– Мне хорошо только с тобой… Наедине, – последнее слово отчего-то прозвучало хрипло.

Положив узкую ладошку на его руку, Настя спросила:

– Так что же мы сидим? – И кончиками пальцев потянула его за ладонь.

Придорожное кафе Со своими информаторами Георгий Волостнов привык общаться в салоне автомобиля где-нибудь на пустынной трассе. Благо, что затемненные стекла располагают к конфиденциальности. Не собирался изменять привычкам и в этот раз.

В стекло заднего вида Волостнов увидел, как к парковке, мигнув дальним светом, подъехала белая «девятка», а потом дверца со стороны водителя распахнулась, и из нее вышел Фомич.

Придорожное кафе являлось одновременно и местом встреч. В нем любили останавливаться на отдых дальнобойщики, из близлежащего поселка заезжали за провизией местные жители, были и такие, кто просто останавливался перекусить в недорогом кафе. Но самое главное, на прибывающих никто не обращал внимания, каждый из них был всего лишь транзитным пассажиром на длинной объездной дороге.

Место у кафе было обжитое. Дальнобойщики чувствовали себя здесь вполне уютно, кроме сытного и недорогого обеда, можно было договориться с плечевой, которая всегда готова разделить с водителем тяготы долгой дороги.

На Кирилла, вышедшего из машины, даже не посмотрели, лишь мазнули ленивыми взглядами и вновь вернулись к прерванному разговору. Он был одним из многих, кто в этот час сделал остановку у кафе. Твердой походкой уверенного в себе человека, не озираясь по сторонам, он подошел к припаркованному серебристому «Лексусу» и распахнул дверцу автомобиля.

Упав в кожаное кресло, сдержанно поздоровался:

– Привет. Я не опоздал?

Пожав протянутую руку, Георгий ответил:

– Ты вовремя. Как быстро они на тебя вышли?

– Через три дня после нашего разговора.

– И что было?

Губы Фомича неприязненно скривились:

– Устроили мне небольшое испытание.

– Что за испытание?

– Нужно было в течение двух часов взломать три укрепленные квартиры.

– Ого! – удивленно протянул Георгий, смотря прямо перед собой. – Это круто!

Метрах в пятидесяти остановился темно-серый «Мерседес», из которого, смеясь, вышла молодая женщина. Нежданно Георгия Волостнова резанула загрудинная боль – он еще раз убедился в том, что на трассе могут быть самые неожиданные встречи. Именно с этой девушкой он расстался пять лет назад, причинив ей немало огорчений.

В момент расставания она казалась ему материализованным воплощением печали, думалось о том, что он никогда не увидит на ее лице улыбку. Теперь он понимал, насколько был не прав. От той девушки, что ушла от него в дождливый сумрак, остался лишь точеный профиль. Сейчас ее лицо лучилось счастьем, она держала за руку белокурого карапуза и жалась худеньким плечиком к высокому статному мужчине.

В какой-то момент Волостнов испытал нешуточную тоску по безвозвратно ушедшему времени. Помнится, им вдвоем было здорово. В какой-то момент ему захотелось выйти из машины и своим присутствием напомнить о днях, проведенных вместе. Понаблюдать за тем, как ее лицо исказится от душевной боли при неожиданной встрече, прочитать в ее глазах нечто похожее на реквием по несостоявшимся надеждам и мстительно потопать дальше, не сказав и слова.

Можно ручаться, что последующую ночь женщина не уснет.

В какой-то момент лицо Волостнова дрогнуло, выдавая внутреннее напряжение. Правая рука крепче обычного вцепилась в плетенку руля.

Перемены в настроении Волостнова не ускользнули от Фомича. Несколько тише, как если бы он сумел докопаться до его затаенных мыслей, продолжил:

– Пришлось помучиться, но ничего, открыл. Что-то не так?

Женщина и карапуз уже скрылись за фургоном автомобиля, и Волостнов почувствовал некоторое облегчение.

– Все в порядке, – кивнул Георгий. – Они назвали тебе хату, которую ты должен вскрыть?

Кирилл едва кивнул:

– Назвали. Крепкий такой домишко на Рублевском шоссе. Придется подумать, что с ним делать.

– Адрес с собой?

– Вот, – протянул Кирилл клочок бумаги, – здесь написано.

Волостнов взял листок. Внимательно прочитал адрес, после чего, сложив его вчетверо, положил в нагрудный карман.

– Что они хотят получить?

– Сказали, что это дом какого-то коллекционера. Их в этом доме интересует наконечник копья.

– Копья? – подивился Волостнов.

– Вот именно. Человек, который со мной встречался, даже показал мне фотографию этого копья.

– И что же это за копье?

Пожав плечом, продолжил:

– Ничего такого в нем не было, самое что ни на есть обыкновенное. Со следами давней ржавчины. Я бы такое даже поднимать не стал. Ну, может, только из любопытства.

– Странно, однако, – протянул Волостнов, продолжая смотреть в сторону грузовика.

Девушка более не появлялась. Счастливая семья, похожая на многие другие. По всей видимости, направлялись куда-то за город на выходные и, не удержавшись от соблазна, решили перекусить в придорожном кафе.

– Мне тоже так показалось, – охотно согласился Фомич. – Тем более что в его коллекции находятся настоящие шедевры.

– Откуда ты это знаешь?

– Заказчик об этом рассказал. Но он добавил, что остальное его не интересует. И наказал, что брать их не следует.

– У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

Фомич отрицательно покачал головой.

– Абсолютно не представляю.

– Когда ты с ним встречаешься?

– Договорились созвониться сегодня вечером.

– Хорошо. Расскажешь, как пройдет с ним встреча. И еще вот что, возьми вот это, – протянул он небольшую коробочку.

– Что это?

– Здесь крохотная видеокамера. Попробуй его заснять.

– А он не заметит? – насторожился Кирилл.

Волостнов улыбнулся:

– Не переживай, она очень маленькая, сработана под обычную зажигалку. Но имеет большую разрешающую способность. Положишь, предположим, на колени, и она снимет все. А можешь пристроить куда-нибудь в сумку, так, чтобы глазок торчал наружу. – И, предвосхищая возможный вопрос, добавил: – Глазок не больше спичечной головки. Так что он ничего не заподозрит.

– Хорошо, – взял коробочку Кирилл. – Ну что, я пойду?

– Давай, ступай!

Кивнув на прощание, Фомич распахнул дверцу и вышел из машины. Серебристый «Лексус», включив поворотник, выехал на трассу.

Священная реликвия Наконечник копья покоился под бронированным стеклом, которое несколько увеличивало его размеры. Если прикинуть все то время, какое в общей сложности Савва Платонович Саторпин простоял перед копьем, то оно легко перевалило бы за год. Он помнил каждую царапинку, каждую щербинку на неровной металлической поверхности. И все-таки всякий раз его охватывало невольное волнение, как только он подходил к витрине.