— А тебе и не надо было. Все и так очевидно. Я остался, но не думай, что можешь безнаказанно оскорблять меня. Это не лучший способ добиться желаемого.

В этом он был прав. Ей просто не хотелось отвечать на его вопросы о Джонатане. Было слишком много вопросов.

— Извини.

Он рассмеялся.

— Такое впечатление, что слова застревают у тебя в горле.

— Мне действительно жаль. Ты прав. Я попросила тебя остаться, и ты остался. — Арианна оглянулась на дом. Комната Джонатана была наверху, и он вряд ли мог их слышать, но Арианна не хотела рисковать.

— Давай пройдемся. Эта тропинка ведет в сосновый лес.

Доминик пожал плечами.

— Как хочешь.

Она пропустила его вперед, и некоторое время они шли в молчании.

— Я понимаю, ты… расстроен.

Доминик засмеялся, и Арианна почувствовала, как кровь приливает к ее щекам.

— Ну хорошо. Ты не просто расстроен. Моя бабушка заставила тебя поверить, что я… заинтересована в замужестве. И теперь ты думаешь, что мы с бабушкой тебя надули.

— Продолжай, — сказал Доминик, сложив руки. — Интересно, что ты еще скажешь.

— Это не так. По крайней мере, я не хотела тебя обманывать. До вчерашнего дня я не знала, кто ты такой, и у меня нет желания выходить за тебя замуж. — Она помолчала. — Но тебе стало известно о моей тайне.

— Не слишком удачное название для этой мыльной оперы, cara.

— Выбирай выражения, — Арианна вздохнула. — И как же ты узнал об этом доме?

— Секретов не существует, если ты можешь за них заплатить.

— Ты назвал это место любовным гнездышком. — Ветер растрепал ее прическу, и прядь волос упала на ее лицо. Она поймала ее и заправила за ухо. — Это не так. Я купила дом, когда родился мой сын. Только так я могла держать в тайне его рождение.

— Потому что он незаконнорожденный?

— Ну, конечно же, нет! Он мой сын. Я горжусь им и люблю всем сердцем.

— Но у него нет отца. — Доминик нахмурил лоб. — Дети не должны отвечать за ошибки своих родителей. Если его отец не захотел признать его…

— Отец Джонатана не знает о его существовании. Я сама этого хотела. Наш роман был очень… скоротечным.

— Мужчина должен знать о ребенке, которого он зачал, и ребенок должен знать мужчину, который его зачал.

— Черт возьми, Доминик, не читай мне нравоучений! Тебе легко говорить, но ты… — Арианна попыталась взять себя в руки. — Мы сейчас говорим не о моем сыне. Я сама решила родить ребенка. И нет никакой причины ставить в известность о ребенке человека, от которого я его родила.

Арианна снова вздрогнула. Доминик пробормотал проклятие и, не слушая ее возражений, обнял ее и попытался согреть теплом своего тела.

— А маркиза? Разве она не была бы счастлива узнать о существовании внука?

— Маркиза живет в придуманном мире. — Арианна посмотрела на него снизу вверх. — Она все еще верит в белые перчатки, почтительных слуг и визитные карточки, и…

— В детей, которые рождаются только от законных мужей.

Арианна кивнула, они развернулись и снова пошли по направлению к лесу.

— Именно. Я собиралась сказать ей, но у нее случился сердечный приступ. Как я могла ошарашить ее такими новостями, когда она была больна? Поэтому я решила подождать. И чем дальше, тем труднее мне было решиться.

— Мне понятно ее желание, чтобы ты вышла замуж. Она хочет обеспечить будущее семейству дель Веккио. — Он сделал паузу. — А я хочу обеспечить будущее фамилии Боргезе. — Он говорил тихо, почти шепотом. Арианне было страшно на него взглянуть, но он остановился и развернул ее к себе. — Я думаю, она об этом догадывалась и надеялась, что ее предложение не покажется мне слишком странным.

— Тебе не нужно оправдывать ее. И я рада, что ты все-таки находишь ее предложение странным.

Доминик прикрыл рот Арианны рукой.

— Сначала оно меня шокировало. Но потом я начал находить в нем определенные преимущества. — Его голос стал сиплым. — Я получу в жены прекрасную принцессу, она получит «Шелковую бабочку», и когда-нибудь у нас родится наследник.

— Доминик.

— Но, — сказал он, наклоняя ее голову к себе, — я недооценил прекрасную принцессу. Такая перспектива не показалась ей заманчивой настолько, чтобы она согласилась заложить душу дьяволу.

— Ты не… — По щекам Арианны текли слезы. Он нежно вытер их пальцем.

— Все в порядке, cara, есть и другие способы найти себе мужа, не поддаваясь на уловки хитрой старухи. А знаешь, это могло сработать. Ты помнишь ту ночь? Мы заставили сотрясаться землю.

Арианна посмотрела ему глаза. Только что она солгала ему о самом важном на свете. Как она могла солгать ему еще раз?

— Да, это так. — Ее голос задрожал. — Я хочу, чтобы ты кое-что знал, Доминик. Я никогда раньше такого не чувствовала.

Он наклонился и поцеловал ее, сначала нежно, потом со все возрастающей страстью. Она оказалась в его объятьях, и сердце забилось быстрее от возбуждения.

— Арианна. — Он подался назад, достаточно, чтобы заглянуть в ее глаза, забыв о том, что он решил вычеркнуть эту женщину из своей жизни, забыв даже о ребенке, которого она понесла от другого. — Арианна, давай начнем все сначала. Давай сделаем вид, что мы только что встретились. Сходим куда-нибудь поужинать. В театр. Погуляем по парку. Все что хочешь.

— Мамочка!

Они отпрянули друг от друга. Джонатан стоял на крыльце с голыми ногами и любимым плюшевым медведем под мышкой.

— Да, милый. — Арианна смотрела на своего сына. Что он видел? Она сделала шаг ему навстречу с раскрытыми объятьями. — Тебе приснился кошмар?

— Он все еще здесь, — сказал малыш, глядя на Доминика. — Человек, которому ты велела уйти.

Арианна взглянула на Доминика.

— Он уже уходит, — быстро сказал тот. — Прямо сейчас. — Доминик подошел к крыльцу и протянул руку. — Думаю, сейчас как раз пора познакомиться. Меня зовут Доминик.

У Арианны перехватило дыхание. Ее сын недоуменно уставился на незнакомца. Потом медленно подал ему руку.

— Никогда не слышал этого имени.

— Это итальянское имя.

— Я знаю об Италии. Там играют в сокер.

— Да, точно, — важно подтвердил Доминик. — Только мы называем его футболом.

— Джефф пообещал взять меня осенью на футбол. А у тебя тоже дома маленький мальчик, как и у Джеффа?

— Хотелось бы, но, к сожалению, нет.

— И ты хочешь жениться на моей мамочке, как Джефф?

— Джонатан, — быстро вмешалась Арианна, но ее слова заглушил голос Доминика: