те же шестнадцать 305-мм орудий, за все генеральное сражение, решавшее судьбу Русско-японской войны, выпустил лишь 446 снарядов этого калибра, то есть втрое меньше, чем позволил себе Фредерик Чарльз Доветон Стэрди в одной из периферийных стычек Первой мировой войны.

Потери британцев составили всего 6 человек убитыми и 19 ранеными, а вот у немцев потери были куда значительнее: два броненосных крейсера, два легких крейсера, два транспорта, 2110 погибших и 212 пленных. Среди погибших немецких моряков оказались два сына Максимилиана фон Шпее, один из которых служил на броненосном крейсере «Scharnhorst», а второй – на легком крейсере «Nürnberg».

В британской историографии Фолклендское сражение всегда рассматривалось как расплата за поражение у Коронеля. Со стратегической точки зрения это сражение было несомненным успехом британцев. После него накал крейсерской войны на море резко снизился. Была уничтожена единственная сильная германская эскадра на британских коммуникациях.

После Фолклендского сражения появилась возможность сосредоточить на главном театре военных действий все силы флота, что было весьма значимым результатом для всего хода войны.

Так закончилась операция, известная под названием Фолклендского боя. Из пяти неприятельских крейсеров и трех угольщиков, составлявших эскадру адмирала Шпее, один крейсер и один угольщик ускользнули. По британским понятиям, победа не могла считаться полной – один легкий крейсер остался, и море не освободилось от опасности, но серьезное препятствие было устранено. В стратегическом отношении, как признавали и немцы, мы одержали большой успех. В тактическом вследствие большого нашего преимущества в силах он был невелик.

ДЖУЛИАН КОРБЕТТ, британский историк

После сражения многие были озадачены вопросом, почему адмирал Максимилиан фон Шпее решил атаковать базу на Фолклендских островах. Ответ на этот вопрос официальные британские и немецкие документы не дают.

Германский военно-морской министр Альфред фон Тирпиц в своих мемуарах написал так:

«Могут спросить: что заставило этого прекрасного адмирала идти к Фолклендским островам? Уничтожение расположенной там английской рации не принесло бы большой пользы, ибо сообщив, что “германская эскадра находится здесь”, она полностью выполнила бы свое назначение. Быть может, это предприятие объяснялось тем, что храбрые моряки, не осведомленные о положении вещей, боялись, что война закончится прежде, чем они сумеют вновь проявить себя. Победа при Коронеле заставила наших германских земляков во всем мире еще больше гордиться своим происхождением, а гибель команд кораблей, которые во главе с графом фон Шпее и двумя его сыновьями отказались сдаться, наполнила все сердца почтением и сожалением».

Согласно одной из версий, причиной таких действий Максимилиана фон Шпее стало прямое распоряжение из Берлина. Якобы фальшивая телеграмма была закодирована германским военно-морским кодом и отправлена британским разведчиком с берлинского телеграфа. В этой телеграмме адмиралу якобы предписывалось разрушить радиостанцию и пленить губернатора на Фолклендских островах.

Однако данная версия содержит в себе ряд изъянов, на которые обращают внимание многие историки.

В немецкой и британской историографиях наибольшее распространение имеет версия, что немецкий адмирал был введен в заблуждение некорректными разведывательными данными, показывавшими, что британских кораблей в Порт-Стэнли нет. Утверждается, например, что на решение Максимилиана фон Шпее могли повлиять сведения о пленении германского губернатора на Самоа Эриха Шульц-Эверта, и поэтому в отместку он решил захватить губернатора Фолклендских островов.

В пользу версии о случайности встречи двух эскадр у Фолклендских островов говорит то, что эскадра адмирала Стэрди на следующий день должна была уходить к мысу Горн. А эскадра Максимилиана фон Шпее, по первоначальным планам, должна была подойти к Фолклендским островам на несколько дней раньше. И получается, что все произошло лишь из-за непредвиденной задержки немцев у острова Пиктон для дозаправки углем.

Победа на Фолклендах положила конец активности германского флота в открытом море. Несколько вооруженных торговых судов впоследствии сумели пробраться через Северное море в открытые воды, чтобы совершать рейды на морских трассах, но регулярные формирования уже не решались идти на подобные авантюры. Действительно, теперь, после Фолклендской битвы, океаны полностью принадлежали союзникам. Единственным полем морских баталий – помимо Северного моря, где происходили столкновения главных сил флотов, – стали внутренние воды: Черное море, Балтика и Адриатика. Средиземное море полностью находилось под контролем Королевского и французского флотов.

НОРМАН СТОУН, британский историк

Побег генерала Корнилова из австрийского плена

Любая война несет смерть и горе, это тяжелейшее испытание. Но война – это не только сражения и перемещения масс войск и боевой техники, но это еще и судьбы отдельно взятых людей, начиная от простых солдат и кончая высшим командованием противоборствующих сторон.

Как известно, в 1915 году Германия решила перенести основной удар на Восточный фронт, направив все силы на войну с Россией. Этот стратегический план разработал фельдмаршал Пауль фон Гинденбург. Однако России удалось сорвать этот план, но только, к сожалению, ценой колоссальных потерь.

Чуть не погиб в это время ставший потом очень известным генерал Л. Г. Корнилов.

Лавр Георгиевич Корнилов родился в 1870 году в Усть-Каменогорске, а 19 августа 1914 года, уже будучи генералом, он стал командиром 48-й пехотной дивизии, которая под его начальством сражалась в Галиции и в Карпатах в составе 8-й армии генерала А. А. Брусилова (Юго-Западный фронт).

Генерал А. А. Брусилов, не любивший Корнилова, позднее все же отдал ему должное в своих воспоминаниях. Он писал:

«Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову».

В армейских кругах Л. Г. Корнилов был известен как отважный боевой генерал наступательного порыва, но иногда способный «зарваться». Так вот в апреле 1915 года генерал Корнилов, в нарушение полученного приказа, вместо своевременного отхода продолжил вести неравный бой с атаковавшим его противником, бросая своих людей в контратаки. Отступать через Карпаты можно было только по немногочисленным горным дорогам. Получив приказ об отступлении, полки 48-й пехотной дивизии столкнулись с плотным потоком отходящих тылов, частей соседних дивизий, оказались в арьергарде и не смогли выйти из плотного кольца. В результате дивизия была отсечена от основных сил, значительная ее часть попала в окружение и была пленена в районе Дуклинского (Дукельского) перевала.

Сам генерал Корнилов, взявший на себя в момент гибели дивизии личное командование одним из батальонов, был дважды ранен в руку и ногу и в числе всего лишь семи уцелевших бойцов в течение четырех суток пытался прорваться к своим. В итоге, после упорного штыкового боя, генерал попал в австрийский плен.

Ранения его, по-видимому, были не очень тяжелыми. Сохранился журнальный фотоснимок: уже пленный, Корнилов в полной военной форме разговаривает с командующим противника эрцгерцогом Иосифом фон Габсбургом. Левая рука генерала на перевязи, он опирается на лыжную