Найти Монтгомери ему удалось без особого труда. Этот человек был удостоен наград как герой, и правительство Соединенных Штатов, в каком бы хаотическом состоянии оно ни находилось после окончания Гражданской войны, все же неукоснительно следило за судьбой своих героев.

В целом это путешествие не оказалось таким уж удручающим. Конечно, ему пришлось увидеть, к каким потерям привела война, но, не будучи знакомым ни с одним американцем лично, Эдмунд воспринимал эти разрушения как картинку на дагерротипе, а не как нечто способное затронуть его чувства.

В первые несколько недель ему казалось, что Монтгомери Фэрфакс отвергнет свое наследство, откажется от него, повернется к нему спиной и займется своими делами в Америке. Ему пришлось убеждать и улещивать наследника, дабы тот отправился в Англию. В течение этого времени Эдмунд узнал одиннадцатого лорда Фэрфакса-Донкастера поближе. Теперь этот человек женился, и это тоже стало шоком для Эдмунда. Ведь с браком должны были появиться новые наследники, и становилось ясно, что скоро клан Фэрфаксов преумножится.

Эта мысль удручала, но его не особенно обрадовало и то, что американец в конце концов все-таки принял титул.

Наконец через довольно длительное время после того, как он вызвал ее звонком, в двери появилась горничная. Похоже было, что ее удивило то, что вместо Монтгомери она застала за письменным столом его поверенного.

— Не будете ли так любезны позвать свою госпожу? — спросил он. Заметив ее замешательство, он уточнил: — Леди Фэрфакс.

Горничная кивнула и исчезла, не произнеся ни слова.

Эдмунд покачал головой и принялся укладывать на столе бумаги, которые леди Фэрфакс надлежало подписать. Откинувшись снова на спинку стула, он глубоко вздохнул и приготовился выдержать сражение.

Вероника съела завтрак в одиночестве, что ей казалось странным после двух лет поглощения его среди какофонии дядиного дома.

Это был первый ее день в новом состоянии жены. Накануне она видела своего мужа от силы два часа. Вероника размышляла о том, как выправить ситуацию, когда в комнату вошла миссис Гардинер.

— Ваша милость, — сказала экономка, улыбаясь, — мистер Керр хотел бы, чтобы вы уделили ему немного своего времени, если вам будет угодно.

— Мистер Керр?

— Поверенный лорда Фэрфакса, ваша милость.

— О да, — сказала Вероника. — Что ему могло понадобиться от меня? Разве ему нужен не Монтгомери?

— Его милость отправился на товарный склад, — ответила миссис Гардинер. — Он покупает еще одну партию шелка. Мистер Керр особо подчеркнул, что хочет побеседовать с вами, ваша милость.

Почему, ради всего святого, Монтгомери вздумалось покупать шелк? И почему поверенный желает поговорить с ней? Эти вопросы дополнили те многие, что уже накопились у нее с момента свадьбы.

Вероника вышла из столовой и направилась в библиотеку Монтгомери, постаравшись поглубже запрятать страх. Не потребует ли Монтгомери аннулировать их брак? Конечно, она уже взрослая, но, возможно, он объявит ее умственно неполноценной? Ведь у них еще не сформировались обязательные отношения. А какие еще причины могли у него возникнуть, чтобы заставить ее встретиться со своим поверенным?

Господи, что она будет делать, если он пожелает аннулировать брак? Куда она денется? Совершенно ясно, что дядя Бертран не примет ее. Жена, брак с которой аннулирован, почти такое же вопиющее явление, как и девушка, чья репутация погублена. В этом случае ей придется собрать остатки родительских денег и отправиться в Шотландию одной.

Но что она станет делать, оказавшись там?

«Страх — гибельное чувство, мое дорогое дитя. Насколько лучше встретить опасность лицом к лицу, а не проявлять нерешительность и бездействие».

Слова отца. Он будто предостерегал ее подождать, пока она не услышит, что ей скажет поверенный, прежде чем рисовать в воображении ужасы.

«Никогда не стоит черпать из будущего то, что ты можешь почерпнуть из сегодняшнего дня», — говорил он всегда.

Она остановилась у двери в библиотеку Монтгомери и подождала, пока поверенный заметит ее.

— Ваша милость, — приветствовал ее Эдмунд Керр, вставая при ее появлении.

Мистер Керр пригласил ее занять стул с прямой спинкой перед письменным столом.

Вероника села, оправляя пышные юбки с ловкостью, обретенной за долгие годы. В конце концов, мистер Керр тоже сел, положив перед собой стопку бумаг, и широко улыбнулся ей, показав все зубы.

Лицо поверенного было длинным и узким, лоб широким, а нос походил на кнопку. Борода его была коротко и аккуратно подстрижена и сливалась с бакенбардами, привлекая тем самым внимание к большим карим глазам. Уши казались узкими, остроконечными и прилегали к голове.

Мистер Керр напомнил ей серьезную белку. Сходство усиливала его манера похлопывать по бумагам краями ладоней, будто эта стопка бумаги была вроде найденного белкой ореха.

Но то, что Вероника почувствовала в нем, то, что исходило от него, ничуть не было забавным.

Его окружало странное темное облако, будто он был разгневан, но старался скрыть это. Вероника наклонила голову и намеренно принялась оправлять юбку, стараясь разгадать чувства мистера Керра. Раскаяние? Печаль? В нем и его чувствах было что-то отталкивающее.

— Лорд Фэрфакс дал мне указания сообщить вам о составленном для вас брачном контракте, леди Фэрфакс. Хотя обычно он составляется до брака, но его милость не хотел привлекать к этому вашего дядю.

— Брачный контракт?

— Да, — ответил мистер Керр и назвал такую сумму денег, что Вероника в изумлении воззрилась на него.

— Это слишком щедро, — сказала Вероника.

Более чем щедро. На такие деньги она могла с комфортом прожить всю жизнь.

— Почему, мистер Керр? — спросила она, прижимая к юбке влажные ладони.

— Почему — что, леди Фэрфакс?

Углы рта мистера Керра приподнялись и поползли вверх, и теперь он походил на разгневанную белку.

— Я согласен, леди Фэрфакс, что это странно. Но все же его милость проявил безусловную твердость и настаивал на том, чтобы вы могли спокойно жить на эти деньги сами по себе.

В желудке у нее образовалась ледышка.

— Он не предполагает оставаться со мной, мистер Керр? — заставила Вероника себя спросить. — Он аннулирует наш брак?

Поверенный посмотрел на нее с удивлением и несколько секунд не произносил ни слова.

— У вас есть основания считать, что он хочет аннулировать брак, леди Фэрфакс?

Вероника кивнула.

— В таком случае на вашем месте я не стал бы думать об этом. Особенно принимая во внимание то обстоятельство, что его милость принял меры, чтобы так щедро обеспечить ваше будущее.

Из-за щедрости Монтгомери люди перестанут принимать во внимание ее сиротство и оказывать ей покровительство. Теперь у нее будет достаточно денег, чтобы иметь собственный дом независимо оттого, что случится в будущем.