Медленно дрейфуя, судно под названием «Голландец» плыло в неизведанное. Светящиеся духи матросов сновали по реям, натягивая призрачные паруса. Пир духа начинался.

Никогда не пейте с евнухами, даже если вам предложат золотые горы, не пейте. И ежели кто-нибудь возьмет в плен вашу родную маму и пообещает отпустить ее, если вы все же согласитесь выпить с евнухом, а если откажетесь, пообещает умертвить, то, сохраняя на лице мужественное выражение, стоит попрощаться с любимой матерью.

Примерно такие мысли сейчас роились в голове у беглого великого хана Картауса. И дело было не в том, что сидевший напротив него евнух Сирав умел много пить, нет, совсем не в этом. Невольный собутыльник невыносимо ныл, нудил и страдал. А ведь поначалу казалось, что общение будет приятным, евнух целиком разделял взгляд бывшего степного владыки на порочность русских традиций, особенно касающихся рабства. Вот только вместо того чтобы вместе прополоскать косточки русским, евнух то и дело жаловался. Шамаханская царица исчезла самым загадочным образом. Отправилась в княжеские палаты и пропала. Тоже мне задача, сразу стало ясно, что заморская гостья решила вознестись слишком высоко, а защиты никакой не имела вовсе. Картаусу было глубоко наплевать, кто именно ее убил, он бы и сам вонзил ей кинжал в спину с глубочайшим удовольствием. Гораздо больше его занимал другой вопрос: куда делся Петрушка. Тот тоже отправился в княжеские палаты и тоже загадочно исчез. Вот только веселый безродный паренек никому угрожать не мог. А исчезнуть, ничего не сказав хану, – это было на него совсем непохоже.

Картаус уже несколько дней тщетно искал своего маленького друга; без этого сорванца с его острым языком беглому степняку было совсем некомфортно в постылом Тридевятом царстве. И если летом еще куда ни шло, то сейчас, поздней осенью, стало изрядно прохладно, а теплолюбивый степняк к подобным морозам не привык. Наконец уже немного мутный после двух кувшинов медовухи глаз бывшего хана различил в глубине таверны стражника Трофима, ради общения с которым он и явился сегодня в этот зал.

Таверна эта непростая: цены в ней высокие, но и кого попало сюда не пускали. Князья, бояре, заморские гости, ну и персоны, приближенные к трону. Княжеский стражник выпивал в компании двоих мужиков, незнакомых хану, и все же Картаус решил завязать разговор, надеясь, что в этот раз ему повезет больше, чем давеча.

– Вечер добрый вашей честной компании, – радушно поприветствовал троицу бывший хан, – позволите ли угостить вас греческим вином? Поверьте, даже здесь такое достать непросто.

Мужики напряглись и смотрели на степняка враждебно, но тот делал вид, что ничего не происходит, продолжал так же дружелюбно улыбаться и глядеть на Трофима. Стражник только хитро усмехнулся:

– Уважаемый гость с солнечного юга должен знать: княжеской охране запрещено принимать подарки, в любом виде и у кого бы то ни было.

– Какая жалость, – притворно вздохнул степняк и плюхнулся на свободное место, словно его уже пригласили, – мы с уважаемым Сиравом как раз обсуждали, сколь глупы и нелепы традиции на Руси…

– Слышь, дядя, – грубо выразился один из спутников стражника, – тебя, кажется, не приглашали!

– Осади, – одернул Трофим товарища, и по тому, как тот среагировал, стало ясно, что стражник в этой компании не только главный, но и его авторитет непререкаем. – А мне вот интересно: в Степи охранники хана могут брать подарки у кого угодно?

– И попробуй только не подари, – хохотнул Картаус, – тех, кто без подарка к моим стражам является, они ко мне и не допустят даже.

– И хан не боится, что его охрану подкупят?

– Не очень. Обычно охранники у хана – это младшие родичи, племянники, троюродные братья, прочая родня. Если хана вдруг убьют и его место займет какой-то другой хан, всю их компанию просто выгонят. И это если повезет; а то могут и убить. А так твой племянник – это человек, который тебе многим обязан, в том числе и возможностью собирать подарки.

– Интересные у вас в Степи традиции.

– У нас все нормально; чай не дыра, как ваша Русь. Да здесь даже рабов нельзя иметь. Вот это уже…

– Ладно, оставим это, – оборвал речь бывшего хана Трофим, – мы же оба знаем, зачем вы сюда подошли. Спрашивайте.

– Возможно, мне показалось, но, когда я при дворе спрашивал про Петрушку, ваш ответ был неполным, так ли?

Стражник приложился к кружке медовухи, с ответом он не торопился.

– Вот ежели какой охранник княгини, к примеру, вдруг – я не говорю, что это так было, но вдруг – проникся к некоему мальчишке симпатией и пропустил его туда, куда не положено. Что оному стражу будет?

– Да уж, надо понимать, ничего хорошего. Повезет – с поста погонят, а не повезет – так и с палачом можно познакомиться куда ближе, чем хотелось бы. То-то и оно, – Трофим многозначительно поглядел на степняка, – то-то и оно. Любит ли сказки наш степной гость?

– Только те, в которых есть наука.

– Науки в моей сказке нет, – вздохнул стражник, – но информацию полезную из нее получить можно. Если внимательно слушать да на ус мотать.

– Люблю такие.

– Ну так вот. В одном царстве, в лесном государстве жила княгиня-лиса. Рыжий хвост, ушки торчком: красотка, да и молодая. А стерегли ее серые волки. И вот один волк, обходя свой участок леса, заметил маленького волчонка, который рыл подкоп.

– Подкоп?

– Ну не подкоп, просто пытался этот волчонок за забор перелезть. Волк, который стражник, его поймал, конечно. Вот только вместо того чтобы выпороть да прогнать, он его не тронул. А взял и отпустил. Очень уж тот к лисе-княгине рвался. Тянет нас, волков облезлых, да все к лисицам. Не хватает волчьего ума понять: не нашего это поля ягоды.

– Стало быть, волчонок этот все же до терема добрался?

– Добрался. А потом вести разошлись, что пропал тот волчонок. И по всему так выходит, что волк-стражник во всем и виноват. Прогнал бы тогда сорванца – и ничего бы не было. Так что погано теперь тому волку: пьет он, вместо того чтобы делом заниматься.

Трофим снова сделал большой глоток медовухи и поставил свою кружку к двум другим, уже пустым. Рука сама потянулась за следующей порцией хмеля.

– Если этот волчонок хоть немного был похож на моего Петрушку, то он все равно бы не сдался, сколько бы его стражник ни гонял. Да и попробуй такому откажи!.. А что-нибудь еще в этой сказке есть? Может, волк-стражник еще чего-нибудь слышал?

Стражник принялся опустошать следующую кружку.

– Мораль у сей сказки такая. Держись подальше и от волков, и от князей. Если ты жить хочешь, а рвать чужие глотки не готов, то даже не лезь туда; беги, беги сломя голову из этой волчарни. Но ничего, ничего… будет еще и в нашем селе праздник. Мы еще всем…

Один из приятелей Трофима сильно и резко толкнул его локтем, и тот сразу замолчал.