Глаза Руслана вспыхивают недобрым огнем.

— Ненависть — отличный возбудитель, Мира. Иди сюда, — привлекает ближе.

Тело горит от его прикосновений. Уверенными, четкими движениями Валиев избавляет меня от одежды. Стаскивает через голову футболку, развязывает пояс штанов. Пикнуть не успеваю, как оказываюсь перед ним в одном белье. Изысканный кружевной комплект черного цвета, я себе никогда такого не покупала.

Чтоб ты провалился, Депутат, — проносится в голове. Выбора не было, надела то, что было максимально приличным. Вот только судя по прожигающему взгляду Руслана, ничего приличного он в этом не находит.

Кажется, тьма в его глазах становится еще чернее. С трудом подавляю желание прикрыться руками. Он изучает меня таким жадным взглядом, что с трудом держусь на ногах. Пусть смотрит. Пусть изучает каждую деталь, находит изъяны.

Его взгляд задерживается на груди. Дергает бюстгальтер вниз, его руки касаются моих обнаженных грудей, сжимая сильно, грубо, жадно. Он явно не планирует со мной церемониться. Меня колотит от страха, но одновременно в крови разгорается ответный огонь, жажда, которую он всегда будил во мне. Сколько бы ни пыталась бежать от этого, отрицать — все бессмысленно.

Груди ноют под его руками, умоляя о еще более неистовых ласках. Соски напряжены, отвердели. Колени подгибаются. Мое требует, жаждет мужских прикосновений.

Кажется, даже дышать перестаю, когда Руслан подается ко мне. Шеи касается его горячее дыхание. Прижимается губами к шее за ухом. Так приятно, поневоле отдаюсь ощущениям. Закрываю глаза, позволяя себе поддаться чувствам, которые вызывают мужские ладони.

Нежно гладит мои плечи, проходится ниже, по ребрам, затем, едва касаясь, гладит груди, которые пару минут назад жестоко сжимал, причиняя боль. Дышит неровно, часто. Сильные пальцы находят соски и начинают играть с ними, потягивать…

Не могу ни о чем думать, близость раскаленного как печка мужского тела дурманит, мои ноги становятся ватными. Не протестую, но меня охватывает сильнейшая паника, когда неожиданно Валиев подхватывает меня под ягодицы и усаживает на раковину, довольно большую, широкую.

Что-то падает с грохотом, шампуни и прочие косметические средства разлетаются по полу, но нам обоим все равно на этот хаос. Руслан вжимается в мою промежность окаменевшим членом. Все мое существо концентрируется сейчас на близости мужчины. Он горячий как печка, наклоняется ко мне, захватывает в плен губы, требовательно и жестко целует, показывая, что отступать уже поздно. Отвечаю, дрожа от его напора, от эмоций, в которых тону. Груди налились, соски болезненные, умоляют о новых ласках. Внизу живота тянет.

Я хочу его. По-настоящему. Плевать, что страшно. Я хочу отдаться этому безумию!

Еще один поцелуй, одновременно Руслан гладит мою шею, слегка сжимает. И я подаюсь к нему, выгибаюсь, потому что мне необходимо коснуться его промежностью, это неодолимая потребность. Меня ломает от желания получить необходимое. Даже стыда нет, плевать что трусики намокли от влаги. Сейчас я хочу быть такой. Отвязной, смелой, порочной.

Он подается вперед, толкаясь в меня через белье, перед глазами взрывается фейерверк. Издаю стон, Руслан прикусывает мою нижнюю губу, затем нежно зализывает ранку.

— Пиздец ты горячая, Мира. Не ожидал, — тихий короткий смешок касается моих волос.

— Не нравится? — бросаю вызов.

— Что ты. Я в восторге. Не сдерживай себя.

Его голос глухой, низкий. Гладит меня по волосам, пропускает пряди между пальцами.

Снова подаюсь к нему, он вжимается в меня, неумолимо, жестко.

Замираю. Чертовы воспоминания, пожалуйста, не сейчас.

Дело даже не в том, что сделал Таир. Это не было ужасно, или жестоко. Не было сильной травмы. Просто что-то сломалось внутри.

Сейчас я не чувствую себя сломанной. Но боль от воспоминаний как подлый вор вылезает наружу в самый неподходящий момент.

Руслан касается меня там, куда только что толкался его член. Вздрагиваю. Чуть отстраняюсь.

Ты ведь хочешь этого. Так долго мечтала о нем. Вот он, здесь. Плевать, что будет завтра.

И все же не могу скинуть сильнейшее напряжение, сковавшее меня.

Водит по белью, нажимает. Боже, как хорошо. Мне это нужно. Как приятно.

Подаюсь к нему, запрещаю себе думать о прошлом. Трусики сдвигаются вбок, и пальцы Руслана касаются моей истекающей влагой плоти.

— А-ах, — выдыхаю дрожа.

— Такая чувственная малышка, — произносит задумчиво, не прекращая ласк. — С тобой двинуться можно, Айдарова. — Хочешь меня попросить о чем-то? — видимо на моем лице написаны все мучения, что сейчас переживаю!

Смущенно отвожу глаза.

Если бы я знала, чего хочу! Или может Валиев ждет, что буду умолять: «Трахни меня»?

Боюсь так низко я еще не пала. Надо прийти в себя. Если бы он только остановился… Но все эти минуты, вопросы, он продолжает водить пальцами по моей плоти, лишая остатков воли, превращая меня в терновый куст неудовлетворенных запретных желаний. Я вся изрезана шипами. Мечтаю сохранить хоть немного гордости.

Оказывается, бывает и такая власть над человеком. Одно касание — и ты в силках. Даже страшно становится.

Пытаюсь соединить колени. На это уходят все силы.

— Раздвинь ноги, — звучит холодный приказ. Подчиняюсь, Руслан продолжает двигаться пальцами по складкам плоти. Наклоняет голову к моей шее, кусает в плечо.

— Ну же, детка. Ты уже близко.

Начинаю дрожать в его объятиях, подаваясь вперед, к его ладони, умоляя поскорее остановить пытку.

В эту минуту я согласна на что угодно.

Руслан находит особенную точку, и меня простреливает наслаждение. Его рука застывает неподвижно, а я не могу не двигаться, уже сама все отчаяннее двигаюсь, трусь о его пальцы. Это пытка. Он пытает меня. Ненавижу…

Невыносимое напряжение идет по нарастающей, сводя с ума. Меня взрывает изнутри, никогда не испытывала ничего подобного. Взмокшая, дрожащая, переживаю сладкие конвульсии, прижавшись к голой груди Руслана, оставляя на нем свою слюну.

Кажется, меня раздавило бетонной плитой. Но все закончилось. Мне стало легче, больше нет изматывающего голода.

Только… Руслан берет меня за руку, кладет ее на мою промежность. Не понимаю, чего он хочет. Смотрю ошеломленно, как берется за свой член, начинает водить по нему, жестко, вверх-вниз. Его член скользкий и блестящий, до меня вдруг доходит, что это от моей влаги… На щеки бросается обжигающий жар. Снова начинаю гореть. Оцепенев, наблюдаю впервые в жизни, как мужчина занимается…

Даже мысленно смущаюсь дать этому определение. Пожалуй, ускоренный урок анатомии отнял последние моральные силы.

Сегодня Руслан лишил меня девственности. Не в прямом смысле, нет. Но то что сейчас было и продолжается — в миллионы раз сильнее по чувственности, чем то, что сделал когда-то Таир.