– В английском классе очень сложная программа. А я много пропустила, боюсь, у меня будут плохие оценки.

– А у меня только такие и бывают, – не очень внятно, не отрывая подбородка от спинки стула, сказала Бландина.

– Но школа – это не только учеба, а еще и общение, подруги, мальчики, – перечислил Спаситель.

Тут Бландина подняла голову и сказала, глядя Спасителю в глаза:

– Вот ты небось только о девочках и думал.

Он «чипнул».

– Мне дико нравится, когда он вот так причмокивает. – Бландина повернулась к сестре. – Я бы за него вышла замуж, когда вырасту.

– Бландина! – одернул ее Спаситель.

– Знаю-знаю, вы психолог-вешалка. Но я не путаю вас с отцом. Во-первых, вы другого цвета, а во-вторых, он зануда – месье Кар-кар-карре!

– Я-то надеялась, что риталин ее угомонит, – сказала Марго. – Видно, надо удвоить дозу.

– Неужели ты думаешь, я эти ядовитые конфетки и правда ем? Да я их в унитаз спускаю. Я – это я, такая, какая есть! Мне не сидится на месте – ну и ладно, болтаю без умолку – ну и пусть! Я чокнутая кукломанка!

Она раскинула руки, как кинозвезда, которая позирует перед фотографами на набережной в Каннах.

– Блестящее выступление сестер Карре! – поздравил их Спаситель. – Каждая в своем жанре.

На этот раз сестры дружно рассмеялись, и остаток сеанса прошел мирно. Провожая их, Спаситель пожал обеим руки:

– Помогайте друг другу, девочки. Будьте друг другу опорой.

Девочки обменялись быстрыми взглядами.

– Можно мы и дальше будем приходить вместе? – спросила Бландина.

– Ты правда так хочешь или только говоришь, чтобы угодить сестре?

– То и другое.

– Она хоть и чокнутая, но девчонка что надо, а? – обратился Спаситель к Марго.

* * *

Луизе было непривычно остаться без детей в свою законную неделю с ними. Алиса ночевала у Сельмы, а Поль – у Спасителя. Зато с утра она спокойно дописала обзор для «Репюблик дю Сантр» и теперь, в четыре часа дня, спешила к Сент-Ивам – несла ужин на всю компанию.

Ее встретил Поль:

– Мам, нам скучно. Можно мы поиграем в «Марио Карт»?

Луиза пошарила глазами вокруг телевизора. Ни пульта, ни геймпадов не видно.

Лазарь перехватил ее взгляд.

– До шести часов нам нельзя.

– Зачем нужна приставка, если нельзя играть! – жалобно сказал Поль.

А Лазарь просто так, чтобы Луиза знала, сообщил, что все лежит в ящике тумбочки в папиной спальне.

– Сейчас принесу, – сказала она.

В последние несколько дней ее то и дело щекотало тихое возмущение. Да, Спаситель – хороший психолог, но у него самого бывают заскоки, так что она отлично понимала Поля.

Луиза открыла дверь в спальню, но долго не решалась переступить порог – она еще ни разу не входила сюда одна. На цыпочках, так же как недавно в кабинете Спасителя, она подошла к тумбочке и выдвинула ящик – наверное, вот этот!

Разумеется. Другого и не было.

– Есть! – шепнула Луиза, вытаскивая пульт и геймпады.

У нее вспотели ладони, отчаянно колотилось сердце. Она положила добычу на кровать и вдруг заметила в ящике большой конверт, на котором рукой Спасителя было что-то написано. Она достала конверт и прочитала:

Конверт был не запечатан, Луиза в него заглянула. Там лежали фотокарточки. Она вытащила одну, самую большую. Взглянула на нее и вскрикнула – это же фотография со свадьбы Спасителя. Молодые и вся их родня на фоне роскошного дома в колониальном стиле. Все белые, кроме Спасителя и одной женщины во втором ряду. Луиза провела пальцем по изображению новобрачной, словно хотела стереть его. Вот от кого у Лазаря такие светло-серые глаза. Маленькая светловолосая женщина рядом со Спасителем выглядела особенно хрупкой. Бледное застывшее лицо, длинная белая фата – невеста-призрак.

– Ну, мам! Нашла? – прокричал снизу Поль.

Луиза вздрогнула, кое-как засунула фотографию обратно в конверт и спрятала его в ящик.

– Да-да, иду!

Прошло с полчаса. Поль с Лазарем резались в «Марио», и тут со стороны сада на веранду вошел Габен.

– Ишь ты! И вам разрешили?

– Да, мама разрешила. – Поль кивнул на Луизу, она сделала вид, что читает.

– Класс, – только и сказал Габен, прошел на кухню, а оттуда – к себе на чердак.

– Он сердится, – шепнул на ухо Полю Лазарь.

Габен умел произносить свое «класс» на разные лады.

– Отнесем геймпады в спальню?

– Вот только этот кон доиграем.

– Ага.

Мальчишки говорили шепотом. Луиза удивилась: не запугал же их Спаситель? Впрочем, она и сама прислушивалась, не хлопнет ли дверь. И встрепенулась, услышав стук. Но нет, это ударилась о стену створка окна наверху.

– Ну хватит, – не выдержала она наконец. – Наигрались.

Повторять не пришлось.

– Клади все точно туда, где лежало, – предостерег ее Лазарь, хоть в этом не было нужды.

Домой Поль шел вприпрыжку, ужасно довольный собой. Сегодня он узнал, до чего сладок запретный плод.

Перед сном, прочитав вслух очередную главу «Домика в прерии»[17], Луиза наклонилась поцеловать сына, а он вдруг крепко ее обнял.

– Мамочка, у тебя же нет депрессии?

– С чего это ты выдумал?

– Я не выдумал. Это у мамы Лазаря была депрессия, и она наглоталась таблеток и насмерть разбилась в машине.

Луиза отпрянула.

– Откуда ты знаешь?

– Лазарь вчера рассказал. Мы не спали.

– Это взрослые дела. Лучше вам в них не лезть.

– Лазарь сказал, это секрет.

– Так и есть. Не думай об этом. И спи. Спокойной ночи.

Она еще раз поцеловала его, погасила свет и вышла в коридор.

Луизе казалось, что если она обернется, то увидит призрак маленькой новобрачной. «Спаситель прав, – подумала она, – я ужасно ранима. И очень впечатлительна».