе не подойдет? — директор явно о чем-то задумался, на зарплате подростку можно было чуточку сэкономить. Кроме того, представив, что возьмёт девчонку на подработки, директор почувствовал себя очень благородным. Это было приятно.

— А зарплата у уборщиц бывает?

— Небольшая, но при всем желании и усердии в твоем возрасте больше не заработаешь. Числится будет один человек… А работать ты… Платить обещаю честно.

— Сколько?

Директор на секунду задумался, после чего, вывел на альбомном листе сумму и отдал лист Рите.

— Согласна, когда приступать? — любые деньги были сейчас Рите очень кстати.

— Только не сейчас! В смысле, я хотел сказать, завтра можешь приступать. Подойдешь на проходную, спросишь Анну, она тут тебе все покажет, расскажет, где твоя территория. Убирать будешь каждый день с Аней поговори о тряпках, ведрах ну и прочей билиберде. Я ее предупрежу, что ты придешь.

— А во сколько приходить-то а?

— Разберешься, главное, чтоб на твоей территории было чисто.

— Ур-ра!!! Спасибо Вам.

“Я устроилась работать. Может у меня в крови все-таки течет пролетарская кровь, а не барская, как утверждал дедушка. Мне нравится быть уборщицей. Нет, не потому что нравится отмывать харчки и грязные следы всех проходящих (в мою территорию входит лестница, а на ней курят), а потому, что я работаю в театре. Вчера вечером Аня разрешила мне помыть большую сцену, согласившись временно заняться осветительской и гримерной. Я получила массу удовольствия. Темный пустой зал, плотно задвинутые кулисы, звуки моего собственного голоса гулким эхом летящие по залу. Влажное, пахнущее древесиной, покрытие пола. Загадочные осветительные приборы, которые надо бережно передвигать, чтоб помыть под ними. Все это прекрасно и таинственно. Может, когда-нибудь, я буду стоять на этой сцене, и зал не будет пустым, а я буду не со шваброй, а… с цветами, с огромным букетом цветов! Кстати, никто из моих сверстников живущих во дворе, не работает, я спрашивала.

Очень устаю на работе. Натерла на правой ладони огромный мозоль, болит страшно. Я не уверена, что мне хватит, выплачиваемой зарплаты, сумма слишком мала. Надо искать еще работы. Сегодня простояла минут пятнадцать у киоска с книгами. Очень многое хочу, но не могу позволить из-за режима экономии. Распорядок дня у меня сейчас очень интересный, сначала школа, потом иду на работу, там мою и ухожу бродить по центру, ем мороженое. Пусть трачусь, но мне это нужно, я очень люблю мороженое и не собираюсь себе в нем отказывать. Потом брожу по ночному городу. Настоящая украинская ночь! Мне хорошо здесь. Вот только друзей нет. Все ребята со двора — народ, требующий постоянного общения. «Своим» для низ становишься, когда постоянно с ними. А я не могу все время сидеть на лавочке и курить или играть в карты: мне работать надо. Для них это дико. Так что я чужая, как и они мне, собственно. А на работе я познакомилась с очень многими, они классные все, только вот семейные, спешащие домой, в общем, тоже не друзья — просто хорошие люди. Да, но хороший человек — еще не профессия. А может, они вообще не нужны, друзья-то? Ведь такого, как было у нас в ансамбле, все равно уже не повторится… Мама когда-то говорила, что люди дружат, только пока маленькие и нуждаются в том, чтоб быть одним из многих. Оставляю себе слабую надежду, что она ошибалась. Очень хочется найти единомышленников, хочется какого-то праздника, а устраивать его не с кем…”

И вот, когда учебный год уже закончился, Рита благополучно сдав всё необходимое, перешла в десятый класс и закрутилась в вихре каникул, случилось нечто, в очередной раз коренным образом изменившее её жизнь.

* * *

“Я никогда не верила в чудеса, но это было чудо. Теперь я знаю, что Бог есть, и что он заботится обо мне. Я шла домой после театра, потому что забыла дома сумочку. Солнце бросалось мне в глаза, явно пытаясь отвлечь на себя все внимание. Я, как всегда, в джинсах и футболке (куртку пришлось снять — жарко), довольная, щурящаяся хорошему дню… Отчего-то чувствовала себя очень стильной и красивой. Губы непроизвольно растягивались в улыбке, а голова задиралась высоко вверх. Прохожие даже оглядывались и улыбались тоже, мне это очень нравилось. И тут… Из проезжающей мимо машины на меня пристально смотрел очень красивый мужчина. Совсем взрослый, с ровно подстриженной бородой и каким-то безумно благородным выражением лица и большими карими глазами мужчина. От его взгляда меня отчего-то охватило волнение. Конечно же, через секунду я уже мысленно материла себя за такую реакцию на взгляды посторонних. Я сделала одну из самых серьезных своих физиономий и ускорила шаг. Машина поехала вслед за мной. Медленно так, выжидающе. Мне стало страшно, и я почти побежала. Машина остановилась, и мужчина вышел на тротуар. Белые брюки, заканчивающиеся черными лакированными туфлями мягко перебирали асфальт, приближаясь ко мне.

— Здравствуй, Рита, — сказал Он, и тут я все поняла.

— Здравствуй, папик. — И он меня обнял крепко-крепко, я поняла, что значит отец, которого мне так долго не хватало. Отец — это тепло и защищенность.

— Ты что здесь делаешь?

— Я работаю. Учиться с осени стану, — я заметила, что мы с папиком совершенно синхронно и одинаково щуримся от солнца. Так смешно, мы действительно очень похожи. Почему-то мысль о том, что это я на него похожа, а вовсе не мы с ним, мой мозг категорически отвергал.

— А ты в Харькове?

— Да, Ритуль, я никуда не уехал, пока не вышло. Ну и вообще, здесь вполне можно жить.

— Не знаю… — Я обрадовалась бы куда больше, узнав, что он живет где-нибудь глубоко в Америке, а здесь лишь на пару дней. Тогда он забрал бы меня с собой.

— А где ты работаешь?

Мне было как-то неудобно ему говорить.

— Уборщицей в театре.

— Мама что, научила тебя только мыть полы?