Хотя, если честно, я уже не знаю.

14 июля, вторник. Сегодня был звонок.

– Здравствуйте, это компания «Персонал-Курс». Вы рассматриваете предложения о работе? Можно ли уточнить у вас кое-какие данные?

Уточнили.

– У нас есть одна очень хорошая вакансия…

– Прекрасно! – с воодушевлением откликнулась я.

– Четыре тысячи евро…

Дежавю, подумала я. Именно завлекательной суммой в три тысячи евро госпожа Подольская из «Персонал-консалт-сервиса» вытащила меня оттуда, где я тихонько себе сидела, чем и положила начало всей этой истории. Прошло четыре месяца, ставки подросли, может, это та же самая вакансия.

– Немецкий язык…

И там были немцы. Вот будет смешно, если это то же самое…

– Тихвин…

– Простите? – растерялась я.

– Завод находится в Тихвине. Как вы на это смотрите?

– А это далеко? – спросила я.

Стыдно, конечно, но я честно не знаю, сколько км до Тихвина. Знаю, что это где-то в области, но километры…

– Предоставляется корпоративная квартира, машина, – продолжала девушка из «Персонал-Курс».

– То есть это далеко, – сказала я.

– Ну, – протянула она, – каждый день ездить не наездишься. Если только в выходные…

«И то, если у тебя на это останутся силы», – закончила мысленно я.

А она пока выкладывала все остальное. Звучало весьма впечатляюще. Но Тихвин…

– Мне надо подумать, – сказала я.

– Хорошо, – с энтузиазмом откликнулась девушка.

Наверное, другие отказывались сразу.

– Долго? – осторожно поинтересовалась она.

– Хотя бы денек дадите? – спросила я.

– Ну конечно, – ответила она, – посоветуйтесь с домашними, взвесьте все.

С домашними-это с кем? Со стиральной машиной или с чайником?

– Да, разумеется, – солидно сказала я.

Пошла думать. Уже даже не знаю, звонить кому-нибудь или нет-в смысле советоваться. Наверное, я всем уже смертельно надоела. Ладно, начну думать сама, а там видно будет.

17 июля, пятница. А ведь я-самый настоящий безработный.

Еще, конечно, держусь на плаву, но сколько это может продлиться? А что, если очень долго? Ручки и ножки начнут отказывать, в мозгах станет мутиться, и я… пойду ко дну. Как, интересно, выглядит дно, на которое падают безработные? Ни разу не видела. Знакомые в такие передряги не попадали. Родственники… Те-да, но они уже были пожилые люди, жили совсем в других условиях, поэтому и их безработица-это совсем не то, что моя. В общем, представить ничего не удалось. Только лезли в голову кадры с Джейн Фондой из «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?». По-моему, они там целый фильм зажигали на танцевальном марафоне, а потом застрелились. Оба. Или кто-то один? Вдруг поняла, что не желаю вспоминать. Потому что это жутко.

Но видимо, не настолько жутко, чтобы согласиться на Тихвин.

Я всю жизнь прожила в Питере, я не смогу жить в Тихвине. Давайте будем смотреть правде в глаза-наверняка я даже не каждые выходные буду выбираться оттуда. И что это будет за жизнь? В восемь утра-«к станку», в восемь вечера-в свою келью. Вы же не думаете, что я там буду работать только официальный рабочий день? Даже если никто не будет давить по этому поводу, то что мне делать в Тихвине целые вечера напролет? Звонить в Питер кому-нибудь и стенать в трубку? Или ложиться спать сразу же после того, как заявлюсь в свою корпоративную квартиру? Можно, конечно, гонять по окрестностям на корпоративной машине, чтобы выпустить пары, но-не знаю…

Это были адские муки-делать этот выбор. Изорвала себе все нервы. Но-отказалась.

20 июля, понедельник. Сегодня позвонила Подольской-вдруг у нее что есть.

– Вы же вроде нашли что-то, – удивилась она.

– Нашла и тут же потеряла. – Мне пришлось признаваться.

– Нет, ну надо же! – воскликнула Подольская. – Чего только не случается! Послушайте, у нас есть странная вакансия. Нужен личный помощник для финансового директора.

– А-а, – протянула я, – секретарь.

– Нет, – уточнила она, – не секретарь, а именно помощник. Обязательно с экономическим образованием, с хорошим английским, честный и порядочный. И умеющий договориться с кем угодно.

– И какие у этого персонажа функции? – поинтересовалась я.

– Функции тоже странноватые, – ответила Подольская. – Нужно осуществлять связь финансового директора со всеми службами компании. Это-главное.

– Связь, – повторила я. – А что, сейчас они без связи?

– Практически без.

Я была заинтригована. Захотелось узнать подробности. На кой они, правда, черт? Но тем не менее…

– Так что у них там все-таки происходит? – спросила я. – Если у вас, конечно, есть сейчас минутка.

– Минутка есть, – сказала Подольская. – А происходит у них вот что. Финансовый говорит, что никого не понимает. У него пять отделов в подчинении, и ни с кем он не может найти общий язык. Проблема в том, что верхнее руководство, из материнской компании, настаивает на этом финансовом, и точка. Он там кому-то родственник. Поэтому ищут компромиссы.

– И видят компромисс в лице посредника? – усмехнулась я.

– Неужели вам интересно? – удивилась Подольская.

– Не знаю, – пробормотала я, – но как-то интригует. Хочется на него посмотреть.

– На финансового-то? А что, – оживилась вдруг Подольская, – почему бы и нет. Он все равно уже два десятка кандидатов отшил, и у нас никого пока больше нет. А тут вы. Вдруг он вам понравится.

– В смысле как мужчина? – рассмеялась я.

– Да хоть и так, – сказала она. – Он, кстати, холостой. Сам австралиец. Дедушка-японец, мама-откуда-то из Латинской Америки. Работал везде. То есть и в Америке, и в Европе, и в Азии.

– Вы откуда все это знаете? – удивилась я. – Работодатель разве обязан сообщать о себе такие подробности?

– Нет, не обязан, – сказала Подольская. – Но он рассказал. Когда жаловался на то, что его никто не понимает.

– А эти «никто»-они русские или иностранцы? – уточнила я.

– В подавляющем большинстве-русские. И все прекрасно говорят по-английски. Дело не в их нацпринадлежности или навыках-просто он очень подозрительный. То ли вообще по жизни, то ли только по отношению к России-непонятно. Ну что, – без перехода спросила она, – будете беседовать с ним? Обещают платить девяносто гросс.

ЗП в девяносто гросс (то есть до того, как из нее удалят налог)? В условиях кризиса?!!

– А давайте, – сказала я.