Славься, о царь царей, владыка владык, правитель правителей! Из чрева Нут ты правил землей и загробным миром. Твое тело из яркого сверкающего металла, твоя голова – небесной голубизны, и блеск бирюзы окружает тебя. Ты бог Ан, существовавший миллионы лет, охвативший своим телом все вещи, прекрасный лицом в Священной земле (т. е. в потустороннем мире), даруй мне сияние на небе, мощь на земле и победу в загробном мире. Сделай так, чтобы я мог поплыть вниз по течению Джеду, подобно живой душе, и вверх, к Абеджу, подобно фениксу (имеется в виду древнеегипетская мифологическая птица Бену, изображавшаяся в виде цапли и отождествленная греческими авторами с фениксом; она символизировала воскресение и вечную жизнь. – Примеч. пер.). Сделай так, чтобы я вошел и прошел через пилоны территорий загробного мира без препятствий и помех. Пусть мне даруют хлеб в доме покоя, подношения пищи и питья в Иуну (Гелиополе) и поместье на веки веков на Полях тростника[38] с пшеницей и рожью в обмен на это.

В пространном важном гимне, содержащемся в папирусе Хунефера, приводится следующее прошение, вложенное в уста умершего:

«Сделай так, чтобы я мог следовать в свите твоего Величества, как я делал это на земле. Пусть мою душу призовут, и позволь ей быть рядом с владыками правды и истины. Я пришел в город Бога, область, существовавшую в первозданные времена, со [своей] душой, со [своим] двойником и [своим] прозрачным обликом, чтобы поселиться на этой земле. Ее Бог – владыка правды и истины, он повелитель джефау – пищи богов, и он наиболее священен. Его земля вбирает в себя каждую землю. Юг приходит туда, плывя вниз по реке, а Север, направляемый ветрами, приходит туда ежедневно, чтобы провести там, по приказу Бога, Владыки покоя, праздник. И он не говорит: «Счастье там – моя забота?» Бог, живущий там, творит правду и истину. Тому, кто вершит их, он дает долгую жизнь, а тому, кто следует им, – высокое положение и почести, пока, наконец, не обретет он счастливые похороны и погребение в Священной земле (т. е. загробном мире)».

Умерший, произнеся слова этой хвалебной молитвы Ра, олицетворению Всемогущего Бога, и его сыну Осирису, затем «заходит в зал Маати, чтобы он мог быть отделен от каждого греха, совершенного им, и мог узреть лица богов»[39].

С древнейших времен Маати называли богинь Исиду и Нефтиду, потому что они олицетворяли принципы прямолинейности, единства, справедливости, всего, что правильно, истинно и т. п. Самим словом «маат» изначально обозначали мерный стебель тростника или палку. Считалось, что они сидят в зале Маат, за пределами святилища Осириса, или стоят рядом с этим богом в самом святилище. В первом случае примером может служить папирус Ани (лист 31), а во втором – папирус Хунефера (лист 4). Египтяне верили, что в зале Маат, или Маати, находились сорок два бога. Об этом свидетельствует следующий отрывок из вступления к CXXV главе Книги мертвых. Покойный говорит Осирису:

«Хвала тебе, о великий бог, владыка двух богинь Маат! Я пришел к тебе, о мой господин, я заставил себя прийти сюда, чтобы созерцать твою красоту. Я знаю тебя, я знаю твое имя, и я знаю имена двух и сорока богов, живущих с тобой в этом зале Маати в качестве стражей грешников, питающихся их кровью в тот день, когда оцениваются (или принимаются во внимание) качества (или жизни) людей в присутствии бога Уннефера. Воистину бог Рехти-Мерти (т. е. сестер-близнецов двух глаз). Владыка города Маати – твое имя. Воистину я пришел к тебе, принес тебе Маат и уничтожил грехи».

Затем покойный начинает перечислять грехи и проступки, которых он не совершал, и заканчивает свою речь следующими словами: «Я чист, я чист, я чист, я чист. Моя чистота – это чистота великой Бену, которая находится в городе Сутен-хенен (Гераклеополе), потому что, смотри, я ноздри бога дыхания, который делает так, чтобы все человечество жило в день, когда Око Ра наполняется в Иуну (Гелиополе), в конце второго месяца сезона перет[40]. Я видел Око Ра, когда оно было наполнено в Иуну[41]. Поэтому не дай злу совершиться со мной в этой земле или в этом зале Маати, ибо я, именно я, знаю имена богов, пребывающих там».

Итак, в зале Маат вместе с Осирисом живут сорок два бога, и мы могли бы предположить, что грехов и проступков, упоминающихся в обращении к ним покойного, также должно быть сорок два. Но это не так, потому что во введении упоминается совершенно другое число грехов. В больших папирусах, содержащих виньетки и относящихся к периоду правления XVIII и XIX династий, говорится о том, что, несмотря на значительное количество упомянутых во вступлении грехов, которых, по словам покойного, он не совершал, писцы и художники добавили к этому списку еще сорок два отрицания, представленные ими в виде таблицы. Не может быть никаких сомнений в том, что перед нами попытка приравнять число упомянутых в тексте грехов к количеству богов зала Маат. Очевидно, египтяне предпочли придать этому разделу CXXV главы совершенно новую форму, а не расширить или, наоборот, сузить старый список.

Художники изображали зал Маат с широко открытыми дверями и карнизом, состоящим из уреев и перьев, символов Маат. Над центральной частью карниза изображено сидящее божество с протянутыми руками, причем правая из них простерта над Оком Гора, а левая – над водоемом. В конце зала сидят богини Маат, Исида и Нефтида, умерший изображен поклоняющимся Осирису, восседающему на троне, рядом – весы с сердцем покойного на одной чаше и пером богини Маат – на другой и Тот, пишущий большим пером. В этом зале сидят сорок два бога, и, проходя мимо каждого из них, покойный обращается к нему по имени и в то же время заявляет, что не совершал определенный грех.

В результате изучения различных папирусов исследователи пришли к выводу о том, что писцы часто ошибались при составлении этого списка богов и грехов и умершего нередко «заставляли» произносить перед одним божеством признание, предназначавшееся для другого. Поскольку покойный, произнеся имя каждого бога, всегда говорит: «Я не совершал такое-то преступление», все эти обращения в совокупности получили название отрицательной исповеди. Основные религиозные и этические воззрения, которые легли в основу этой исповеди, сформировались в глубокой древности. Благодаря им мы можем с определенной долей уверенности судить о том, что входило в число обязанностей, которые египтянин должен был выполнять по отношению к Богу и ближнему.

Объяснить, почему покойный обращается именно к сорока двум богам, невозможно. Некоторые ученые предположили, что каждое божество представляет один из египетских номов. Эта точка зрения подтверждается тем, что в большинстве списков приведены именно сорок два нома. Но в целом эти перечни также разнятся по количеству перечисленных в них пунктов. Не пришли к единому мнению и античные авторы: некоторые из них считали, что в Египте было тридцать шесть номов, а другие выступали за цифру сорок шесть. Эти различия с легкостью можно объяснить тем, что центральная администрация в фискальных и иных целях могла в любой момент увеличить или, наоборот, уменьшить количество номов. Однако вряд ли мы ошибемся, заявив, что в те времена, когда отрицательная исповедь была переведена в табличную форму, иначе говоря, в период царствования XVIII династии, в Египте было именно сорок два нома. В пользу данной точки зрения свидетельствует и тот факт, что в старейших версиях отрицательной исповеди, являющихся вступительной частью CXXV главы Книги мертвых, упоминается меньше сорока грехов.