«Похоже, съёмки порнофильмов не такая уж и золотая жила, как я себе это представляла».

Она позвонила в дверь, и с нетерпением стала ждать появления человека со столь творческим складом ума, плоды работы которого она недавно просматривала на своём ноутбуке. Когда Джайлс Маршанд открыл дверь, у неё буквально перехватило дыхание.

Джесси намеренно откашлялась, чтобы скрыть смешок, который она изо всех сил подавляла.

Этот мужчина выглядел довольно стереотипно. На вид ему было за пятьдесят, но, несмотря на то, что когда-то он производил достаточно эффектное впечатление, сейчас казалось, он лишь цепляется за остатки былой славы. Его парик со слишком блестящими волосами выглядел неестественно, что ещё больше подчёркивала линия перехода к его собственным, более русым волосам.

Он явно переусердствовал с автозагаром, и его кожа приобрела тёмный оливковый оттенок на каждом сантиметре его тела, в том числе и прямо под глазами. Его зубы были неестественно белыми, и, казалось, над ними изрядно поработали специалисты, поскольку они все как один были правильной квадратной формы. Он явно был ярым поклонником ботокса - с ямочками на щеках и лбом, подозрительно лишённым морщин. И наконец странное положение его тела заставило Джесси задуматься, не носил ли он под одеждой что-то вроде корсета.

- Клянусь, я не отец, - слишком громко и фамильярно сказал он.

На секунду Джесси застыла на месте от удивления, не зная, что и ответить.

- Мистер Маршанд, - наконец удалось ей произнести, - меня зовут Джесси Хант.

- Адвокат по установлению отцовства или начинающая актриса? – широко улыбнувшись, спросил он слащавым тоном. Очевидно, его устраивал любой из озвученных вариантов.

- Вообще-то, я из полиции, - ответила она после того, как ей удалось восстановить контроль над собой.

- О, это что-то новенькое, - всё так же невозмутимо произнёс он. – Вы пробудили мой интерес. Проходите, пожалуйста. Я могу предложить Вам чашечку чая с мятой и перцем, и мы сможем обсудить всё то, что привело Вас к двери моего дома.

- Благодарю Вас, - сказала Джесси, входя внутрь дома и с любопытством разглядывая его хозяина. – Думаю, мы можем обойтись без чая. Но я с интересом послушаю, что Вы мне ответите на вопрос, почему Вы делаете вид, что не знаете причины, которая меня сюда привела.

Маршанд не мог скрыть своего удивления.

- Неужели меня так легко раскусить? – нисколько не смутившись, спросил он.

- Да, - сказала Джесси. – Кроме того, Ленни Лендер не мог не позвонить Вам в ту же секунду, как только я вышла из его офиса.

- Ну что ж, теперь, когда Вы упомянули этот факт, мисс Хант, - сказал он, провожая её в гостиную, - я должен признаться, что Леонард действительно позвонил мне некоторое время тому назад. Ваш визит его очень расстроил. По правде говоря, несмотря на достаточно бодрый вид в данный момент, большую часть времени за последние несколько часов я провёл, проливая внутренние слёзы из-за потери моей дорогой Мисси.

- Внутренние слёзы? – переспросила Джесси.

- Да, дорогая. Учитывая специфику моей работы, я практически утратил способность плакать – это одновременно и мой дар, и моё проклятие.

- Понятно. И Вы, конечно, знаете, что Мисси на самом деле была не той, за кого себя выдавала.

- Фиона сказала мне, что девочка использовала вымышленное имя. Но, в любом случае, я никогда не называл её Мелиссой. Я называю актрис только их сценическими именами. Это сущий пустяк, но я считаю, что таким образом помогаю им оставаться в образе.

Насколько это было возможно, Джесси пыталась отделить содержание слов Маршанда от его показной манеры говорить. В этом ей помогало то, что она сосредоточила внимание на его носе – единственной части тела, над которой, похоже, ещё не потрудился пластический хирург.

- Я заметила, что Фиона рассказала Вам о том, что имя девушки на самом деле было вымышленным. Но насколько я понимаю, Вы лично помогли некоторым девушкам выбрать себе вымышленные имена. Это правда?

- Я не совсем уверен, что правильно понимаю, что именно Вы имеете в виду, мисс Хант, - сказал он, хотя выражение его лица говорило об обратном. Его притворная улыбка никуда не делась, но взгляд был уже не таким надменным.

- Не нужно уклоняться от ответа, мистер Маршанд. Говорят, Вы предоставляете фальшивые документы девушкам, которые снимаются в Ваших фильмах.

- Это всего лишь гнусные слухи, - настаивал он. – Я бы никогда не сделал ничего противозаконного. Я всего лишь хочу только самого лучшего для своих актрис. Я пророчил Мисси блестящее будущее. Думал, что она станет настоящей звездой.

- Почему? – спросила Джесси, немного опасаясь услышать ответ, хоть и знала, что он не станет говорить лишнего.

Глаза Маршанда буквально засветились озорными огоньками.

- Потому что у неё была та самая изюминка. Понимаете, о чём я?

- Боюсь, что нет.

- Мисси была создана для съёмок, - прошептал он. – Она сразу привлекала к себе внимание зрителя. И было не важно, какую роль она играет: студентку, соблазняющую преподавателя, девушку на дополнительных занятиях с репетитором, участницу группы поддержки с игроком футбольной команды, непослушную няню – она всегда была неотразимой.

Перед тем, как ответить, Джесси задумалась на мгновение, замечал ли он сходство в описанных им сценариях, но он, похоже, ничего не понял.

- Мистер Маршанд, - сказала она. – Вы отдаёте себе отчёт в том, что все сыгранные ею персонажи, которых Вы только что описали, потенциально предполагали, что исполнять их роли должны несовершеннолетние девушки.

- В этом и была её изюминка, - как ни в чём не бывало, ответил Маршанд. – Она молодо выглядела, поэтому хорошо подходила для сюжетов «на грани дозволенного».

- Но в этом-то и проблема. И я думаю, что Вам она хорошо известна. Микаэле Пенн ещё нельзя было сниматься в подобных фильмах. Ей было всего семнадцать, и она получила эту работу, предоставив фальшивые документы.

Маршанд уставился на неё взглядом, который, как он на то надеялся, выражал состояние полнейшего удивления.

- Мне трудно в это поверить, - настаивал на своём он. – Я бы никогда не сказал, что Мисси было семнадцать лет. Я бы дал ей около двадцати одного. Она выглядела довольно зрелой.

Джесси была впечатлена тому, насколько у Маршанда хватало наглости строить из себя невинную овечку. Но в глубине души ей было интересно, сможет ли человек, настолько очевидно отрицающий реальность, удержаться от проявления гораздо более тёмной своей стороны. Хант решила сменить тактику, чтобы проверить, сможет ли она расшатать его.

- У Вас с Микаэлой были хорошие отношения? – спросила она.

- Прекрасные, - громко сказал он, будто оглашая это перед зрительным залом. – Мы были друг другу очень симпатичны. Не хочу показаться высокомерным, но если бы этой трагедии не произошло, мы стали бы Скорсезе и Де Ниро на рынке фильмов для взрослых.