Иногда от выпадов теряешься, порой — чувствуешь обиду, но вот Йону удалось редкое — он меня разозлил. Окончательно.

— Значит, так, шкура. Первое. Я тебе не девка. Госпожа, уважаемая, Лекса — на худой конец. Но не девка!

Потом вспомнила, что оборотень — тот еще стервец, способный опошлить даже самую невинную фразу, и добавила:

— И уж точно не баба. Второе: если я не дойду до этого вашего долбаного кнесса, то, извини, умру сама. От такой же клятвы, чтоб ее!

Йон, пока я говорила, смотрел на меня удивленно, Брок же — заинтересованно. Словно нашел новый кусок сложной мозаики и прикидывал, под каким углом его уложить, чтобы он вписался в рисунок.

Но как только моя запальчивая речь закончилась и я дернула плечом, фибула, скалывавшая края плаща, расстегнулась. Взгляды Брока и Йона сошлись в одной точке. Увы, это было не лицо. Чуть ниже. Но если я сначала наивно полагала, что двух мужчин может столь сильно заинтересовать девичья грудь, то я глубоко заблуждалась.

Мое украшение, оно же ярмо змеевидное, до этого металлическое, вдруг заскользило по шее. А потом и вовсе приподняло голову и зашипело.

— Ты подумал о том же, о чем и я? — хрипло спросил Йон у дракона, неотрывно глядя на ожившую печать.

Я лишь сглотнула. Змея высунула язык, который тут же затрепетал, словно пробуя воздух.

— А я все гадал, что мне твой шейный обруч напоминает… — Лицо дракона закаменело.

— Кнесса Раана. Вот так встреча! — процедил шкура, глядя на меня. — Теперь понятно твое стремление добраться до Верхнего предела. У жениха под боком всяко лучше, чем среди диких лесов. А привязала Брока клятвой, чтобы полюбоваться его отсеченной головой, когда он будет проводить тебя сквозь крепостные ворота?! — скорее не спрашивал, а утверждал оборотень, и под конец припечатал: — Ну ты и стерва!

В словах перевертыша было столько яда, что стая скорпионов нервно щелкала клешнями в сторонке. Зато змея конкурента по нейротоксинам терпеть не собиралась и угрожающе зашипела. Я же старательно отыгрывала труп с рептилистой удавкой на шее: не шевелилась и даже не дышала.

Змеевна заскользила по моей коже и напружинилась, будто готовилась для броска.

— Не провоцируй кнесскую печать, — вкрадчивый голос Брока стал неожиданностью и для меня, и для оборотня. А потом дракон и вовсе не заговорил, а зашипел.

Звуки, столь чуждые человеческому уху, как ни странно, подействовали успокаивающе. Сероузорная, внемля своеобразной колыбельной ящера, даже расслабилась. Во всяком случае, мышцы ее живота уже не были твердокаменными. Через минуту они и вовсе стали медленно, ритмично сокращаться. Будто рептилистая печать только что проглотила мышь и сейчас усердно пыталась ее переварить.

Я позволила себе сглотнуть, когда почувствовала, что змея стала неподвижной и начала тяжелеть.

— Ч-ч-что это было? — выдавила из себя, осторожно прикрываясь полой плаща.

— Это у тебя стоит спросить, Раана. — Блохастый, не тявкнувший ни звука после того, как Брок его осадил, вновь подал голос. — Простые украшения не способны оживать. Только кнесские печати могут по своей или хозяйской воле становиться то металлом, то обычными земными тварями. И у каждого повелителя знак власти свой: у кнесса болотников — в виде тритона, а у владетеля равнинных земель, твоего отца, — змея.

Возразить я не успела, меня опередил дракон.

— Она не кнесса, — задумчиво заявил ящер и пояснил: — Печать не родная, она не умеет ею управлять. К тому же я успел убедиться, что Лекса, — мое имя он выделил особо, — родом точно не с равнин.

— И как же ты в этом убедился? — Йон и не думал сдаваться. — Или она заверила тебя жаркими ночными стонами?

Кулаки Брока побелели, на скулах заходили желваки. Йон тоже смотрел с вызовом.

Эти двое были больше, чем просто друзья. Побратимы. Но сейчас каждый из них стал для другого и обвинителем, и судьей, а через пару мгновений мог оказаться палачом.

Я не понимала всего, но из обрывков разговоров, отношения Брока к людям, поведения оборотня складывалась безрадостная картина.

Кнесса, умирая, пожертвовала жизнь и силу, притянув меня, чтобы я стала курьером. Раана должна была сама отдать печать стражу Верхнего предела, своему жениху, надо полагать (если только слова Йона не ложь). Получается, что эта печать — и есть что-то вроде приданого? Только если у обычной девушки приданое идет довеском к ней самой, то в случае с кнессой, скорее, она шла дополнением к печати. Ее последние слова «сохрани мир»… Видать, змеевна — весьма ценная штука, а брак должен был стать династическим.

Но это — лишь мои предположения. Для точных выводов пока было слишком мало данных. А если не поторопиться, то два моих источника информации могут засохнуть. В смысле, сдохнуть, сломав друг другу что-нибудь, а с учетом того, что оба, судя по всему, воины, поломка может быть весьма качественной…

Вот только встревать между молотом и наковальней одной хрупкой мне — не лучшая идея. Расплющат и не заметят. Поэтому я выбрала роль не столь травмоопасную, но дюже тяжелую, особенно если отыгрывать ее в женском коллективе. Ведь умной девушке сложно быть дурой хотя бы потому, что вокруг слишком много конкуренток. Но, на мое счастье, в лесу девушек не было, а вот два злых мужика — имелись.

— А я и не знала, что оборотни — озабоченные математики, — невинно захлопала ресничками. Губки, сплетенные в бантик, и смущенный румянец на щеках также наличествовали.

Оба синхронно повернули головы в мою сторону.

Один взгляд прожигал. Второй — окатывал ледяным презрением.

Они ненавидели меня и тем не менее готовы были биться. Каждый — отстаивая свою правду. Блохастый — пытаясь злой насмешкой образумить побратима, связавшегося со стервой и верящего ее лжи. Дракон — доказывая кулаками, что ненавидит людей и никогда не опустится до того, чтобы возлечь с человеческой женщиной.

Вот только моя идиотская реплика именно своей несуразностью заставила этих двоих отвлечься.

— Что? — вопросил Йон по праву оборотня, на которого возвели счетоводческую напраслину.

Я же, пользуясь тем, что у меня бенефис, продолжила сладким, честно сплагиаченным у Лики Южной тоном:

— Ну хорошо, просто озабоченные. Но если тебя послушать, так мы с Броком только и делали, что всю ночь уравнение решали.

— Это какое же? — подозрительно осведомился уже дракон.

— Такое, в котором нужно отнять одежду, прибавить горизонтальную плоскость, разделить ноги и вовремя извлечь корень, чтобы не было удвоения!

Надо сказать, требуемого я добилась. Йон больше не желал начистить забрало побратиму. Он просто хотел свернуть шею. Правда, на сей раз мне.

— И откуда такие познания в счете у невинной кнессы, о чьей добродетели споет любой менестрель, которому задарма поднесут чарку? — с издевкой осведомился блохастый.