Улыбнулась. Матвею это непременно понравилось бы. Нет, не то, что я рядом с Самсоном сижу, а то, что теку от одной мысли о «дяде Севере». Могу побиться об заклад, он даже отпустил бы по этому поводу пару своих пошловатых шуточек.

– Тебе пора, – поднялась с дивана, искоса наблюдая за Яром. – Я закрою за тобой дверь.

Самсон усмехнулся, но встал.

– Конечно. Я там еды прикупил, все в холодильнике. Будь осторожна и никому, кроме меня дверь не открывай.

Я повернулась к Яру, на какое-то мгновение растерявшись от его слов.

– В смысле никому не открывать? Матвей же должен приехать завтра…

– Ну… Я до утра имею в виду.

– Тебе не обязательно приходить ко мне ночью. Я дождусь Матвея, – настырность Самсона дико раздражала и я держалась из последних сил, чтобы не нахамить ему. – спасибо за охрану и поддержку, но на этом всё. Я буду ждать…

– Да я понял, понял. Матвея ты будешь ждать, – резко перебил меня, словно разозлился на что-то.

– Уходи, Яр.

– А раньше ты всегда была мне рада, помнишь?

Раньше ты не совал мне в рот свой язык и я считала тебя другом.

– Ты сам понимаешь, что между нами не может быть прежних отношений. Ты уже давно вышел за границы дружеских посиделок. А теперь я хочу отдохнуть, иди, – повторила с нажимом и Самсон, наконец, зашагал к двери.

– Если что, звони.

Не позвоню.

* * *

После планового «шмона» в камере менты ушли, а мы с Лысым сели играть в карты, которые тупорылые вертухаи так и не нашли, а может особо и не искали. Мусора тоже люди, платили бы мне, сколько платят им – даже жопу не поднял бы.

Лысый вдруг напрягся, к чему-то прислушиваясь.

– Странный звук, слышишь?

И действительно из-под моей подушки послышалась вибрация. Поднял подушку и уставился на телефон. Вот те на… Кто-то из вертухаев подсунул мне мобильник.

– Да, – посчитал, что не ответить на звонок будет невежливо, если учесть, как Ворон рвал задницу, чтобы мне его передать.

– Слушай и запоминай. Через час у конвоиров пересменка. Этой ночью будут все наши ребята. Все куплены и проверены, тебе опасаться нечего. После отбоя тебя отведут из жилой зоны в промышленную. Там уже все будет готово. И дырка в заборе, и я на тачке.

– Что? Дырка в заборе? Ты шутишь, Кость? – в другой день я даже посмеялся бы. – Мультиков, что ли, пересмотрел? Какая нахуй дырка, какой забор? Да нас положат раньше, чем я дойду до этого гребанного забора.

Лысый саркастически хмыкнул, качая головой. Видимо, его такой вариант побега тоже не особо радует. Только ему, в отличии от меня, терять нечего.

– Зря иронизируешь. Я, между прочим, за эту дырку заплатил как за квадрат Малевича. И мусоров подмаслил так, что на руках тебя вынесут. Чтобы ты знал, не только у Синего связи хорошие да кореша, – судя по голосу, обиделся, организатор хренов. – От тебя требуется лишь одно – быть готовым. Всё.

– Нет, не всё. Стешка моя где?

Если этот идиот о ней не позаботился, то и бежать мне нет смысла. Не хватало ещё дать повод Синему спустить своих шакалов на мою девочку. И от того, что я потом всех их четвертую – легче мне не станет.

– Её Самсон уже отвёз на квартиру, где она будет тебя ждать.

От одной мысли, что у меня скоро появится возможность обнять свою маленькую кошечку, закружилась голова, как у тургеневской барышни. Мне бы только сцапать её в свои объятия и похеру что дальше. Увезу маленькую далеко, куда-нибудь на край света и там она родит мне детей. Котят моих…

– Матвей?

– Что? А… Ты уверен, что она в безопасности? Никто «на хвост» не упал им?

– Север, прекращай мяться, как телка, мать твою! Всё с ней замечательно. Сидит, тебя ждет. Будь готов через два часа. Отбой, – Ворона, видимо, достала вся эта канитель, да только не ему меня бабой упрекать.

Помнится, за свою он тоже готов был подохнуть.

– Подожди, Кость. Со мной ещё один человек будет. Пусть его тоже возьмут. Если что, доплатим, – я взглянул на Лысого, что уже потирал руки в предвкушении свободы.

И вроде всё как-то гладко и складно получается, да только что-то напрягает. Не верю я в простые решения. Но верю в шальную пулю и судьбу. Кто знает, сколько там мне отмеряно, но не хотелось бы лечь здесь, на вонючей зоне, так и не увидев свою семью.

А с другой стороны, я не собирался гнить здесь и дальше, думая-гадая, как там моя Стешка. Она и мать – всё, что осталось у меня. И было не столько, чтобы я разбрасывался последними кусочками счастья. Моего счастья, которое у меня пытаются забрать, а я, как баран последний, отдаю его своими руками.

Нихрена. Тут либо пан, либо пропал. В моём случае проще и надежнее рискнуть, чем ждать у моря погоды. Последнее точно ни к чему не приведет.

– Ну что, тряхнём стариной?

Лысый на мою реплику расплылся в ухмылке.

– А то, епт! Я в последний раз так развлекался в конце девяностых, когда из СИЗО сваливал.

В промышленную зону тюрьмы нас привели вовремя и тут же конвоир испарился, что вселяло спокойствие, но только моему «попутчику». Меня же что-то корежило и напрягало. Не бывает так всё просто. Я живу в этом мире не первый день и на зоне уже бывал. Видел, как проваливались побеги воров, у которых на киче всё по жизни схвачено. Видел, как их с удовольствием отстреливали, как псов бродячих. Тут только повод дай.

– Да пошли быстрее, чего ты оглядываешься всё время! – прошипел Лысый, согнулся в три погибели, крадучись вдоль забора.

– Что-то не то, – я поднял голову, пытаясь отыскать взглядом хоть одного вертухая.

Никого. Нигде. Даже вышки пустые. Странно это всё и херово пахнет. Не бывает так. Всю зону не купишь ни за какие деньги. Хоть кто-то ведь должен был остаться на посту.

Меня чуйка подводила редко и я задницей ощущал, не может всё быть так просто.

– Да пошли быстрее, мать твою! Вот она!

Лысый упал на живот и ринулся в дырку, но тут же раздался тихий хлопок, а сразу за ним – взрыв, волной которого меня отбросило на добрых два метра. Тут же сработала сирена, послышался лай собак.

А я ещё около минуты сидел на земле и пялился на груду мяса – всё, что осталось от Лысого.

– Блядь… Растяжка.

Всё произошло так быстро, что даже не сразу сообразил – это мне чья-то заботливая рука оставила подарочек.

За забором раздался визг тормозов и показался переполошенный Ворон, что заценив обстановку, стянул кепку с башки и упал на колени перед останками Лысого.

– Матвей… Бля! Братишка…

– Ты ещё слезу пусти тут! В тачку садись!