– Кто там? – шепотом спросила Бервин. – На Изу не похоже.

Берди встала и взглянула вслед Максу.

– Садовник.

– Любовник! – захохотал Дуглас. – Наверное, отправила беднягу, чтобы разобрался с обидчиком. Это надо видеть!

– Бессмысленно предъявлять претензии, приятель, – донесся холодный, уверенный голос Макса. – Кот находился на моей территории и…

Бервин и Дуглас тоже встали и вместе с Берди направились к месту событий. Они увидели трепещущую от волнения Уэнди и Макса, застывшего лицом к лицу с огромной, слегка покачивающейся мужской фигурой, почти заслонившей дверной проем.

– Мне плевать на кота! – прорычал нетрезвый взбешенный садовник. – Плевать, и прекрати о нем говорить. Скажи лучше, испугался моих писем? Задумался? Наверное, и она тоже. Но все это мне уже надоело, так что катись куда подальше, старик. Хочу видеть жену. Да, я пришел за своей женой. За Мэй.

– Не сказала, что замужем? – Садовник хрипло засмеялся. – Не упомянула, что один муж у нее уже есть. Господи, я прочитал в каком-то грязном женском журнале, что моя жена… выходит замуж за сумасшедшего старика, у которого денег больше, чем мозгов. Решил проверить. И нашел ее с…

– Замолчи! – спокойно и зловеще произнес бледный как полотно Макс, потом повернулся и громко окликнул: – Мэй! Иди сюда.

– Вот правильно. Позови ее. – Садовник ухмыльнулся. – Она ничего не сказала? Я так и знал. Скрыла, обманула. Хитрая, лживая сучка!

– Заткнись. Мэй! – повторил Макс еще громче.

Берди увидела, как из кухни медленно, словно во сне, выплыла Мэй, так крепко сжав руки, что побелели костяшки пальцев. Глаза испуганно расширились, а шея судорожно напряглась.

– Мэй! – Садовник бросился к ней.

Макс преградил ему путь и оглянулся на дрожащую фигуру.

– Мэй, ничего не бойся, – нежно промолвил он и протянул ей руку. – Этот человек утверждает, будто он твой муж. Это правда?

– Дорогая! Это же я, Уоррен! – воскликнул садовник. – Почему ты от меня убежала? Что делаешь здесь, с ним?

Мэй Тран стояла молча, неподвижно, приоткрыв рот и прижав руки к груди. Призыв остался без ответа.

– Мэй! – Голос Уоррена изменился, теперь он звучал умоляюще. – Иди сюда, ко мне. Ты моя жена и должна вернуться.

– Ничего она тебе не должна, – спокойно возразил Макс.

– Должна! Должна! Она моя! Моя жена! – Уоррен покачнулся и оскалился, в углах рта скопилась слюна.

– Мэй, – тихо произнес Макс, по-прежнему протягивая ей руку. – Хочешь уйти с ним? Тебе достаточно лишь сказать «да». Я пойму. Отвечай: хочешь?

– Нет, – выдохнула она, обеими руками схватила его ладонь и прижала к щеке.

Уоррен взвыл, оттолкнул Макса и подскочил к ней. Уэнди закричала, а Дуглас шагнул вперед и прорычал:

– Отвали, парень! Разве не видишь, что ты здесь лишний?

Мгновение двое крупных разъяренных мужчин стояли возле двери, оценивая друг друга. Дуглас отреагировал первым и с силой толкнул противника в грудь. Тот, не устояв, попятился и покачнулся.

– Убирайся немедленно, – сурово приказал Дуглас. – И больше не смей совать сюда нос.

Уоррен наконец обрел равновесие и презрительно поджал губы:

– Ах, оказывается, богатенький карлик держит телохранителя! И как тебе работенка?

– Я его сын, – сдержанно пояснил Дуглас. – А теперь скройся.

– Сын? Неужели? Так сказала твоя мамочка? В таком случае старика тянет к шлюхам. Если ты – его сын, то я – королева…

Кулак Дугласа угодил ему в челюсть, и оскорбительная речь осталась незавершенной.

– Ой! – Бервин вздрогнула и отвернулась.

Прижимая ладонь ко рту, Уоррен с трудом поднялся. Сделал шаг, зашатался, едва не упав с крыльца, но все-таки устоял на ногах и в итоге очутился на посыпанной красным гравием террасе.

– Еще пожалеешь, ублюдок! – крикнул он. – Чертовски пожалеешь! Напущу на тебя полицию! Расскажу газетам! Не выкрутишься! Никогда не отпущу Мэй! Она моя жена и останется ею!

Дуглас угрожающе поднял руку. Садовник повернулся и торопливо, спотыкаясь, засеменил к каменной лестнице. С криками и проклятиями скатился по ступеням, нырнул в заросли и исчез. Несколько секунд доносился треск веток, а потом наступила тишина.

– Ушел, – сообщил Дуглас, вернувшись в дом.

Макс продолжал стоять неподвижно, глядя в сад. Одна рука оставалась в ладонях у Мэй, а другая, сжатая в кулак, по-прежнему висела вдоль тела. Когда же дверь захлопнулась, он кивнул и отвернулся.

Дрожа от волнения, Уэнди вцепилась в рукав брата:

– Какой ужас! Что за страшный человек! Дуглас, что бы мы без тебя делали? Вдруг он действительно сообщит в газеты? Что тогда?

– Успокойся, Уэнди! – перебил ее Макс, однако голос прозвучал не так уверенно, как прежде.

Он обнял Мэй, но ни разу на нее не взглянул. Вьетнамка стояла, опустив голову и глядя в пол. Макс решительно вскинул подбородок и, увлекая за собой Мэй, подошел к телефону, нажал кнопку громкой связи и, не снимая трубку, набрал номер. Раздалось несколько гудков, а потом все услышали голос Изы Траби:

– Алло!

– Иза, это Макс. Тебе известно, что твой так называемый садовник явился в мой дом пьяным в стельку, с агрессивными намерениями?

Макс говорил жестко. Глаза за стеклами очков смотрели на каждого по очереди: Бервин, Дуглас, Уэнди, Берди, – но по-прежнему ни разу не взглянул на Мэй.

Иза хрипло рассмеялась:

– Ну и что из того, если Уоррен пьян? И я тоже пьяна. Мы справляли поминки. Ты, конечно, знаешь, по кому, не так ли? – Голос дрогнул, но тут же снова набрал силу. – Точно знаешь.

Макс заскрипел зубами:

– Иза, это серьезно. Человек, которого ты держишь, опасен. Немедленно избавься от него.

– Шутишь? Кем ты себя возомнил? Любой на его месте поступил бы так же. У тебя его жена. Уоррен привез ее в страну, заплатил за дорогу и за остальное. Потратил все свои деньги. А когда она поняла, что он не такой богатый, каким казался, то просто бросила его и отправилась на поиски лучшей доли. Уоррен все мне рассказал. Плакал как ребенок, бедняжка. – Иза опять издала звук, очень похожий на рыдание. – В общем, маленькая потаскушка замужем. Здорово, правда? Как одурачила! Поделом тебе, самоуверенный осел! Жаль только, что ты узнал правду до того, как женился на двоемужнице и окончательно оказался в заднице!

Потемнев как грозовая туча, Макс оборвал связь, отвернулся от присутствующих и тихо выругался.

– О господи! – прошептала Берди, подняла голову и с изумлением увидела, что Бервин улыбается.

Та заметила ее взгляд, наклонилась и пробормотала: