Она обернулась к Вирхову и грустно улыбнулась.

– Позвольте представиться, Елена Константиновна Малаховская, имела издательские дела с покойным Сайкиным. Где-то здесь лежат и мои рукописи. Нельзя ли их забрать?

– Ни в коем случае, – строго сказал, пытаясь придать себе значительность, Тернов: госпожа Малаховская, невзирая на почтенный возраст, являла истинное женское очарование, морщинки казались естественным украшением ее бело-розового личика, седые волосики лежали так, словно она только что побывала у парикмахера. – Рукописи арестованы.

– Но нельзя ли сделать для меня исключение? – Гостья явно расстроилась. – Я готова помочь следствию всем, чем только смогу.

– Благодарю вас. – Вирхов поклонился, подвигая даме кресло и помогая устроиться в нем. – Есть ли у вас какие-нибудь соображения о смерти господина Сайкина?

– Есть, – ответила писательница. – Не важно, кто был причиной его смерти. Уверена, простите Варвара Валентиновна, но это возмездие. Божье наказание. Пусть и сотворенное руками человека. Господин Сайкин очень грешил. Его чудовищные поступки противоречили христианским заповедям. Я не раз думала о древних грешниках земли обетованной. И думала, как далеко ушел прогресс… не распознаешь ни Каина, ни Иакова, ни Исава.

Вирхов слушал госпожу Малаховскую внимательнейшим образом, поглядывая время от времени на Тернова. Выражение лица юного юриста свидетельствовало о возникшем у того подозрении: не помешана ли писательница на религиозной почве?

– Я очень беспокоюсь, – госпожа Малаховская насмешливо посмотрела на Тернова, – который день сильный ветер, вода в Неве поднимается, будет наводнение. На Адмиралтействе вывесили красный и белый флаги и с Петропавловки уже дали пушечный залп. А я еще не проследила, чтобы подготовить дом, он недалеко от Невы, на Васильевском, вода может затопить погреба….

– Не смею вас более задерживать, – Вирхов встал и поклонился, – но если возникнет необходимость дополнительных вопросов, вас навещу…

– Разумеется, ваше превосходительство, буду рада вас видеть. Вы считаете, что смерть господина Сайкина вызвана не естественными причинами?

– Подозрение есть. – Вирхов не стал отпираться. – Однако очень и очень зыбкое…

– И вы надеетесь раскрыть преступление?

– Я уверен, что раскроем. – Тернов уловил беспокойный взгляд пожилой дамы, обращенный к стопке арестованных рукописей.

– А я думаю, – госпожа Малаховская вздернула подбородок, – вам этого сделать не удастся. Когда совершается Божье возмездие, убийцы не существует.

Владелица частного детективного бюро «Господин Икс» и ее верный помощник после ухода госпожи Филипповой составили план действий. Бричкину надлежало побеседовать с филипповской горничной и осмотреть место смерти ученого. Мура, в свою очередь, должна была поехать к Карлу Ивановичу Вирхову и попытаться узнать, не появилось ли в деле Сайкина каких-либо деталей, важных для ее собственного расследования. Она не сомневалась, что в обоих случаях действовал один и тот же преступник! Жаль, что Карлу Ивановичу нельзя рассказать о расследовании – вдова Филиппова запретила, боясь вмешательства Охранного отделения.

За что убийца отправил на тот свет Сайкина – неясно. А вот господин Филиппов лишился жизни по причине известной – с места преступления бесследно исчезли его изобретение и научные записи! Но поскольку город Константинополь, он же Царьград, по-прежнему стоит на месте, то вряд ли убийца имел отношение к западным шпионским организациям, так что, скорее всего, записи с волшебными формулами и чертежами хранятся в каком-нибудь секретном сейфе министра внутренних дел, а может быть, и самого Государя! Правильно! Нельзя такое оружие оставлять в руках частного лица! Сегодня ему вздумается взорвать на расстоянии Константинополь, завтра Париж, а послезавтра Рим, а потом… Даже страшно предположить, что может случиться дальше.

Размышления Муры прервал дверной колокольчик – в дверях появился взъерошенный, мокрый доктор Коровкин.

– Добрый день, Мария Николаевна, – в приятном его баритоне слышалось возбуждение. – Я вижу, вы слишком легко одеты. На улице Бог знает что творится. Ветрюга жуткая, вест-зюйд-вест. По всему городу расклеены объявления, вывешены предупредительные сигналы на Адмиралтействе, палят с Петропавловки, полиция оповещает обывателей – надвигается нешуточное наводнение.

– Клим Кириллович, вы приехали по делу? – Мура растерянно улыбалась.

– Беспокоюсь о вас, Мария Николаевна, – в уголках красиво прочерченных губ появились милые ямочки. – Подумайте о вашей шляпке. Ветер жуткий, буквально с ног сбивает. Счел своим долгом доставить вас домой. А далеко ли вы собрались?

Бричкин, копошившийся около вешалки, старательно застегнул пальто, поглубже надвинул шапку, стянул ворот шарфом, у порога постучал об пол маленькой ножкой в калоше, растерянно повертел в руках зонт и повесил его снова на вешалку. Проверив свою экипировку, он заявил:

– За вас, Мария Николаевна, я теперь спокоен, оставляю вас в надежных руках. Имею честь откланяться, господин Коровкин.

Бричкин, похожий на мохнатый шарик, выскользнул за дверь, а Мура перевела растерянный взгляд на окно: голые ветви акаций в замкнутом со всех сторон дворе казались недвижимыми, и только умножившиеся снежинки над ними кружились в бешеном танце.

– Шляпку-то я повяжу шалью. А вот брать ли зонт?

– Сегодня зонт бесполезная штука, – ответил доктор. – Впрочем, решайте сами. Прежде, чем мы выйдем, я бы хотел, если, конечно, это не государственная тайна, узнать о вашем деле. Что там с каменным котелком? Неужели вас привлек к расследованию Вирхов?

– О нет, не Вирхов. – Мура медленно отошла от окна. – Я пока не знаю, связано ли наше дело с господином Сайкиным. Но оно еще загадочнее. Да вы, наверное, слышали, о нем летом писали газеты.

И Мура рассказала доктору Коровкину о визите госпожи Филипповой, кое о чем, разумеется, умолчав и взяв с него честное слово, что о ее новом расследовании он не скажет ни слова ни Вирхову, ни домашним, пока она сама не разрешит.

– Понимаете, – говорила она возбужденно, – совпадения в обеих смертях феноменальные. И тот, и другой просили их не будить до полудня. И того, и другого обнаружили лежащими на полу. И тот, и другой производили перед смертью таинственные манипуляции с какой-то солью в каменном котелке и кислотой во флаконе.

– Каменный котелок ерунда, – заявил доктор Коровкин, уловив паузу в рассказе, – должен вас разочаровать. Только что я был у пациента, отставного капитана Суржикова. И у него на скамеечке тоже видел каменный котелок – в нем рос кактус.

– Но даже без котелка, – перебила его Мура, – много совпадений. Просматривается один преступный почерк. Я хочу съездить к Карлу Иванычу, надеюсь, он может что-то рассказать.

Доктор помолчал и, взвесив все плюсы и минусы визита к Вирхову, все-таки счел за лучшее согласиться с Мурой. Она все равно отправится в здание Окружного суда. А куда пустится потом? В такую дурную погоду? Ее домашние и он сам будут томиться в неведении, предполагать самое худшее.