Похоже, мои силы, какими бы они ни были, срабатывали только тогда, когда я активно думала. Но это было неправильно.

Что, если королева не одобрит меня? Что, если я – ошибка? Они наверняка вышвырнут меня на улицу, и Руку придется пойти за мной. Нет! Он не потеряет защиту из-за меня.

– Мисс Хоуэл, перестаньте. Вы навредите себе! – Вот и они, нотки разочарования в голосе Агриппы. Вода все так же не двигалась.

Я подумала о Гвен, о прекрасной Гвен в ее замечательной комнате. Чувствовала ли она когда-нибудь что-то подобное? Например, что если не угодит отцу, то что-то внутри нее умрет? Или она никогда не сомневалась в его любви, как и любая счастливая дочь? Я была подменышем – жалким, хныкающим, напыщенным существом, которое пыталось занять место прекрасной Гвен и задержаться в доме Агриппы, чтобы объедать его, ничего не давая взамен.

Улыбка без следа покинула лицо старого чародея. Блэквуд с интересом наблюдал за мной. Злость что-то пробудила во мне. В уголках глаз появились белые пятна.

– Что ж, возможно, Древние боятся переступать через лужи, – попытался отшутиться Магнус.

По моему телу промчалось пламя – на сей раз не синее, а оранжевое с алым в центре. Агриппа и юноши вскинули щиты, чтобы защитить себя, пока огонь отражался от стен и потолка. С той же скоростью, с какой вспыхнуло, пламя погасло.

– Почему я это сделала? – Я прижала руку к груди. Мое сердце бешено колотилось.

– Понятия не имею, – ответил Агриппа.

Я была в таком гневе, в такой ярости! Что-то мне подсказывало, что не стоит говорить об этом другим. Они так странно отреагировали на мой вопрос о контроле, что, скорее всего, это вызовет только еще больше проблем.

– Что со мной не так?

– Ничего, – вздохнул Агриппа. – Конечно, это странно. Обычно, когда чародея поддерживают трое, стоя треугольником… но это никому не помогает. – Он почесал голову и вздохнул: – Наверное, мы слишком рано и быстро начали. Мисс Хоуэл, почему бы вам сегодня не отдохнуть? Мы обсудим все за ужином.

Мне не хотелось отдыхать. Я хотела бороться до тех пор, пока не освою урок, но понимала, что Агриппе нужно время, чтобы все обдумать. Чтобы поразмыслить над моим провалом.

– Конечно, – кивнула я, надеясь, что никто не услышал, как дрогнул мой голос.

Я ушла, сделав вид, что не чувствую тяжелых взглядов, направленных мне в спину.

* * *

За ужином не последовало никаких разговоров о тренировке, но потом дворецкий попросил меня пройти за ним в библиотеку по приказу Агриппы. Мне было не по себе, но я пошла за слугой по коридору и вошла через большие дубовые двери. От помещения, представшего передо мной, перехватывало дыхание.

Над головой тянулись полки с лестницей, доходящей до самых верхних томов. Перед очагом кучкой стояли несколько зеленых бархатных кресел. Свет от огня мерцал на стенах и ковре, и единственный шум создавался треском дров. Я вошла в зал и с восхищением осмотрела полки, прогнувшиеся от тяжести книг, и картины на стенах. Узнала портрет Агриппы и присмотрелась внимательнее к остальным. Некоторые люди были старыми, некоторые – молодыми. Одни портреты нарисовали недавно, судя по стилю одежды, а другим было больше сотни лет.

Одна из картин особенно привлекла мое внимание. На ней был изображен особняк на изумрудном газоне, окруженный со всех сторон темными деревьями. Дом сиял в свете солнца. Я до конца не понимала: это мрачный, не предвещающий ничего хорошего лес придавал дому ауру великолепия или же величественность постройки заставляла лес казаться на контрасте более угрожающим? Что-то в нем пробудило мою фантазию, как сцена из сказки. По какой-то причине мне показалось, что я уже была там.

– Вам нравится? – спросил Агриппа, испугав меня. Он стоял сзади и улыбался.

– Восхитительно! Все эти книги – учебники по волшебству?

– Нет. Чародейство не требует теоретических знаний. Только ученые и колдуны пишут книги по магии. Но мой отец очень любил читать, как и я. Могу с гордостью заявить, что у меня самая обширная коллекция книг по теории и истории магии в Лондоне.

Мысль о столетней истории магии привела меня в восторг.

– Если вы позволите, я бы с большим удовольствием прочитала некоторые из них.

– Мы организуем вам небольшой столик у камина. Я попрошу своего личного библиотекаря подобрать вам что-нибудь подходящее.

Это был очень щедрый жест. Меня охватило странное желание обнять старого чародея, но, естественно, я воздержалась. Агриппа предложил мне следовать за ним. По бокам огромных эркеров висели гобелены. Агриппа попросил меня встать перед тем, что слева.

– Это – особое творение. Оно было изготовлено спикерами Домбрийского приората.

Я слышала о них. Домбр – означало «тень» по-французски и было одним из величайших сокровищ британских магов. Но до этого момента я и не подозревала, каким образом спикеры передавали свои послания.

– Они – ткачи?

– Спикеры пьют сок эфирии – цветка, распускающегося по ночам и увеличивающего их экстрасенсорные способности. После этого они пребывают как во сне и не способны на нормальный разговор. Но к ним приходят видения, и они их вышивают.

Я присмотрелась к деталям. Из клубка черных деревьев появлялась большая белая рука, тянущаяся к небу. На кончиках пальцев горели язычки пламени. В центре ладони находился щит, по обеим сторонам которого стояли два льва – печать Агриппы.

– Его сделали шестнадцать лет назад, – продолжил старый чародей, поглаживая ткань двумя пальцами. – Большинство гобеленов, которые создают спикеры, сбивают с толку, и значение этого всем было не ясно. Слова в особенности казались полнейшим бредом.

– Слова? – Я присмотрелась повнимательней и разобрала фразы, вплетенные по краям гобелена:

Меня не особенно воодушевила та строчка, где я должна была уничтожить часть себя, но, увидев гордость на лице Агриппы, решила не упоминать об этом.

– Даже после атаки Древних никто о нем не вспомнил, – продолжил старый чародей. – Но шесть лет назад, осматривая приорат, мы вновь нашли гобелен. Тень и туман – явная аллюзия на Корозота. Яд на дне глубоких вод подразумевает Немнерис, паучиху. Армия кровавого человека, познавшая горе, это должен быть Р’елем. Гобелен поведал о Древних и дал нам ключ к их уничтожению.