Весь день прошел в ссорах, попытках примирения и снова ссорах, еще более бурных, чем предыдущие. Кристин чувствовала себя так, словно ее душу, как тряпку, пытаются разорвать на две части, ни одна из которых никому по-настоящему не нужна.

А потом…

— И откуда в вас, женщинах, столько воды? — Бишоп Крамер присел рядом с Мартой на корточки и по-отечески похлопал ее по колену. — Перестаньте, Марта. Это ведь не вам выпало несчастье быть невестой финансового воротилы, который обещает завалить вас бриллиантами.

— Не болтайте ерунды, Бишоп, — хлюпнула носом Марта. — Какой же вы, ей-богу, бесчувственный…

— Это я-то бесчувственный? Так и знал, не стоило выключать индейку, которую вы чуть было, не спалили в духовке.

— Спасибо, — всхлипнув, Марта поблагодарила Джен за упаковку протянутых одноразовых платочков.

Еще две пришлось вручить Кристин и Пэм. Слезы в гостиной мистера Бриззела текли ручьем. Не хватало лишь колы и попкорна, чтобы полностью насладиться развернувшейся перед глазами мелодрамой.

Джен покосилась на Дако, который все это время молчал. Вряд ли он ожидал увидеть нечто подобное, когда принял приглашение и остался в компании своих гостей. Джен показалось, что из-под густых черных бровей сверкнул колючий взгляд. Что было в нем? Негодование, осуждение, глубоко запрятанная боль — Джен не могла разобрать. Наконец мистеру Бриззелу надоело слушать всхлипы и шуршание носовых платков.

— Какого же рожна, леди, вы морочили головы обоим? — нахмурился он, посмотрев на Кристин, которая извлекла из кармана своего кремового жакета зеркальце и принялась стирать с щек разводы, оставленные тушью.

— Я, кажется, все рассказала. — Кристин оторвала взгляд от своего отражения и недовольно покосилась на Бриззела. — Неужели вы ничего не поняли?

— Представьте себе, не понял. Нет, я, конечно, понял, что у вас было трудное детство, жуткие условия, кретин-отчим, которому и вправду надо было открутить голову. Но, по-моему, все это вас не очень-то оправдывает.

— Хотел бы я знать, как бы запели вы, мистер Бриззел, если бы вам довелось жить в таких условиях! — Габо метнул на Дако Бриззела сердитый взгляд.

— Добился бы сам того, чего смог бы добиться, — спокойно ответил Дако. — А на большее не стал бы претендовать. Мои родители были довольно обеспеченными людьми, но это не помешало мне уйти из дому, чтобы начать жить своей жизнью и самому сколотить свое скромное состояние. Леди хотела усидеть на двух стульях, но это мало у кого получается. Так кто же виноват, кроме нее самой? Уж точно не те идиоты, которых она водила вокруг пальца.

— Вы слишком уж категоричны, мистер Бриззел, — заступилась за Кристин Памела Уитон. — Она понимает, что не права, но сейчас ей сложно разобраться в себе. И потом, какой могла вырасти девочка, у которой было такое детство? Конечно же, прагматичной, жесткой и несколько… циничной.

— Да что вы заладили «детство», «детство», — сердито ответил Бриззел. — Можно подумать, эта леди исключение. Многим людям не повезло с родителями. Но, не все же они живут во лжи и заставляют других вязнуть в этом болоте?

Джен была почти во всем согласна с Бриззелом, но подумала, что меньше всего Кристин Найсер, искренне поделившейся с ними своей историей, хочется выслушивать сейчас слова о том, как подло и низко она поступила.

— Мистер Бриззел, — осторожно начала Джен, — вы не думаете о том, что человек, который рассказал о своих проблемах, нуждается скорее в совете, а не в осуждении?

— В совете, малышка Брауни, нуждаются те, кому еще можно помочь, — довольно резко ответил Бриззел. — А Кристин вряд ли даже понимает, что натворила. Своих мужчин она считает эгоистами, хотя они оба старались, как могли спасти ее грешную душу. Бизнесмен, поверив ей, нанял Кристин психоаналитика, а этот чумной Лео даже примчался в Лайтшроубс, чтобы вытирать ей сопли. Но нет, Кристин убеждена, что именно эти гады виноваты в том, что с ней происходит…

— Выражались бы вы помягче, мистер Бриззел, — процедил сквозь зубы Габо.

— Выражался бы, если бы умел, молодой человек. Но я привык говорить то, что думаю и как думаю.

— Ну, хватит, — с раздражением бросила Кристин, скомкав в руках платочек. — Поплакали и будет. Пусть каждый остается при своем мнении. Мне, если честно, плевать, что кто-то меня осуждает. Но в одном вы не правы, мистер Бриззел. Я понимаю, что натворила, но, как верно заметила Пэм, мне трудно разобраться в себе. Раньше у меня была вполне четкая цель, и все, что я делала, о чем думала, подчинялось этой цели. А теперь внутри меня как будто две Кристин. Одна кричит: «Одумайся, выходи за Лео!», а другая: «Ты что, спятила, детка?! Неужели ты вбухала столько сил, чтобы упустить свой шанс на счастливую жизнь?!».

— Но почему вы решили, что будете счастливы с Эриком Айсманом? — спросила Джен. — Вас ведь даже его привычки бесят. До сих пор вы даже не жили вместе. Я уж не говорю о том, что не были близки. Представьте, что вы будете испытывать к своему мужу через пару-тройку лет…

Кристин посмотрела на нее и беззлобно усмехнулась.

— Вы почти моя ровесница, Джен, а рассуждаете, как дитя. У вас вообще были мужчины? Я имею в виду не только невинные поцелуи в щечку.

Джен густо покраснела, поймав на себе несколько заинтересованных взглядов. Вопрос был задан в лоб, и она обязана была на него ответить.

— У меня были друзья, — выдавила из себя Джен. — Были парни. Было даже предложение руки и сердца. Но я не… я не… — Джен запнулась и почувствовала, как краска стыда окончательно залила ее лицо. — Короче говоря, я ни с кем не была близка настолько, если вы об этом меня спрашиваете.

— Что и требовалось доказать, — хмыкнула Кристин.

Габо тоже хихикнул, но все остальные, молча смотрели на Джен. Она заставила себя поднять голову. В конце концов, ей нечего стыдиться… хотя, конечно, она не каждый день признавалась незнакомым людям в том, что у нее до сих пор не было мужчины.

— Да ничего вы не доказали, Кристин. — Джен улыбнулась, хотя улыбка на этот раз далась ей с большим трудом. — Да, у меня не было мужчины. И именно по той причине, из-за которой я считаю, что вам нельзя выходить за Эрика. Я ни к кому не испытывала любви. Да, я чувствовала симпатию, влечение, но того самого чувства не было никогда. А я не хочу спать с мужчиной без любви только затем, чтобы такие, как вы, не хихикали, узнав, что у меня никого еще не было.

— И снова Джен Брауни оказалась белой вороной среди вас, леди и джентльмены. — Брови Бриззела так тесно сдвинулись, что срослись в одну большую лохматую бровь. — Надо обладать большой смелостью, чтобы в такой компании сделать столь сокрушительное признание. Даже Кристин рисковала меньше — она в отличие от Джен хорошая актриса.

Джен солгала бы, если бы не призналась самой себе, что это заступничество ей приятно. Хотя поддержка Бриззела не избавила ее от ощущения, что все вокруг смотрят на нее косо и не без ехидства думают о том, что странно оставаться девушкой в ее возрасте.