* * *

Наверное, во времена, когда процветало колдовство, мужские слезы ценились на вес золота. Они были такой же редкостью, как жабья слюна. Для чего они могли пригодиться – не знаю. Снадобье, от которого становишься более любезным? Человечным? Более щедрым на чувства? Или менее волосатым?

Желая казаться мужественными, все мужчины постоянно пытаются проглотить слезы, даже в самые ужасные моменты своей жизни. Будто это что-то меняет. А ведь слезы действуют благотворно. Очищение мозгов, промывка от печали. Тогда откуда у них эта нелепая мысль, что, раз у тебя есть яйца, ты не должен плакать?

Уж и не знаю, что спровоцировало утренний потоп: усталость, выпитое накануне, факт, что он проиграл забег, или все, вместе взятое, зато мне известно, что через несколько часов Жером улыбался. Именно такой улыбкой, какая свидетельствует о том, что час успокоения близок.

К счастью, я знала, что он несет груз тяжкого горя, а то подумала бы, что он плачет из-за поражения, как избалованный ребенок, которому при раздаче пирога не достался королевский боб. А поскольку я не из тех, кто станет плутовать, чтобы позволить выиграть другому…

Десять дней назад я проливала слезы, сидя за кассой, а потом какой-то тип выложил на движущуюся ленту свои покупки и пригласил меня в ресторан, а после еще и в Бретань. А сегодня он благодарит меня за то, что я заставила плакать его сына.

Чуднáя история!

Непохоже, чтобы они занимались продажей женщин и детей в Азию. Они даже как-то вполне искренни в своих сложных отношениях.

А я никогда в жизни не тратила столько денег, которые мне не принадлежат. Надо бы быть поосторожней, а то привыкну. Хотя за три года я так приучилась считать каждый цент, что со мной такое может случиться очень не скоро. К тому же, Жюли, даже не мечтай, это долго не продлится. Три недели отпуска, а там – твоя касса ждет тебя! И недовольные и нетерпеливые покупатели, и злой директор, и твои сраные коллеги, и твоя говенная жизнь…

Так что пользуйся. Есть маленький мальчик, который смотрит на море, и в глазах у него пляшут звездочки. И он наслаждается…

И живет не раздумывая.

Сегодня вечером он сказал мне: «Я тебя люблю». Я ему ответила: «А я тебя». Тогда он заключил: «Мы с тобой любим друг друга за двоих».

Да, мой Люк, мы с тобой любим друг друга за двоих…

Жером поднялся на заре. Накануне вечером он ничего не пил, чтобы заснуть. Маленькая победа. Он надел кроссовки и направился на пляж. Ему необходима небольшая тренировка, чтобы ответить на вызов этой девчонки, которая вчера унизила его, доказав, что он превратился в тряпку, что еще способен встать утром, но уже не помнит для чего. А вот для чего. Кстати, есть побудительная причина. Снова обрести форму. И доказать Жюли, что есть еще порох в пороховницах… Ну и что, что у нее крепкие ягодицы, – приятно смотреть на них, когда бежишь сзади. Прежде чем они отправятся домой, в Эльзас, он намерен финишировать по меньшей мере одновременно с ней.

Жюли смотрела через окно, как он удалялся. Она надела брюки и тихонько прикрыла дверь, чтобы не разбудить малыша, который еще спал. Она готовила завтрак, стараясь производить как можно меньше шума. На дне банки осталось совсем немного «Нутеллы». Жюли поскребла по стенкам чайной ложкой, чтобы вновь ощутить удовольствие, которого не позволяла себе с прошлого Нового года. Каждый год она покупает себе одну банку. Могла бы лакомиться «Нутеллой» раз в неделю, если бы в тот вечер не выпила лишнего и не купилась на нежный взгляд парня в дальнем углу комнаты. Дело было в гараже ее подружки, после развеселого дня рождения. Иначе она могла бы продолжить учебу и стала бы, как мечтала, специалистом по молекулярной биологии. Ее препод в последнем классе горы свернул, чтобы ее допустили до экзаменов на бакалавра, и даже решил вопрос с вступительным сбором. А как с остальным, со всем остальным? Так что она ограничилась оценкой «хорошо» по точным наукам. Кассирше полезно уметь считать. Только вот всем плевать на ее оценки и на то, кем она мечтала стать.

Оценки «хорошо» недостаточно, чтобы покупать «Нутеллу».

А вот если бы она продолжила учебу, могла бы покупать ее хоть целыми коробками.

Но тогда не было бы Люка.

Не было бы Люка.

Он – ее собственная мечта о микробиологии.

Ну и что?

Жером вернулся запыхавшийся, в поту, но не такой замкнутый, как прежде. Всего один вброс эндорфинов, чтобы заставить его увидеть жизнь под другим углом и разжать судорожно сжатые губы. Поль вместе с Людовиком ушли за хлебом. Хрустящий багет по утрам так же прекрасен, как «Нутелла». К этому быстро привыкаешь… И к тому и к другому…

Жером пошел в душ. Сидя за кухонным столом, Жюли листала вчерашнюю местную газету. Только она раскрыла раздел происшествий и новостей, как телефон доктора начал вибрировать на столе, прежде чем разразиться звонком. Жюли не ответила. Еще чего, она не секретарша! «Кабинет» – написано на экране.

Что за пиявка эта его заместительница!

Звонок умолк, но вскоре телефон снова запрыгал на столе. Абонент тот же. Жюли взяла трубку. А вдруг что-то срочное?

– Алло?

– Алло, это Каролина. У меня тут выпадение пуповины. Что мне делать? ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?

– Сейчас передам трубку Жерому, – сказала Жюли, соскакивая со стула и бросаясь в ванную.

Жером только что выключил воду. Жюли плевать, голый он или уже оделся. Она вошла в ванную, не соблюдая никаких мер предосторожности, чувствуя неотложность вызова. Ей был неизвестен термин, использованный заместительницей, но она сумела услышать испуг в голосе.

– Это Каролина, у нее там выпадение пуповины, – сообщила она, протягивая Жерому трубку.

Жером одновременно схватил телефон и полотенце, чтобы промокнуть лицо и волосы, которые могли закапать экран. Остальное было не важно.

– Кто это? Как это случилось?

– Мадам Эмбер! Она пришла вчера вечером, потому что у нее начались схватки. Я осмотрела ее, шейка матки раскрылась, плодный пузырь раздулся и выпирал, ребенок был еще очень высоко и шел попкой. Я только слегка прикоснулась, как пузырь лопнул и у меня в руке оказалась пуповина…

Обернувшись, Жером увидел Жюли. Глядя прямо ему в глаза, чтобы больше ничего не видеть, она протягивала ему махровый халат отца. Он просунул руку в рукав, перехватил телефон и наконец надел халат, вышел на кухню и встал перед окном с видом на море.

– И что вы сделали?

– Я и пальцем не шевельнула. Я подняла ее бедра как можно выше и вызвала «скорую». Они сейчас приедут.

– Хорошо. Продолжайте. Нам повезло, что он идет попкой.

Жером почувствовал, как чьи-то руки обхватили его сзади за талию и завязывают спереди пояс халата. По его спине пробежала слабая дрожь. В знак благодарности он махнул рукой.