— Ты искажаешь мои слова! Я не это имела в виду.

— Не это? — Доминик натянуто улыбнулся. — Тогда, может быть, ты объяснишь мне, что же все-таки ты хотела сказать.

— Это ты настаивал на браке по расчету. Ты добился своего. Теперь пожинай плоды. Не моя вина, если тебе не нравится то, что ты получил.

— Это не объяснение.

— Это единственное объяснение, которое ты получишь.

— Нужно прийти к какому-нибудь решению, Арианна.

— К какому решению мы можем прийти, кроме того, что все это — ужасная ошибка?

— Только к одному, — выдавил он из себя, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. — Что бы ни случилось, ты будешь относиться ко мне с уважением.

— Прекрасно. Я соглашусь с этим, если ты тоже в свою очередь пообещаешь мне кое-что. — Она помолчала, чтобы убедиться, что он внимательно слушает. — Не вздумай даже пальцем ко мне прикоснуться.

Неподдельное изумление в его глазах могло искупить многое. Он смотрел на нее так, будто она говорила на незнакомом языке.

— Извини?

— Я сказала, что не буду делить с тобой постель. Ты хочешь, чтобы я выражалась еще ясней? Мы не будем заниматься сексом, Доминик.

— Будем.

— Нет. И это не подлежит обсуждению.

— Ты права. Тут нечего обсуждать. — Он придвинулся к ней поближе. Она и святого выведет из себя! — Мы с тобой муж и жена.

Ее вздернутый подбородок говорил, что ее это не убедило.

— Это не дает тебе права на мое тело.

— На что ты рассчитываешь? Ты думаешь, что, если откажешь мне в сексе, я дам тебе развод? — Его голос стал еще жестче. — Или ты надеешься, что я силой потащу тебя в постель, чтобы сделать то, чего ты сама страстно желаешь?

— Ты мне угрожаешь?

— Ты моя жена, — сказал он, отпустив ее запястье и подавшись назад, опасаясь, что он может не сдержаться, если она и дальше будет его провоцировать. — Даю тебе время, чтобы ты привыкла к этой мысли, но запомни, что я не отличаюсь терпением.

Он резко встал и пошел на свое место. Она взяла журнал с низкого столика и притворилась что поглощена чтением. Как будто она могла читать. Как будто она могла думать о чем-либо, кроме разительной перемены в своей жизни.

Перемены? Он поставил ее мир с ног на голову. Неужели он думает, что может безнаказанно сделать это и притвориться, будто ничего особенного не произошло? Как бы не так. И чем скорее он это осознает, тем лучше для него.

Арианна пряталась за журналом, пока они не прибыли в аэропорт. Потом она потянулась к Джонатану.

— Попрощайся с бабушкой, — угрюмо сказал Доминик. — Я понесу его на руках.

— Это мой сын, — холодно сказала она. — И понесу его я.

— Делай, что тебе говорят.

Он прошел мимо нее к машине, держа спящего мальчика на руках. Как он был зол! Неужели Арианна думает, что с ним можно обращаться подобным образом?

К тому времени, как несколько минут спустя она к ним присоединилась, Доминик был уже на взводе.

Машина тронулась с места, и он нажал кнопку, отделившись от водителя звуконепроницаемым стеклом.

Арианна снова потянулась к ребенку.

— Теперь я его возьму.

— Джованни устал. Пусть себе спит.

— Его зовут Джонатан. Сколько раз тебе об этом говорить? Он может спать и на моих коленях.

Доминик почувствовал, как его переполняет гнев.

— Найди другой повод для ссоры, Арианна. Я не позволю тебе прикрываться ребенком.

— Прикрываться ребенком? Возможно, ты забыл, но это мой сын.

Она говорила быстро и напористо, как будто бы отстаивая свои права. И у нее были на это причины, признал Доминик. Гораздо более веские, чем у него. В конце концов, она его мать. А он в лучшем случае отчим, который узнал о существовании пасынка дня два назад.

Тем не менее Доминик чувствовал, что должен защищать мальчика, и решил не позволять Арианне испортить его взаимоотношения с Джованни.

Мгновение спустя Арианна уже отвернулась и смотрела в окно на утонувшие в сумерках улицы, по которым двигался автомобиль. Когда машина замедлила ход, она снова повернулась к нему и сказала:

— Надеюсь, у тебя есть гостевая комната. Будь добр, скажи шоферу, чтобы он отнес туда мои вещи.

— Так принято в Соединенных Штатах? Мужья и жены спят в разных спальнях?

— Мы не в Соединенных Штатах, и я твоя жена только номинально. И я ожидаю, что…

— Я знаю, чего ты ждешь, — резко перебил он. — Ты достаточно ясно дала это понять. И я решил пойти тебе навстречу. Ты будешь жить на своей половине дома, я — на своей. В бизнесе я всегда добиваюсь того, чего хочу. В личной жизни я никогда не беру то, чего мне не предлагают.

В свете проплывавших мимо фонарей он увидел, что она снова покраснела.

— Смотри, не забывай об этом, — сказала она, как будто бы он был уличным мальчишкой, который нуждался в уроке хороших манер, и он почувствовал такой гнев, что, не будь здесь Джованни, он бы схватил ее в охапку и отнес бы в свою постель, невзирая на все ее крики и сопротивление.

Нет и еще раз нет, черт возьми. До этого она его не доведет.

— Ты еще сама попросишься в мою постель. Ты меня слышишь, Арианна? Что касается меня…

Дверца машины распахнулась. Да пошло все к черту, подумал Доминик и выбрался из машины.

* * *

Три дня спустя он решил сделать маленький шаг к примирению. Да, они жили под одной крышей, ради мальчика они даже обедали вместе, но в остальном вели себя как абсолютно чужие друг другу люди. Так дальше продолжаться не могло.

Они оба тогда погорячились, но это вполне можно понять. Он устал. Арианна тоже. Нужно еще учесть первый шок от неожиданного бракосочетания, стресс от долгого перелета, все это способно было накалить и без того взрывоопасную ситуацию до предела…

Когда он спустился на субботний завтрак в легких парусиновых брюках и голубой футболке. Арианна и Джованни уже были за столом.

— Доброе утро.

Арианна не ответила. Мальчик посмотрел на него и улыбнулся.

— Доброе утро, Доминик.

Доминик улыбнулся в ответ и взъерошил волосы малыша.

— Я вот подумал… как вы смотрите на прогулку по Риму?

У парнишки засияли глаза.

— Здорово! Мам, Доминик говорит…

— Я слышала. — Арианна взяла булочку из хлебной корзинки, разрезала ее пополам и начала намазывать маслом. Проделывая все это, она даже не подняла глаз. — Я тысячу раз видела Рим.

— А я нет. — На лице Джованни отразилась робкая надежда. — Все, что я видел, — это тот огромный фонтан, когда мы с тобой гуляли.