За соседним столиком расположились трое молодых мужчин. Один из них, тот, что сидел ближе к ним, блондин с ленивым самодовольным взглядом, бросал короткие и сдержанные взгляды в сторону Анастасии.

Девушка не могла не заметить столь откровенного интереса к собственной персоне. Они всегда все видят! Это не просто подсознание, что столь свойственно таким высокоорганизованным существам, как красивые женщины, это уже уровень физико-химических процессов.

Взгляды, брошенные украдкой, слегка нервировали. Невольно они посягали на его территорию, помеченную столиком и двумя стульями, на его добычу, сидящую напротив. Возникшее напряжение не могла нейтрализовать даже плавная музыка, что взяла всех присутствующих в свой сладостный плен.

В какой-то момент взоры мужчин пересеклись. Ничего похожего на высечение искры. Блондин, виновато улыбнувшись, отвернулся. Случилось то, что происходит многие тысячелетия в мире самцов, просто один из них признал право другого, заприметив за его спиной более увесистую дубинку.

– Ты сегодня необычайно красива, – уже расслабившись, произнес Кирилл.

– Ты не прав, – спокойно возразила девушка.

– Вот как? – невольно удивился Кирилл. – И в чем же?

Правое плечико чуток приподнялось, после чего приняло прежнее положение.

– Просто я всегда такая красивая.

Кирилл непроизвольно улыбнулся. Женщины всегда страдали переоценкой собственной внешности, но в данном случае Настя была права на все сто процентов.

– Разумеется… Как дела у тебя в театре?

Ресницы девушки удивленно дрогнули.

– Ты и вправду сегодня какой-то особенный. Прежде ты никогда не интересовался моими делами… Тем более театральными.

– Ты же знаешь, что люди меняются. Мне интересно все, что с тобой связано.

Столик, за которым они сидели, был расположен весьма удачно – в самом центре ресторана, рядом с большим кустом роз и аквариумом, в котором из конца в конец сновали оранжевые крупные рыбины. Сегодняшнее настроение было под стать цвету рыб.

– Никогда бы не подумала. Ты показал себя с совершенно неожиданной стороны. И эти перемены меня радуют.

Пожалуй, единственный недостаток заключался в том, что столик располагался вблизи танцевальной площадки, а следовательно, они были обречены разглядывать вертлявые задницы.

– Надеюсь, не с самой худшей?

– Просто я подумала о том, что по-прежнему плохо знаю тебя. Сколько мы с тобой вместе?

– Уже два месяца, – охотно ответил Кирилл Глушков и, улыбнувшись, добавил: – И за это время ты мне ни капельки не надоела.

Кирилл с удивлением поймал себя на том, что ни с одной женщиной он не встречался столь долго. Длительность встреч была от получаса, когда на первом курсе он завалил на койку некрасивую студентку из первого мединститута (проснувшись утром, он так и не сумел вспомнить ее имени), до трех недель. Причем до крайнего срока дотянули всего лишь две девушки: одна благодаря данным топ-модели, а другая потому, что умела потакать его малейшим капризам.

Так что Настя сумела перекрыть этот рекорд больше чем в два раза. И, что самое удивительное, у него не возникало желания расстаться с ней.

Анастасия была ненавязчива, Кирилл это ценил особенно. Она прекрасно понимала, когда следует остаться, а когда ему хотелось почувствовать себя свободным. Оставаясь на ночь, девушка никогда не навязывала ему своих привычек, проснувшись первой, нежно целовала его в губы и, помахав на прощание, уходила, давая ему возможность восстановить потраченные силы.

В ней было все необыкновенно, и это притягивало.

Лениво подцепив вилкой кусочек мяса, как если бы она делала одолжение шеф-повару, аккуратно положила его на язык. Глядя на тонкие руки, на нарочито замедленные движения, трудно было поверить, что в минуты близости она представляла собой сгусток энергии.

Настя отрезала от мяса крошечный кусочек.

– Такие женщины, как я, обычно не докучают. Но хочу сказать, что ты мне тоже не надоел.

А вот это что-то новенькое.

– Приятно слышать.

– Ты на меня так смотришь, как будто что-то хочешь сказать, – Настя отставила нож с вилкой. – А может, ты пригласил меня в ресторан для того, чтобы в торжественной обстановке сделать предложение?

– Остроумно!

Вилка и нож вновь обрели хозяина.

– Я поставила тебя в неловкое положение? Извини.

Кирилл невольно улыбнулся. Возможно, мужчинам только кажется, что они заполучили в свое логово женщину, а в действительности, едва перешагнув порог жилища, женщина воспринимает мужчину как некую обстановку, а то и того хуже – что-нибудь из своего личного гардероба, нечто вроде пары туфель или лайковых перчаток.

– Ничего, я тебя прощаю.

– А знаешь, после спектакля ко мне подошел один мужчина и подарил мне большую охапку роз.

– Поклонник?

– Что-то вроде того.

– Я начинаю ревновать, – заметил Кирилл.

– Он сказал, что знает тебя, и просил передать тебе привет.

– Он не назвал себя?

– Почему-то не пожелал.

Кирилл невольно нахмурился:

– Как он выглядел?

Передернув хрупким плечиком, девушка ответила:

– Обыкновенный такой. Средних лет. Губастенький. Толстоват. Так ты его знаешь?

– Немного.

– Он был весьма обходителен.

– Не сомневаюсь. Это в его характере.

Брови невольно сдвинулись к переносице. Заметив произошедшую в Кирилле перемену, Анастасия оценила ее по-своему:

– Не переживай, он не в моем вкусе.

– Очень рад… Я бы хотел побывать на твоем спектакле.

– Вот это новость! Совсем неожиданно… Знаешь, я бы, пожалуй, даже стала возражать.

– Отчего?

– Боюсь разволноваться.

– На тебя это не похоже.

– Разве ты не знаешь, что я очень чувствительная девушка?

Площадка понемногу заполнялась танцующими парами. Музыка была ненавязчивой и знакомой еще со времен юности, невольно навевала ностальгические воспоминания. Под нее хотелось любить. Когда он сегодня приведет Настю к себе в квартиру, так непременно поставит именно эту мелодию.

– Ты хочешь уйти? – неожиданно спросила девушка, подняв на него большие темно-серые глаза.

Анастасия обладала одной особенной чертой – она умела чувствовать его настроение, как ни одна из женщин, что когда-то были с ним рядом. Сейчас ему хотелось побыть с ней наедине в холостяцкой квартире. Каждая из подруг, что прошла через его квартиру, так или иначе оставляла в ней следы своего пребывания: от губной помады, закатившейся за шкаф, до женских тапочек, по забывчивости оставленных в прихожей. И надо отдать Насте должное – она ни разу не упрекнула его за призраки, что иной раз всплывали в квартире из его прежней бесшабашной и загульной жизни.