я просто хочу заинтересовать людей материальной выгодой. Так я хозяйственник, мне об удовлетворении потребностей граждан в первую очередь надо думать. Не до идеологических клише в правительстве. Для того иные люди необходимы. У нас целое здание на Старой площади занято секретарями, помощниками, аналитиками. Институты академические работают, ученые премии получают. Так что ж никто из них не напишет нам — что делать дальше, куда страну вести?

Генсек ошеломленно уставился на обычно тихого ПредСовмина и не зная, что ответить. Он привык и сам сваливать подобные дела на других. Знал, что ряд вопросов не терпит отлагательств, но «потом, как-нибудь потом». А когда потом? Куда они таким образом страну приведут? Он, наконец, ответил, нарочито растягивая слова:

— Ты давай, только без политики. Говори откровенно, кто тебе там мешает? Сам понимаешь, время нынче непростое. Нам надо хорошенько поработать.

ПредСовмина внимательно глянул на Генсека и кивнул:

— Хорошо, начнем.

Косыгин внимательно посмотрел на Брежнева, но затем успокоился. Его вызвали явно не для выволочки. Этот правительственный человек был «интеллигентом ленинградской закалки», потому в правящей верхушке СССР смотрелся несколько инородно. И он это отлично понимал. И также понимал, что игра на публику «простачка» Брежнева обманчива. Закаленный интригами и политической борьбой волкодав. Вот кто на самом деле этот добряк. Обычно спокойный Алексей Николаевич не выдержал:

— Так вы сами с Подгорным сами и не даете мне развивать экономику. Еще и Тихонов палки в колеса ставит. Леонид Ильич, уберите его, пожалуйста, из правительства. Мне Кириленко за глаза хватает!

Брежнев вздрогнул. Значит, сон в руку, будь он неладен.

— Ты успокойся, Алексей. Давай посидим, разберемся.

Косыгин легко согласился:

— Посидим. Но сначала чаю. И бутербродов с колбасой.

Брежнев некоторое время смотрел на ПредСовмина, затем захохотал.

— С колбаской так с колбаской! Кстати, расскажи, как ты в апреле в Швецию съездил? А то мне некоторые умники из группы аналитиков все уши шведским социализмом пропели. Правда это?

— Врут!

— Так я и думал.

Косыгин не смог удержаться и ухмыльнулся:

— Мне они заявили, что строят капитализм с человеческим лицом. Как тебе такое, Леонид Ильич. Строить капитализм! Мы тут с коммунизмом не знаем, как разобраться.

Брежнев неожиданно задумался, затем наклонился поближе и тихо спросил:

— А мы сами-то знаем, что строим? — насладившись сполна реакцией ПредСовмина, добавил. — То-то и оно!

Косыгин благоразумно промолчал. Кто его знает, что сейчас в голове у Брежнева? Он не был в пуле приближенных к высшей власти людей. Генсек подчеркнуто уважительно относился к главному идеологу страны Суслову. Ибо сам вряд ли смог что-то сформулировать в идеологическом плане. Эта боязнь ученого слова сидела в печенках каждого руководителя высшего ранга, вышедшего из «хозяйственников». Наверное, поэтому они излишне подозрительно относились к тем, кто выходил за поле зрения «конвоя». Шаг влево, шаг вправо…

Пауза затянулась, но гость все-таки смог её прервать вопросом, который ввел хозяина кабинета и самого могущественного человека в СССР в ступор:

— Скажи откровенно, Леонид Ильич, а кто-нибудь у нас в КПСС сможет показать нам дальнейший путь? Меня вот постоянно упрекаю. Мол, ввожу частное собственничество, поддерживаю идеи конвергенции. Хотя я просто хочу заинтересовать людей материальной выгодой. Так я хозяйственник, мне об удовлетворении потребностей граждан в первую очередь надо думать. Не до идеологических клише в правительстве. Для того иные люди необходимы. У нас целое здание на Старой площади занято секретарями, помощниками, аналитиками. Институты академические работают, ученые премии получают. Так что ж никто из них не напишет нам — что делать дальше, куда страну вести?

Генсек ошеломленно уставился на обычно тихого ПредСовмина и не зная, что ответить. Он привык и сам сваливать подобные дела на других. Знал, что ряд вопросов не терпит отлагательств, но «потом, как-нибудь потом». А когда потом? Куда они таким образом страну приведут? Он, наконец, ответил, нарочито растягивая слова:

— Ты давай, только без политики. Говори откровенно, кто тебе там мешает? Сам понимаешь, время нынче непростое. Нам надо хорошенько поработать.

ПредСовмина внимательно глянул на Генсека и кивнул:

— Хорошо, начнем.

Глава 14

Москва. Штаб-квартира ГРУ. Хорошевское шоссе. 12 июня 1973 года

«Аквариум», так называли комплекс современных зданий на Хорошевском шоссе, который принадлежал Главному Управлению Разведки Генштаба Вооружённых сил СССР. Оно считалось самой засекреченной структурой Советской армии. Это — единственная в мире спецслужба, которая вела все виды разведки, включая космическую. Возможно, этим ярким названием ГРУ обязано тому обилию стекол, которое имеет здание его штаб-квартиры, расположенное на одной из тихих московских улиц. Но миру оно стало известно после публикации одноименной книги бывшего офицера ГРУ, под псевдонимом Виктор Суворов. Его настоящие фамилия, имя и отчество — Резун Владимир Богданович. Сколько в ней правды, мы не узнаем еще долго.

Совещание высшего руководства ГРУ проходило буднично. Генерал армии Ивашутин принимал доклады от начальников основных управлений. В этот понедельник он самолично делал с утра доклад Генеральному секретарю, потому внутриведомственное совещание обычно проходило по вторникам. Именно при Ивашутине была создана самая настоящая «Империя ГРУ», которая вела радиотехническую разведку, авиационную, космическую, военно-морскую. По его инициативе были построены большие разведывательные корабли «Крым», «Кавказ», «Приморье» и «Забайкалье».

За четверть века, отпущенных ему на этом посту, сменилось пять руководителей партии и государства — от Хрущева до Горбачева; пять министров обороны — маршалы Малиновский, Гречко, Устинов, Соколов, Язов; пять начальников Генерального штаба — маршалы Бирюзов, Захаров, Куликов, Огарков, Ахромеев. И все они, начиная с Леонида Ильича Брежнева, привыкли к тому, что ровно в 9.00 на их рабочем столе лежала подписанная генералом Ивашутиным краткая справка, не более 3 страниц, содержащая новейшие разведданные. В те редкие дни, когда такая справка по каким-либо причинам запаздывала хоть на несколько минут, по телефонам спецсвязи раздавались тревожные звонки: «Что случилось⁈»

Ивашутин скоординировал создание командного пункта ГРУ. Тот занимался круглосуточной аккумуляцией донесений из всех органов военной разведки. Его основная задача заключалась в непрерывном наблюдении и выявлении признаков подготовки вероятного противника к нападению на Советский Союз. Именно в недрах Командного пункта составлялись аналитические справки, каждое утро фельдъегерской связью доставляемые высшим должностным лицам СССР. Но генерал все равно считал, что человеческий фактор является важнейшим, потому и проводил подобные совещания и личные встречи. Все подчиненные характеризовали его как строгого, но в то же время человечного начальника.

Вначале по традиции выступил Лев Сергеевич Толоконников, бывший первым заместителем начальника ГРУ. Он суммировал основной поток данных из-за рубежа и обрисовал текущие проблемы без частностей. В 1958–1963 годах под прикрытием советника посольства в Лондоне Толоконников являлся резидентом советской военной разведки в Великобритании. Прославился так называемым делом «Профьюмо». Именно в тот период работник возглавляемой Львом Сергеевичем военной резидентуры капитан 1-го ранга Евгений Иванов стал героем операции.

Следуя указаниям Центра и резидента, Иванов познакомился с неким доктором Уордом и дорогой проституткой Кристиной Киллер, через которых был подведён к военному министру Великобритании лорду Профьюмо. В итоге разразился громкий скандал с притонами и проститутками, угрозами, шантажом, убийствами, широко описанный в прессе тех лет и позже в художественной литературе. Скандал привёл к отставке министра, а вскоре — к падению кабинета премьер-министра Гарольда Макмиллана, и к поражению консерваторов на следующих выборах.

Доведя вкратце главные новости недели, генерал Толоконников передал слово остальным.

Следующим не по старшинству, а по значимости выступил начальник 3 управления, отвечающего за США, Канаду, Латинскую Америку генерал-майор Мещеряков Валентин Иванович.

— Самым важным для нас сейчас является подготовка к визиту товарища Брежнева в США.

Ивашутин выслушивал доклады без лишних эмоций. Вот и сейчас его лицо ничего не обозначило. Лишь знаменитый нос «уточкой» дернулся:

— В датах не появилось никаких изменений?

— Нет, товарищ генерал. Как и было согласовано, все пройдет по графику. Наша резидентура работает в штатном режиме, смежники также. Всегда на прямой связи с МИДом и ЦэКа.

— Хорошо. Проследите за всем как можно пристальней. Этот визит крайне важен для