Агент направился к двери.

– Давайте проясним одну вещь, – сказал он. – Это мое шоу и принимать решения буду я. И я собираюсь принять те решения, которые полагаю необходимыми. Я был бы признателен за ваше сотрудничество, но запомните… я в нем не нуждаюсь. Вы либо работаете со мной, либо работаете на меня, как пожелаете.

– Или мы работаем против тебя, – сказал Финн.

Агент переложил лазер из одной руки в другую.

– Я бы не советовал. Это опасные времена. Имейте в виду, что корректировка – это ваша специальность, господа. А моя – убийство.

В дверь негромко постучали. Во второй раз за этот день Андре охватила паника. Обычно она не поддавалась этой эмоции, но ее нервы были напряжены до предела. Ранее в тот же день был еще один стук в дверь апартаментов, и ее сердце чуть не выскочило из груди, когда она на него ответила. Это был всего лишь посыльный от портного, доставивший ее одежду. Ей удалось не впустить его в комнату, но она боялась, что мальчишка все равно почувствовал, что что-то не так. Тело Хантера лежало в спальне два дня. Не было никакого шанса избавиться от него, не будучи обнаруженной. Максимум, что ей удалось, – держать горничных подальше от комнаты. Она всем лгала, что «месье Лапорт» очень болен и его нельзя тревожить.

Два дня она пребывала в состоянии, близком к шоку. Кто его убил? Почему? Ничто не было украдено. Были ли у Хантера враги в Париже, в этом времени? Если были, почему он ее не предупредил? Или, возможно, он предупредил, когда сказал ей оставаться в отеле, никуда не выходя без его сопровождения. Что случилось? Но хуже шока от нахождения его мертвым, хуже незнания, почему он был убит или кем, было понимание того, что она теперь совершенно одна, пойманная в незнакомом городе, в незнакомом времени и без возможности сбежать. Ей буквально не было куда идти.

Осторожно, с нервами в клочьях, она подошла к двери.

– Кто там?

Ее голос показался ей визгом. Она сильно сглотнула, пытаясь успокоиться.

– Доктор Жак Бенуа, – послышался тихий ответ, – могу я увидеть месье Лапорта?

Она прислонилась к двери с облегчением. Это было имя, которое она знала. Жак Бенуа – Джек Беннет – друг Хантера. Человек, который был причиной их путешествия в это время. Конечно же, он придумает, что делать. Ей больше не к кому было обратиться. Она быстро открыла дверь и втащила его внутрь.

Старик выглядел растерянным. Он пришел повидаться со старым другом, а теперь оказался перед чрезвычайно взволнованной молодой женщиной, одетой лишь в нижнее белье. В глаза бросился ее изможденный вид, говорящий о недосыпании или полном отсутствии сна. Он отметил необычно короткие светлые волосы, зачесанные на мужской манер, покрасневшие щеки и холодный пот на лбу. Тут его профессиональные навыки взяли верх, и он копнул глубже, вернее, всмотрелся более пристально. Он оценил осанку женщины, ее необычно развитую мускулатуру, легкую саблевидность ног, говорящую о проведенных в седле годах. Он рассмотрел ее руки, которые не могли принадлежать избалованной парижанке, эти руки явно были знакомы с тяжелым и, возможно, напряженным трудом. Мозоли и шрамы рассказывали о насилии и выживании.

Она, в свою очередь, увидела иссохшего, добродушного старика с седыми волосами и гусиными лапками в уголках глаз, с дряблой кожей, слегка сутулого, и совсем пала духом. Чем этот дедушка мог ей помочь? Но затем ее боевые навыки взяли верх, и она увидела кое-что еще, что случайный наблюдатель мог бы упустить. Его глаза. Они были внимательными, зоркими, ошеломляюще синими и очень приглядчивыми. Он оценивал ее, пока она оценивала его.

– В чем дело? – сказал Джек Беннет. – Где он?

Он говорил по-английски.

Она быстро закрыла дверь, заперла ее, а затем кивнула головой в сторону спальни. Старик все понял, еще не успев подойти к двери. Знание остановило его, словно удар молота.

– О, мой бог, – тихо произнес он. – Сколько прошло?

– Два дня.

– Господи Иисусе.

Он потянул покрывало, и его глаза наполнились болью от увиденного.

– Это все из-за меня, – сказал он глухим голосом. – Это моя вина. Он не мог знать.

– Он не мог знать чего? – спросила Андре.

– Он оказался в неправильном месте и в неправильное время, – сказал Беннет. – И за это они его убили. Из-за меня.

– Кто его убил? Почему? Какова твоя роль во всем этом? Говори и побыстрее!

Беннет повернулся и увидел ее стоящей у двери с рапирой в руке. При других обстоятельствах ситуация могла бы показаться комичной или, может быть, даже эротичной – эффектная женщина в нижнем белье, стоящая в дверном проеме спальни с мечом в правой руке. Но это не было ни смешно, ни эротично. Солдат в Джеке Беннете, хотя он не воевал уже много лет, мгновенно понял, что эта женщина была чрезвычайно опасной.

– Кто ты? – мягко спросил он.

– Андре де ла Круа.

– Ты говоришь по-английски очень хорошо, но это не родной для тебя язык. Да и твой французский, исходя из того, что я успел услышать, тоже не идеален. Ты из подполья?

– На мгновение она нахмурилась, потом вспомнила.

– Такова была цель нашего прибытия сюда. Хантер пытался тебя найти.

– Значит, ты свежий дезертир. Я так и подумал.

– Ты подумал неправильно, – сказала она. – Я никогда не была частью армий будущего. Я баск, чье время прошло более четырехсот лет назад.

– Боже милостивый. Ты – ПО, – сказал пораженный Беннет.

– Что?

– Перемещенная особа. И Хантер привел тебя сюда, чтобы ты присоединилась к подполью, чтобы получила имплантат?

Она кивнула.

– Ты, должно быть, необыкновенная молодая женщина, – сказал Беннет. – Могу лишь представить, через что тебе пришлось пройти за последние два дня.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала она.

– Она твоя. Это меньшее, что я могу сделать. Бог мой. Бедный Хантер.

– Кто это сделал? – спросила Андре. – Почему его убили? Ты сказал, что из-за тебя?

– Боюсь, что так, – сказал Беннет. – Должно быть, это была случайность. Ужасное недоразумение. Он никак не мог знать. Должно быть, они приняли его за другого. Да, другого объяснения быть не может. Они…

– Кто? – закричала Андре. – Какое недоразумение могло привести к подобному? Чего он не мог знать? Скажи мне немедленно.

Беннет уставился на нее.

– Да, я расскажу тебе. Я больше не могу потворствовать этому. Они зашли слишком далеко. Я совершил ужасную ошибку, и теперь мой старинный товарищ за нее заплатил. Я все тебе расскажу, но я не знаю, что, во имя господа, мы можем сделать с этим сейчас.

– Боюсь, практически ничего, – произнес другой голос.