сиденье.

Громко хлопает дверца.

А передо мной распахивается передняя дверца. И я послушно сажусь.

Дима обходит машину и садится за руль. Движок мягко урчит, и машина плавно трогается с места.

Вжимаюсь в сиденье от тяжелой атмосферы, что давит на меня со всех сторон.

Между лопаток жжет от злого взгляда Карины.

Дима молчит, но замечаю, как у него раздуваются крылья носа.

Несколько поворотов и светофором и мы подъезжаем к огромному зданию из стекла и бетона.

— Приехали, — негромко произносит Дима.

Карина на заднем сиденье молчит.

Дима выскакивает из машины, обходит ее и распахивает дверцу перед своей девушкой.

Осторожно наблюдаю за происходящим через боковое зеркало.

Карина медлит, но в итоге вкладывает свою ладонь в Димину руку.

Она грациозно выскальзывает в промозглый вечер и Димины объятия.

Яркий свет фонарей обливает их. Они четко выделяются на воне темных деревьев.

Высокий крепкий мужчина и стройная ухоженная брюнетка.

И снова в груди колет незнакомое чувство. Закусываю губу и хочу отвернуться, не смотреть.

Тем более, что Карина кладет свои когтистые лапки Диме на грудь. Приподнимается на цыпочках и тянется к нему за поцелуем.

Фу, мерзость!

Вот только почему же я все еще смотрю на это?

Девушка закрывает глаза, прильнув к сильному мужскому телу и выставив вперед пухлые губки.

Но Дима раньше перехватывает ее ладошки и отдирает от своей груди.

Карина пошатывается, переступает с ноги на ногу, стараясь удержать равновесие.

Даже в сумраке я вижу крайнее удивление на ее лице. И вопрос!

Дима что-то говорит. Долго, спокойно. Не выпуская отведенные от себя девичьи руки.

Карина несколько раз делает попытки его обнять, прижаться к себе. И я практически слышу ее мурлычащий голос: «дорогой», «Димочка», «котик»…

Фу, противно. Отворачиваюсь. Но внутри снова что-то сжимается.

Ой, кажется, я реально слышу ее голос.

— Что?

И он не кажется мне больше нежным и игривым. Теперь он похож не рев разозленной сирены.

Снова поворачиваюсь к зеркалу.

Карина вырывает свои руки из Диминых. Замахивается и пытается влепить ему пощечину.

Но Дима ловко перехватывает ее ладонь, сжимает так, что девушка морщится.

Он наклоняется ближе к ней и что-то тихо говорит.

Узнать бы, что!

Лицо Карины покрывается пятнами, глаза сверкают ненавистью, рот кривится.

А Дима отбрасывает ее руку, разворачивается и идет к машине.

— Я тебя ненавижу! Ненавижу!!! — режет мне по ушам ее злой вопль, стоит Диме открыть дверцу.

— Ну как все прошло? — стараюсь отвести от себя грозу, переведя разговор в нейтральное русло.

— Отлично, — он заводить машину и мы трогаемся.

Осторожно бросаю взгляд на Диму. Уличные фонари полосами освещают напряженный лоб, сердитые голубые глаза и сжатые в тонкую линию губы.

— Где ты взяла деньги?

— Я… у меня были…

— Черта с два, — ревет Дима.

И я понимаю, что если для Карины все уже закончилось, то для меня все только начинается.

— Где. Ты. Взяла. Деньги?

— Я… — не знаю, что сказать. Выдавать тетю Машу нельзя.

— Екатерина, не зли меня! — он давит на педаль газа и машина рвется вперед.

— Это была заначка.

— Заначка твоя лежит под ковром одной бумажкой в пять тысяч в конверте. Не было у тебя больше денег. Ни хрена!

— Что? — щеки вспыхивают. — Откуда ты знаешь? Ты что следишь за мной? В моей комнате есть камеры?

Внутри все холодеет от этой мысли.

Он молчит. Напряжение можно резать ножом.

— Отвечай! — кричу я. — Ты подглядываешь за мной?

— Конечно, нет! — рычит он. — Но я прекрасно знаю о том, что происходит в моем доме!

— Вот тогда сам и разбирайся, откуда у меня деньги.

Я складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.

От резкого тормоза меня бросает вперед, спасибо ремню безопасности, что возвращает меня на место.

— Катерина! — рычит мужчина совсем рядом.

Он хватает меня за плечо и заставляет развернуться к себе.

Я натыкаюсь на злой взгляд. В голубых глазах смешались опаляющие искры ярости и ледяного холода. Я вздрагиваю, но молчу.

Его лицо так близко. Но он сам так далек от меня.

Странно, я могу поднять руку и погладить его по щеке, но никогда больше не смогу погладить его обнаженную грудь…

Мой взгляд сам соскальзывает на пухлые губы, бритый подбородок, шею…

— Как только мы приедем, я уволю всех, — его голос звучит отстраненно.

— Что?

— Я уволю каждую горничную, кухарку, охранника… Всех, кто работает в моем доме.

Я сглатываю, но молчу.

— Уволю со штрафом…

Пауза.

— Не дам рекомендаций и позвоню в фирму по найму, добьюсь того, что ни один из них никогда больше не будет работать в приличном доме.

Внутри все сжимается.

— Ты не можешь!

— Я все могу! — ревет он. — Ты еще не поняла? Я заебался от твоих приколов! Пусть через мой дом пройдет десяток, сотня человек, пусть вся Москва гудит о том, что я свихнулся. Но вертеть собой не дам!

Я понимаю, что сделает именно так, как обещает.

— Тетя Маша, — едва слышно шепчу я.

— А шмотки?

— Что?

— Где ты взяла эти шмотки? Это не твои ботинки и куртка.

— У нее есть внучка и я…

— Я понял, — он отворачивается и снова давит на газ. Машина рывком трогается с места под злые сигналы клаксонов потревоженных водителей.

Оставшийся путь до дома мы продолжаем в полной тишине.

В подъезде я не поднимаю взгляда, когда Дмитрий сухо здоровается с не в меру вежливым охранником.

Только у самой двери его квартиры я решаюсь спросить.

— Ты ее уволишь?

— Кого?

— Тетю Машу.

— Тебя это не должно беспокоить, — говорит он и распахивает передо мной дверь.

Я пулей пролетаю по коридору и захлопываю дверь своей комнаты. Гад! Как есть, гад!

Глава 14

Со всей дури луплю подушку на кровати.

Скидываю на пол куртку, следом летит свитер. На застежке лифчика мои пальцы замирают.

А что, если камеры в моей комнате есть?

Иначе откуда Дима узнал о заначке?

Скатываюсь с кровати, отгибаю край ковра. Вот он, белоснежный конверт. Внутри красно-оранжевая бумажка. Пять тысяч рублей одной купюрой.

Оглядываюсь.

Так и не придумав, куда бы их перепрятать, заваливаюсь спать.

Не переодеваясь и только скинув джинсы уже под одеялом.

Но сон не идет. Ворочаюсь с бока на бок.

Сквозь задернутые шторы на потолок наползают длинные тени. Шум столицы за окном напрягает. В довершение урчит голодный желудок.

Откидываю одеяло и прислушиваюсь.

В большой квартире тихо.

Интересно, все уже спят?

Я на ощупь натягиваю старые шорты и футболку и выскальзываю за дверь комнаты.

В квартире действительно тихо