– Когда отец представил меня как своего будущего наследника, мое основное внимание было направлено на светлых эльфов, оборотней, людей и орков. Всем остальным занимался он. Впрочем, до твоего появления меня такая ситуация полностью устраивала, потому что забот более чем хватало. Да и потом, его угрозы передать мне власть хоть и заставляли меня напрягаться, но я не считал их уж совсем серьезными: слишком во многое я так и не был посвящен. Но в последнее время я начал замечать, что кое-какая информация скрывается от меня намеренно, словно специально для меня создается некая картинка, которая совершенно не соответствует действительности. И Гадриэль в творении этой иллюзии принимал самое активное участие.

– А ты не хочешь…

– Нет, Лера. Он присягал на верность правителю, и я не могу требовать от него большего, чем то, что он уже делает. Его преданность мне не вызывает у меня ни малейшего сомнения, а то, что я не все понимаю в происходящем, говорит лишь о том, что мне еще много чему надо будет учиться у отца.

– Но зачем это было сделано?

– Я могу лишь предположить, что готовится покушение на Элильяра. И, скорее всего, мой младший брат и мать имеют к этому отношение.

Что ж, если Оли в чем-то и уступает своему отцу, так в опыте. Но его способность, если и не понимать ситуацию, так ее чувствовать, всегда вызывала у меня восторг.

– Но я все равно не могу понять…

Он подхватывает меня на руки и, сделав несколько шагов до ближайшего кресла, садится в него, устраивая меня на своих коленях.

– Чтобы объяснить, мне придется вернуться ко времени нашего знакомства…

– Ты куда-то торопишься?

– Вообще-то да. Лайсе ждет всех к обеду и просила не задерживаться. Эта девочка так долго была одна в этой глуши, что возможность узнать о том, что творится за кромкой этого леса, заставляет ее глаза блестеть нетерпением. Правда, наш друг обладает столь изысканным красноречием, особенно когда поблизости от него столь прекрасная женщина, что наше отсутствие она заметит нескоро.

– Ты думаешь, что ее очарование способно лишить лорда здравомыслия?

– Здравомыслия нашего лорда не способна лишить ни женская красота, ни азарт схватки, ни хитросплетение интриг. И его шальной взгляд не обязательно свидетельствует о том, что его сердце пылает страстью. Хотя надо признать, такой нежности на моей памяти он не проявлял ни к кому.

– Должны же были когда-то сбыться мои мрачные предсказания.

– Я не буду иметь ничего против, если, прежде чем отдать барышню в его руки, я передам ее на попечение тебе и Тиасаль, чтобы милая девочка могла хотя бы как-то противостоять его чарам.

– Ты думаешь, он сможет мне это простить?

– Тебе – да. А вот мне… – И он нежно мне улыбается. Но это длится всего лишь мгновение, потому что его лицо тут же становится серьезным. И с каждым словом, которое он произносит, я начинаю все глубже осознавать, что мне тоже придется многому учиться, чтобы, когда Олейору придет срок стать правителем дроу, я могла быть ему не только женой, но и помощницей в делах. – Даймоны для нашего мира стали привычным злом. Последняя битва с ними около двух тысяч лет тому назад, когда драконы, демоны и тогдашний глава рода Там’Аринов, объединившись, заставили их покинуть Лилею и разрушили за ними межмировые порталы, изменила ситуацию. Но не избавила нас от их мелких набегов, когда они неожиданно появлялись там, где их никто не ждал, забирали женщин и исчезали. Иногда о черных воинах ничего не слышали десятки лет, и о них снова забывали. Но не происходило ничего такого, что могло бы навести на мысль, что они вновь решатся на вторжение.

– Пока не исчез мой прадед?

– Он исчезал и раньше. Именно после одного из таких исчезновений он и вернулся с чернокожей женщиной, которая некоторое время спустя стала его женой, а потом и родила ему сына. И я могу только удивляться тому, что отец этим заинтересовался. Как и твоей бабушкой, сбежавшей на Землю.

– Ты думаешь, он уже тогда знал о рождении мага Равновесия?

– Боюсь, такое не по силам даже Видящей. Не то что Элильяру. Он, скорее всего, просто имел это в виду, и когда у него появилась возможность повлиять на сложившуюся ситуацию, решил этим воспользоваться и разом разобраться с теми проблемами, которые на нас тогда свалились.

– Почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас?

– Я бы предпочел не говорить об этом совсем, но твоя подруга не оставила мне выхода. Ведь это не ты, а она дала клятву Ярангиру, что вернет клинки на Дариану. И это не твое, а ее обещание ведет нас туда, так удачно вписываясь в планы отца.

– Элильяр хочет, чтобы мы оказались у даймонов? – Это предположение показалось мне абсурдным.

– Отец хочет, чтобы ты оказалась у даймонов. Мое присутствие рядом с тобой не планировалось, но он готов был согласиться и на такой вариант.

– Разве суть Равновесия может проявиться в чужом мире?

– Ты забываешь про того, кто был основателем твоего рода. Тебя признали клинки Асии, почувствовав кровь даймонов, так что вероятность того, что на Дариане почувствуют твое появление, очень велика.

– И ты думаешь, что мне удастся повлиять на готовящееся вторжение, если Элильяр прав в своих прогнозах?

– Мне кажется, что именно так считают и мой отец, и властитель Тахар. Лично я планирую лишь посмотреть, что там происходит, и как можно быстрее вернуться домой.

– Если нам позволят это сделать.

И он как эхо повторяет за мной, легкой улыбкой, которая у него получается не слишком веселой, пытаясь меня подбодрить.

– Если нам позволят это сделать.

Теперь я почти уверена в том, что все, что происходит со мной, было задумано кем-то еще до моего появления на Лилее. А я, посчитав, что самое значительное в моей жизни уже произошло, чувствовала себя счастливой рядом с мужчиной, внимание которого было для меня когда-то несбыточной мечтой, всю свою душу отдавала детям и не думала о том, что мне снова придется встать рядом с другими воинами, держа в руках меч. Я настолько растворилась в той иллюзии всеобщей любви, которая царила вокруг меня, что забыла, какую цену мне пришлось за нее заплатить, и мне начало казаться, что все это происходило не со мной.

И как бы это ни звучало жестоко, но Элильяр, похоже, решил вновь преподнести нам урок, поставив нас перед выбором.

Не могу сказать, что от этого мне стало легче, но уже не было столь обидно. И, может быть, именно поэтому я нашла в себе силы свернуть разговор. Проведя пальцами по лицу любимого, скользнув по шелку стянутых в хвост волос, томным голосом произнесла:

– Может, мы позволим лорду представлять в этом доме темных эльфов, а сами займемся чем-нибудь более важным?

Холодная сталь в его глазах рассыпалась серебристыми искрами смеха, когда он вместо ответа задал свой вопрос, на который я была вынуждена отрицательно покачать головой.