— Ладно, пошли в «Пикник». Поедим, как следует, послушаем сплетни и двинем в погоню.

8 февраля

Охранник, куривший у входа в «Пикник», при виде меня вытаращил глаза и открыл рот так, что сигарета упала наземь.

— Привет, — сказал я невозмутимо.

— Пр… ик… вет, — ответил он, подбирая челюсть.

Чего бы ни натворил дубль, прикрываясь моим именем и моей репутацией, ничего серьёзного он совершить не мог. Иначе бы меня завернули ещё на КПП, заявив, что сталкер Лис на территорию Обочины больше не допускается.

Мы спустились по лестнице, я толкнул дверь и оказался в перекрестье множества взглядов. На меня с изумлением уставились все, кто находился в зале, а это без малого десятка два человек.

Сегодня тут были одни вольные ходоки, никаких узловиков, нацистов из «Ковчега» или военных.

— Всем… э, доброго дня, — сказал я, довольно неуютно чувствуя себя в центре внимания.

Ответом стали несколько кивков да нервный смех Чингисхана, вчера побывавшего моим соседом. Я нахмурился и пошёл к стойке, за которой памятником индийскому божеству застыла Кали. Последовавшему за мной Синдбаду тоже досталось несколько взглядов, но просто любопытных.

Я невозмутимо взгромоздился на табурет и улыбнулся хозяйке заведения.

— Эй, в чём дело?

— Я всегда знала, что ты наглец, — сказала Кали, выпадая из ступора, и в голосе её прозвучало что-то похожее на восхищение. — Но сегодня поняла, что даже не подозревала, какой продвинутый!

— Тогда повторю вопрос. — Я снова начал злиться. — В чём дело?

— И ты ещё спрашиваешь? — Чингис занял место слева от меня, справа уселся Синдбад. — Но чтобы плюнуть в рожу Антипе и после этого заявиться сюда, как ни в чём не бывало!? Невероятно!

Я почувствовал, что табурет подо мной начинает раскачиваться.

— Ты… это… в метафорическом смысле? Насчёт плюнуть… в рожу? — Слова цеплялись за горло усиками и шипами, вылезали с трудом, и приходилось их из себя выпихивать.

— В каком ещё метафорическом? — Чингисхан нахмурился. — Или ты не помнишь?

— Вроде и не пьяный? — Кали подозрительно прищурилась, бросила окурок в пепельницу и подожгла свежую сигарету, второй парой рук при этом смешивая коктейль «ёрш». — Прямо тут, на моих глазах ты подошёл к Антипе, при всех назвал его жирной свиньёй и плюнул ему в физиономию. Поскольку это было на самой грани правил, я посоветовала тебе уходить и больше не появляться.

Вот ты, как говорится, и влип, брат Лис.

Антипа — это не просто сталкер и не головорез-наёмник, это мужчина серьёзный, под рукой у которого почти дюжина стволов и бизнес в Ладыжичах, где существует чёрная «биржа труда» для всяких отморозков, способных убить ближнего своего за пару-другую серебреников.

И дубль назвал его «жирной свиньёй»? Плюнул ему в физиономию?

Нет, тогда он думает совсем не так, как я — находясь в здравом уме, ничего подобного я никогда бы не сделал.

— Поэтому, когда до нас дошли слухи, что ты умотал через КПП, — продолжила Кали, — мы облегчённо вздохнули. Антипа силён и влиятелен в Старой Зоне, но ведь можно отсидеться в других локациях, переждать, пока его гнев не утихнет. А ты взял и вернулся. Зачем?

Если бы я мог ответить на этот вопрос, я бы это немедленно сделал!

Но ежели я начну рассказывать про «Мультипликатор», то мне никто, скорее всего, не поверит, все решат, что я и в самом деле тронулся умом, и даже Антипа, глядишь, не станет трогать скорбного главой.

Хотя нет, этот станет, и ещё как станет.

— В общем, я не знаю, то ли вышвырнуть тебя прямо сейчас, — Кали наклонилась ближе и выпустила сигаретный дым прямо мне в физиономию, — то ли послушать, что ты скажешь.

— Я… — я сглотнул. — Лучше выкидывай сразу, поскольку я не знаю, что сказать.

— А ты хотя бы помнишь, как перебежал дорогу Циклопу? — спросил Чингисхан, довольно щуря и так узкие глаза. — Эту занимательную историю я услышал в лавке Толстяка.

— Расскажи, будь добр, — попросил Синдбад, поскольку я потерял дар речи.

Выяснилось, что дубль за каким-то чёртом попёрся по торговым рядам и в одной из лавчонок нахально перебил сделку Циклопу. Тот взъярился и пообещал поймать наглого Лиса, выпотрошить, а кишки аккуратно развесить на автонах для просушки.

— О нет… — простонал я, испытывая сильное желание провалиться сквозь землю.

То, как говорится, пусто, то густо, то у меня вообще нет врагов, то в ненавистниках ходят главарь банды головорезов и чуть ли не самый нелюдимый джинн Старой Зоны. Одноглазый Циклоп славился как первоклассный мнемотехник, но и в других специализациях был более чем неплох. Отличался он мерзким, невыдержанным характером, и поэтому никто без особой нужды старался с ним дела не иметь.

А я… точнее, не я, но всё равно я это дело поимел.

И теперь, похоже, поимеют меня, и весь вопрос в том, кто успеет первым — Антипа или Циклоп. Нет, на территории Обочины меня никто не тронет, но вот стоит мне за неё выбраться…

— А поесть у вас можно? — спросил Синдбад, пока я пытался собрать мысли хоть в какое-то подобие порядка.

— Кто ты такой, урод лысый, чтобы я тебя кормила? — в обычном стиле ответила Кали. — Рожа мне твоя поганая незнакома, есть ли у тебя деньги — неизвестно. Что скажешь?

— Скажу, что хочу есть, — Синдбад улыбнулся. — А дальше думай сама.

— Да… пожрать можно, — сказал я. — Потом уйти, забрать на КПП оружие и самому застрелиться. Ну, а чтобы было проще это сделать, налей-ка мне, красавица, стакан водки.

И я захихикал, поскольку мысль о том, что меня прикончат и Упырь останется без денег, показалась мне жутко смешной. Надо же, этот прижимистый гад хотя бы раз в жизни погорит на сделке, и всё благодаря тому, что мне прострелят черепушку! Нет, это знаменательное событие надо отметить!

— Да, лучше вас обоих накормить. — Кали затянулась. — А затем пинком выкинуть на улицу.

Взгляд её обратился мне за спину, и в нём появилась опаска.

Людей, которых могла бояться хозяйка «Пикника», насчитывалось не так много, и вряд ли в бар заглянул Командор Хантер, мифический Карачун или вождь «Ковчега» Хистер.

— Оп-па, — сказал Чингис, и через мгновение его не было рядом со мной.

Я медленно, стараясь, чтобы это движение не выглядело агрессивным, повернулся.

От входа ко мне шагал низкорослый и узкоплечий мужчина в боевом костюме, но без шлема. На иссечённом шрамами лице горел один-единственный глаз, на месте второго красовалось уродливое бурое вздутие. Кулаки нового посетителя были крепко сжаты, а на голове топорщился ёжик стального цвета волос.