Очень может быть, но не ему это решать.

— Мне двадцать девять лет, я слишком стара для того, чтобы папочка выбирал мне мальчиков. Я сама буду решать, когда мне заканчивать мои романы. И стоит ли это делать.

Мэтью смотрел на нее холодным взглядом, который столько раз заставлял ее отступать. Но на этот раз он не дождется.

— Ты спишь с ним?

Она так покраснела, что отвечать не было необходимости.

— Да.

— Я просил тебя узнать у него внутреннюю информацию. Ты что, спишь с ним ради этого?

Можно было бы солгать ему, сказать то, что он хотел услышать, и, может быть, хоть один раз в жизни у нее будет шанс увидеть интерес и даже уважение в глазах своего отца.

— Мы не говорим о работе. И я не собираюсь его обманывать.

Мэтью откинулся на спинку стула и изучающе посмотрел на дочь.

— Ты влюблена в него.

Такой комментарий — а точнее, обвинение — поразил ее, потому что это был первый случай, когда отец говорил с ней о личных делах.

Мэтью задумчиво постукивал ручкой по столу. Двадцать два удара. Обри подсчитала их, чтобы как-то справиться с паникой.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Обри, и если Эллиот сделает тебя счастливой… — Он пожал плечами. — Но если из «Холт Энтерпрайзиз» будет утечка информации и у меня будет хоть тень подозрения, что виною тому ты, я тебя уволю. Надеюсь, это понятно?

— Да, сэр. — Давно было понятно, что бизнес для него важнее дочери.

— Так что ты выяснила про ситуацию внутри ИХЭ?

Лайам один раз упомянул «глупое соревнование, которое устроил Патрик», но она не собирается сообщать отцу ни это, ни что-либо иное.

— Ничего.

— Так узнай. — Он опять углубился в свои бумаги. Аудиенция была закончена. Объяснять ему, что она не станет на него шпионить, — напрасная трата времени. Кроме того, они, вероятно, никогда больше не встретятся с Лайамом. Она поставила точку, вернула ему ключи, и, согласно их уговору, если один из них уходит, другой не пытается его удержать.

Ночное бегство от Лайма было самым тяжелым в ее жизни решением. Она убеждала себя, что боль пройдет. Ее матери всегда удавалось склеить свое разбитое сердце, и Обри, конечно, тоже сможет. Но пока ей это не удавалось. Пока ей казалось, будто она живет в вечных сумерках.

Обри вернулась в свой кабинет. Перед столом секретарши стоял курьер.

— А вот и она, — сказала Линда. — Обри, вам пришло письмо, и курьер должен передать его вам лично в руки.

Обри поставила свою подпись, взяла конверт и проверила адрес отправителя.

Паб Эрни. Любимое место Лайама. Ее сердце заколотилось о ребра.

— Спасибо.

Она влетела в кабинет, захлопнула за собой дверь и разорвала конверт. Внутри были авиабилет и записка.

«Виноградники Напа зовут. Полетишь со мной? Л.».

Она рухнула на стул и прижала руку к груди. Первый класс, девять утра.

Завтра.

Будь у нее хоть капля мозгов, она бы отправила этот билет обратно с тем же курьером и поставила бы точку в этом увлекательном приключении. Она должна уйти, пока от ее сердца не остались одни ошметки. У них нет будущего.

Очевидно, высшее образование и магистерская степень не являются показателем интеллекта, потому что Обри нажала кнопку внутренней связи и сказала:

— Линда, отмените все мои дела и встречи на ближайшие две недели. Я беру отпуск и не знаю, сколько он продлится.

Лайам почти опьянел от счастья, когда увидел Обри в толпе туристов. Их глаза встретились, и опять он ощутил ее фиалковый взгляд как удар прямо в солнечное сплетение. На секунду она замерла, потом направилась к нему.

В его голове зазвенел отдаленный сигнал тревоги. Он понимал, что не должен быть так счастлив при виде ее.

Может, он в нее влюблен?

Конечно, нет.

Но ради чего тогда ты рискуешь расположением Патрика, человека, которого ты ценишь больше всех других? Ради простого удовольствия ?

Лайам задушил слабый голосок совести и шагнул ей навстречу. Ему пришлось изо всех сил вцепиться в свою сумку, чтобы не схватить Обри в объятия. Вокруг нее витал знакомый летучий аромат летних роз.

— Я очень рад, что ты пришла.

На ее губах дрожала робкая улыбка.

— Зачем ты прислал мне билет?

— Я не готов проститься с тобой вот так. И, хоть ты и сбежала от меня ночью, я думаю, что ты не готова тоже.

Она облизнула губы кончиком языка.

— Нет. Нет, я не готова. Но ты нарушил наше соглашение.

Ему отчаянно хотелось дотронуться до ее щеки, он обожал, когда у нее при этом учащается дыхание и расширяются зрачки.

— Я попробовал быть гибким. Как одна моя знакомая. — Что он может сказать ей? Должен ли признаться, что эта поездка для него — решающая попытка расстаться с ней? — Патрик запретил мне появляться в ИХЭ, пока я не расставлю все по своим местам.

— Мне так жаль. Он сжал ее руку.

— Не стоит. Это не твоя вина. Мы знали, чем рискуем, продолжая встречаться.

— Мой отец тоже не в восторге от новостей.

— Вот я и подумал, что самое время повидать долину Нала. Я всегда этого хотел, но работы было слишком много.

— Где мы остановимся?

Лайам покачал головой. Она даже не могла себе представить, насколько все происходящее необычно для него. Он никогда еще не отправлялся в путь без четкого плана и расписания.

— Хороший вопрос. Я заказал билеты, но не забронировал отель. Хоть раз в жизни я хочу не иметь никаких планов, ничем не быть связанным, следовать только своим желаниям, ехать куда глаза глядят. Арендуем автомобиль, покатаемся. Я хочу посетить несколько виноделен, но вообще-то… — Он пожал плечами. — Я открыт для предложений.

— Мы можем остановиться у моих бабушки и дедушки. И так все всё про нас знают. А поместье расположено очень удобно, в центре долины.

— Если отели переполнены, я поймаю тебя на слове.

Пусть Патрик порадуется: его любимый внук не только спит с дочерью врага, но и гостит в его семейном гнездышке.

— Твоя семья знает, куда ты поехала? — спросила Обри.

Он не сказал никому. Даже Кейду.

— Нет. Если нужно, они могут связаться со мной по мобильному или по электронной почте, но эта неделя принадлежит мне. Нам. А уж потом я вернусь в ИХЭ и буду делать то, что от меня требуется.

Он увидел, как она вздрогнула. Ему не хотелось обижать ее, но Обри должна понимать, что эта поездка будет для них прощальной. Потом он вернется к своей привычной жизни, к своей работе, к своей семье. К своим обязанностям.