“сверхсекретные” разработки по заказу правительства, нежели на место содержания больных. Интересно, Эдмон смог бы сбежать отсюда. По идеи, для него это должно быть плевое дело.

Пока я рассматривал территорию периферическим зрением, обратил, что парень, идущий за мной, все так же пялится что-то бубня под нос. Честно говоря, это уже стало напрягать. Я чуть замедлил скорость. Поравнявшись с ним и смотря на санитара, спокойным тоном начал говорить:

— Мне казалось, ты понял, — в этот момент парень приподнял руку в надежде что-то сказать, но сразу опустил. — У меня сейчас хорошее настроение. В твоих же интересах. Советую, чтобы оно и далее оставалось таким.

Я достал руки из карманов, поправил сумку, встряхнул пальто. Затем взялся одной рукой за лямку и ускорил шаг. Оставшуюся дорогу, парень направлял взгляд куда угодно, но только не на меня. Очевидно, такой поступок с моей стороны не сработает на каждом. Если вместо него шел амбал под два метра ростом, то я ковылял и не возражал бы. В данном случае, зная его реакцию в здании и с учетом телосложение чуть менее моего. То даже если возникнут проблемы, справиться с ним не составит труда. А наоборот, даст нужный опыт.

День первый

Перед лицом красовалась табличка “Корпус Номер 20”. Мужчина открыл пластиковую белую дверь, и мы зашли в здание. Открыл еще одну, теперь уже впуская на лестничную площадку. На самой площадке воняло плесенью и сигаретами. Хотелось только поскорее избавится от этого запаха, проникающего во все носовые поры. На втором этаже, язык так же во всех красках стал ощущать вкусы здешнего места. Проходя пролет за пролетом, на каждом стояло ведро, в которое выбрасывали бычки от сигарет. Наш этаж, как назло оказался самым последним. Подойдя к двери, санитар достал пропуск, приложил к датчику и открыл дверь. Что странно, сами двери так же пластиковые, как и на выходе. Санитар впустил нас первыми, сам же зашел следом и закрыл дверь.

— Иди к стойке в центре, — сказал санитар отдав мне бумаги, сам же направился в помещение для персонала.

Этаж представляет из себя сплошной коридор с небольшим пространством в центре примерно половина баскетбольного поля, с поставленными столами и висящим телевизором в углу. Со стороны стойки вдоль расположены палаты, с другой же туалет и душ. Думаю на противоположной стороне выполнено аналогично. Весь этаж, за исключением пола и потолка, раскрашен в синий цвет. Потолок же выкрашен в белый, а пол сделан из паркета. Само место так и внушает надежду. Надежду на смерть мучительную и неотвратимую. Не удивлюсь, если кто-то пытался повесится на проводе одиноко висящего телевизора.

— Добрый день, — сказала женщина, сидевшая за стойкой. — Давай сюда бумаги, — сказала женщина.

Я ближе подошел к стойке, отдал документы, расстегнул пальто и молча ожидал.

— Как зовут? — спросила женщина.

— Милан Марков, — ответил я, взглядом указывая на мои документы.

Женщина взяла документы, просмотрела бумаги. Убедилась в том, что меня ознакомили с правилами. Отдала паспорт и начала говорить:

— Ваша палата номер три, — показала на нее и продолжила, — Лишние вещи сдадите в гардероб после разговора с лечащим врачом. Врач лично зайдет в палату и позовет. Пока не переодевайтесь. Все, свободны.

Поправил сумку и подошел к палате. Дверь была выполнена из фанеры. Ручек так же не было. Вместо них красовалась сквозная дырка, в которую просовывается палец. Такая дверь создает видимость отстраненности. И лишь служит успокоением. В любой момент ее можно выломать. Достаточно приложить силу небольшого шлепка, и она пробьется, будто ее вовсе не было. Просунул фалангу указательного пальца в дверь. Открыл и, не смотря, сохраняя ожидание, перешел порог. Лишь после закрытия двери вынул палец из противоположной стороны, развернулся, выпрямился, засунул руки обратно в карманы и взглянул на палату.

Мне не показалось при входе, что не сильно, но слышен запах аммиака. Сама палата в два раза меньше стандартной на четыре койки. Так вдобавок рассчитана даже не на четыре, а на целых шесть. Две параллельно друг другу вдоль стен. И еще две в центре. По тумбе у каждой. На дальней левой койке был привязан веревками парень с отведенной трубкой, выходящей из паховой области. Видимо от него и доносится запах аммиака. Рот также был закрыт кляпом. Полностью голый, одетый в утилиту, он мог лишь вертеть головой, наблюдая за происходящим. Приподняв сейчас голову, смотря на нового посетителя. Второй, только уже не привязанный, лежал по другую сторону. Одетый в спортивный костюм, залипая в телефон. Худощавого телосложения, но точно старше меня. Он лишь мельком обратил на меня внимание, отрешенно поприветствовал и залип обратно. Остальные четыре койки были пустыми. Я просмотрел каждую и выбрал самую ближнюю. Положил рюкзак на матрас, снял пальто, кинул на рюкзак и хотело быть сесть на матрас. Провалился вовнутрь, словно в пуфик. Вот только в конце с силой затылком ударившись об стену. От такой неожиданности зрение не поспевала за телом, а удар об стену окончательно дезориентировал глаза, пустив звон в ушах.

— Впервые здесь? — откинув телефон, с доброжелательной усмешкой поднялся парень, задавая вопрос. — Да, эти матрасы обманчивы. Пружины в них давно просели, а решетка под матрасом, напротив, приобрела свойства пружины. Меня Никитой звать, — протягивая руку, сказал он.

Немного отойдя, придвинулся на край, почесывая затылок, аналогично протянул руку.

— Милан, — сказал я.

— Прости, что не предупредил. Просто хотел узнать, что из себя представляешь. По действиям и первичной реакции понял достаточно. С тобой можно завести беседу. Сам понимаешь, никогда не знаешь, кто войдет в эту дверь. Псих, готовый тебе в мазать при любом случае, или растерянный новичок, косящий от армии, — с улыбкой проговорил он.

— Да, спасибо. Но я не от армии. Для нее я уже не годен, а с этим посещением тем более, — не давая сказать, сразу продолжил я. — Теперь разреши мне проявить наблюдательность. Ты уже тут не впервые, а значит, скорее всего, косишь от армии. Угадал, — закончил я.

Парень немного посмеялся, окончательно подтвердив мое предположение.

— Почти. Второй и, надеюсь, в последний. Лежу с подтверждением биполярного расстройства, — на моем лице появилась заинтересованность. — Не, оно у меня на самой низкой стадии и проявляется только в особых ситуациях. Поэтому расслабься.

Я перевел взгляд на парня с кляпом в утилите, кивнул, указывая на него спросил:

— А это чудо как звать? От него стоит ожидать проблем?

— Это “Какун” порой может начать орать, обсирая все вокруг себя. Но мы находимся возле поста, поэтому чуть что, все решается