Он побежал за ней, чтобы поговорить, признать, что в прошлом они оба допустили много ошибок, и виной тому их непростая юность. Он хотел убедить Роуз, что настоящее может быть другим. Но стоило ему увидеть ее в окружении своры папарацци, как Найро тут же понял, что не позволит сделать из нее объект насмешек для таких, как Джералдин.

– Что ж, по крайней мере, нам не придется проходить через скандальный развод, – беспечно откликнулась Роуз. – Тогда Шлиберги точно расстроились бы.

Ее дерзкий ответ вызвал у Найро приступ раздражения. Он до боли стиснул зубы, чтобы подавить его.

– Этого уж точно не произойдет.

Ему остается довольствоваться тем, что у них есть сейчас. Десять лет назад он слишком поторопился, рассказав отцу о том, что нашел девушку, ради которой хочет изменить свою жизнь к лучшему. Найро стремился доказать Раулю, что готов остепениться и снова стать частью семьи. Он верил, что Роуз будет с ним. В те времена судьба преподнесла ему тяжелый урок – ничего нельзя принимать на веру.

– Наши отношения я охарактеризую как безрассудную ошибку. Мы погорячились, но вовремя спохватились и решили расстаться. Надеюсь, моя семья поверит в это, иначе…

– Ты так сильно печешься об Эсмеральде. Что породило эту одержимость?

– Что плохого в том, чтобы желать своей сестре счастья? – прорычал Найро. – Так ведет себя любой заботливый брат.

– Возможно, – согласилась Роуз. – Но мне кажется, что ты готов абсолютно на все ради нее. Даже объявляешь о фиктивной помолвке, чтобы ублажить семью ее жениха.

Что-то промелькнуло в его глазах цвета темного янтаря. Гнев? Или нечто иное?

– Когда я ушел из дома, Эсмеральда была еще совсем малышкой и нуждалась во мне. Когда я вернулся… когда отец позволил мне вернуться, я пообещал себе, что больше не подведу ее.

– Подведешь? – Это показалось ей странным. Роуз видела, как Эсмеральда смотрит на брата. Так не смотрят на человека, который причинил боль. Она даже завидовала их тесной связи, которая зиждилась на любви и полном доверии. – В чем ты провинился перед ней?

Слишком личный вопрос. Его лицо превратилось в маску из гранита. С какой стати Найро откровенничать с ней? Ведь Роуз когда-то не решилась довериться ему. Горькое сожаление снова нахлынуло на женщину. И все же она чувствовала, что обязана добиться ответа.

– Что ты имел в виду, когда сказал: «Отец позволил мне вернуться»? Мне пришлось сбежать от отчима, и я не собиралась возвращаться обратно. Ты же говорил мне, что ушел по собственной воле.

Никакой реакции. Никакого изменения в его напряженном взгляде. Вдруг у нее появилось желание растормошить Найро, чтобы узнать правду.

– У тебя же было все хорошо: настоящий замок, состоятельные родители.

– Ха! – не выдержал Найро и рассмеялся. Смех был настолько циничен, что у нее внутри все похолодело. – Хорошая шутка.

– Почему? Разве это не так?

– В моих мечтах – да. Но…

– Что «но»? – решительно потребовала ответа Роуз, когда он замолчал и отвернулся к окну, за которым солнечные лучи пронзали невесомый рассветный туман.

– Что случилось? Расскажи мне.

– Нечего рассказывать. – Найро повернулся к ней с абсолютно пустым выражением лица. – Это уже не имеет никакого значения.

Все в прошлом, – отчеканил он.

Если Найро хотел, чтобы Роуз поверила ему, ему следовало быть более убедительным. Весь его вид говорил о том, что мужчина отчаянно пытается эмоционально отдалиться от того, что съедает его изнутри. Каждая мышца в его теле будто окаменела. Человек, стоящий перед Роуз, превратился в мраморную статую.

– Возможно, это дела давно минувших дней. Но ты это не отпустил, если переживаешь до сих пор.

Она осторожно погладила пальцами его щеку, чувствуя, как подрагивают мускулы под кожей. Роуз хотелось утешить Найро, прикоснувшись к нему губами, но она не осмелилась. Интуиция подсказывала ей, что он ответит на ее поцелуй с той жгучей страстью, которая вспыхнула между ними ночью. И хотя молодая женщина жаждала снова оказаться в его постели, забыться в пучине головокружительных удовольствий, она понимала: если это произойдет сейчас, Найро никогда не расскажет ей правду, не впустит в мрачные уголки своего сердца.

– Расскажи мне, – мягко повторила Роуз.

– Ты и так уже все знаешь.

– Перестань! Ты поведал мне только часть истории. Почему ты думаешь, что…

Она умолкла, осознав, что их разговор может, как вчера, опять перерасти в спор. В прошлом Роуз была так наивна и глупа, что призналась ему в любви, хотя ничего о нем не знала. Но мужчина, которым он стал… Он заботился о своей сестре, упорно трудился, чтобы завоевать уважение отца, и сегодня пришел ей на помощь, не задумываясь.

– Ты говорил мне, что поссорился с отцом и ушел из дома.

– Он выгнал меня.

Вдруг Найро всплеснул руками. Это означало капитуляцию. Поток слов было уже не остановить.

– Несчастливый брак моих родителей продлился недолго. Мать вышла замуж из-за денег и считала, что выполнила свой долг, когда родила наследника. Меня. Двое детей показались ей слишком большой обузой, поэтому она бросила нас после рождения Эсмеральды.

– Она ушла, когда тебе исполнилось девять лет?

Резким кивком Найро выразил не только согласие, но и глубокую затаенную злость.

– Нас, конечно, опекали няни, и у моего отца было много женщин, но никто из них не задерживался надолго. Они помогали ему прожигать деньги, а затем исчезали. Но отец все-таки женился во второй раз. Моя юная мачеха попыталась соблазнить меня. В ту ночь я немного выпил по глупости и не сразу понял, что она задумала. Но когда нас застукали в компрометирующей ситуации, мачеха заявила, что это я приставал к ней. Отец приказал мне убираться вон из дома.

К Найро вернулось самообладание, и он принялся бесстрастно констатировать факты:

– Он лишил меня финансовой поддержки, угрожал оставить без наследства и предупредил, что больше никогда не захочет меня видеть. Я тоже не горел желанием жить в замке, если мои слова ничего не значат для него. Он поверил мачехе, а не мне.

Роуз внутренне содрогнулась, услышав признание Найро. Неудивительно, что его разгневало то, что она не поверила ему. Учитывая, что оба родителя бессердечно предали Найро, стало понятно, почему ему так трудно простить ее. В сердце Роуз снова зародилось желание прикоснуться к нему, поддержать, но эмоциональная пропасть между ними только разрасталась.

– Поэтому я отправился в Лондон, а затем примкнул к стае.

В это мгновение Роуз, к своему изумлению, заметила безрадостную улыбку на его лице.

– На самом деле та развалюха, в которой мы жили, принадлежала моей семье, пока отец не забросил ее из-за финансовых проблем. Мне нравилась идея устроить в его доме пристанище для беспризорников. Я был уверен: если бы отец узнал об этом, пришел бы в ярость.